Ген человечности - 3

Осторожно выяснили режим дня того, у кого они хотели поживиться информацией. Ничего необычного обычный режим дня, даже скучный. Утром — на работу, под охраной из одного человека на Хаммере, этот же человек выполняет роль водителя. Вечером — домой, человек этот выходит, осматривает дом, после чего объект заходит и уже нее выходит до утра. Женщины у объекта не было, хобби тоже — пор крайней мере видимых. В доме была сигнализация, примитивная — и тот и другой могли бы ее обойти с закрытыми глазами. Вообще это был дом для офицеров среднего ранга на территории базы, самый обычный, построенный из дешевых материалов по типовому проекту. Один из них жил какое то время в таком домике — а они одинаковые по всему миру — и мог ориентироваться в нем с закрытыми глазами. Второй был спецом по взлому охранных систем, как механических, так и электронных. Собаки — единственной охранной системы, которая могла сильно осложнить жизнь этим двоим — у объекта не было.

Они выскользнули из казармы, когда на часах было ровно двенадцать ноль-ноль. До бунгало, где жил объект было две улицы, на этих улицах их ждала опасность, сейчас любую подозрительную, крадущуюся в ночи тень могли принять не за вора — а за одержимого и просто расстрелять на всякий случай. Но эти двое знали что делают — оба они служили в Ираке, не раз прокрадывались по ночным багдадским улицам, читая написанные на стенах флуоресцентным карандашом условные знаки — они были написаны такими же как они разведчиками, хозяевами ночи. В Ираке тоже было опасно — что свои, что чужие стреляли не задумываясь — но они выжили, и должны были выжить здесь. Когда мимо проехала машина патруля — светя во все закоулки прожектором, совмещенным с пулеметом — они просто залегли и не двигались до тех пор, пока машина не уедет. Потом они пролежали еще десять минут, и только когда удостоверились что все в порядке — пошли дальше.

У обоих были приборы ночного видения, монокуляры надевающиеся на глаза — однако, надели они их только когда вплотную подобрались к дому. Монокуляр — на самом деле это не решение всех проблем, он дает большую нагрузку на глаза и лишает человека ночного зрения. Но тут — предстояло преодолеть систему охранной сигнализации, а потом взломать замок — и без ПНВ тут было не обойтись.

Система охраны периметра дома была простой, даже е примитивной — четыре столбика вокруг и лазерный луч, видимый в ПНВ. Другую просто не смогли достать — раньше можно было заказать все что нужно в Интернете, а сейчас это было намного сложнее. Система перекрывала периметр на высоте ровно один метр одним единственным лучом — примитивнее некуда — и потому они просто проползли под ней. Следом была дверь.

Внезапно старший поднял руку — и они, не поднимаясь, распластались на лужайке.

Звук. Какой-то звук.

Звук ночью — это всегда опасность, каким бы ни был этот звук. Любой грамотный командир отделения выделяет в отделении солдата с наилучшим слухом и дает ему особое задание — во время перехода он идет не обращая внимание ни на что вокруг, не прикрывая никакой сектор. Все что он должен делать — это слушать. Хруст сучка под ногами, кашель, шерпом отданная команда, далекий звук мотора грузовика и того хуже вертолета, щелчок предохранителя автомата Калашникова. Все это способно предупредить заранее, подарить те драгоценные секунды, которые отделяют жизнь от смерти, бытие — от небытия.

Сейчас старший и сам не понял, что услышал. Если бы он услышал что-то, что ясно говорило бы об опасности — на щелчок предохранителя Калашникова он мог вскочить даже спящий — он был не задумывался что делать. Но этот звук — то ли скрип, то ли непонятно что — не вписывался, он не был похож ни на один известный ему. К тому же он был очень тихим, до источника явно было далеко.

Они лежали так целый час — не поднимаясь — потому что время у них было, а рисковать они не привыкли. Только после этого они рискнули подобраться к двери. Оружия у них не было ни у того ни у другого, потому что они применять его не собирались. Это если не считать пистолетов на случай встречи с одержимыми — здесь это оружием не считали.

Замок был не сложным — но муторным, электронным, неизвестно было, то ли эта система просто поднимает тревогу в доме на случай проникновения посторонних, либо еще и сообщает в полицейский участок или куда там. Современные системы не поднимали шума, они давали грабителю войти в дом, но при этом тихо и незаметно вызывали полицию. Рисковать было нельзя, и взломщик работал на совесть.

Второй же в это время рискнул встать в полный рост и осмотреться, пытаясь понять, что за звук он слышал. Он встал, прижимаясь к стене, чтобы не выделяться силуэтом, осмотрелся… ничего. Совсем ничего.

— Готово…

Механизм замка едва слышно щелкнул, открывая путь в дом — и в этот момент старший понял, что это был за звук, что он обозначает. Это был звук тормозов — остановилась машина ехавшая какое-то время накатом, с выключенным двигателем. Оттолкнув напарника, он бросился бежать, маханул с полного хода через декоративную изгородь, не обращая внимания на лазерную охранную систему — но уйти уже не успел. Кто-то, невидимый за декоративной изгородью ловко сбил его с ног подножкой, навалился сверху, слепящие лучи нескольких подствольных фонарей пригвоздили неудачливого взломщика к асфальту.

— Что же вы… второй лейтенант Гримшоу… — насмешливо сказал полковник Мейнард — дверь открыли, а в гости не заходите…

Катастрофа, день пятьдесят девятый

Штат Арканзас, тридцатая дорога

30 июля 2010 года

После визита Дьюи я кое-что понял. Отчего упал духом — хотя и не показывал это. Понял, почему я до сих пор жив.

Ему нужны разработки моего брата. А я — заложник. Единственное, чего не хватает Дьюи для полного счастья — это вакцины. Вакцины, имитатора гена человечности, того что делает людей невосприимчивым к заразе. Как только это будет у него — он победил. Бесповоротно. Но пока этого у него нет, пока он вынужден довольствоваться лекарством, и не самым лучшим — он сам и все его королевство, созданное извращенным умом злобного гения — все оно хрустальное. Ударь посильнее — и рассыплется. Если у нас будет вакцина, а у него нет — значит его силы будут неизбежно таять, а наши — нет. Это значит — что рано или поздно мы его победим.

На этот раз мне не пришлось долго ждать — Томас Дьюи пришел снова, когда прошло по моим подсчетам два или три дня с предыдущего визита. На сей раз он был в десантной форме, с оружием. Все те же усталые, красные от недосыпания глаза.

— Скажите одну вещь, капитан… — сказал он сразу, не тратя время на любезности — только не лгите, я пойму. Вы что-то знаете о разработках вашего брата?

— Нет — сказал я, и это было правдой.

Мы долго смотрели друг другу в глаза. Он отвернулся первым.

— Да. Думаю, что вы и впрямь не знаете… А жаль.

Он шагнул из контейнера.

— Забирайте его…

На меня надели мешок на голову, пластиковые наручники, держа за руки, повели куда то. Шли мы долго, несколько раз я запнулся, но меня поддержали. Потом — повеяло прохладой, настоящим, свежим не кондиционированным воздухом — и я понял, что меня вывели на улицу, скорее всего на летное поле.

Потом меня посадили то ли в самолет, то ли в вертолет — очень странным был звук двигателей, ни то ни другое. В нем было довольно шумно, людно — скорее всего военный борт, заполненный до отказа, все с оружием. Потом, на взлете я понял — CV-22, конвертоплан Оспри, последняя игрушка воздушно-десантных войск.

Опыта полетов на нем у меня не было, поэтому примерно просчитать куда мы могли полететь я не смог. Летели минут двадцать, потом машина начала замедляться в переходном режиме — а потом и вовсе пошла вниз, по вертолетному.

Мимо, топая ботинками по полу, пробежали бойцы, высаживаясь и обеспечивая периметр. Потом кто-то взял меня за руку и повел наружу. Только когда сошли на землю- эта же рука сдернула с меня повязку…