Страница 42 из 77
Прокляня про себя всю новую жизнь, я взял автомат, вылез из машины и устроился рядом, сев на откинутый борт и прикрывая снайпера от нападения с тыла.
— Психи — прокомментировал Озказьян через какое-то время.
— Много?
— Я пока видел троих.
— Работай кого можешь.
Хлопок, еще один и еще. На винтовке был штатный глушитель, сейчас он был как нельзя кстати. Никогда не видел такой быстрой стрельбы с передергиванием затвора вручную.
Еще хлопок.
— Они что-то жрали.
Интересно — есть на земле хоть одно место, куда не добралась зараза? Антарктида? Север Канады? Россия?
Подождали — еще десять минут. Потом пошли в поселок — хитро, одну машину здесь и оставили, замаскировали и поставили мину-сигналку. Все четверо сели во вторую — пикап, двое в кабину двое в кузов. Ее мы оставим у самого дома, по возможности загоним в закрытый гараж. Таким образом, если нас накроют — у нас будет две машины в двух местах.
Еще один одержимый бросился на нас от деревьев — его моментально сбили на землю несколькими одиночными. Кажется мексиканец, полуголый, в синем рабочем комбинезоне. Наверное, что-то строил.
Не спрашивая совета, я свернул к крайнему дому у дороги. В нем было два этажа, веранда и закрытый гараж, а не навес для авто, как строят в здешних местах. Переждать день, немного отдохнуть — в самый раз.
Молча, словно до этого отрабатывая эти действия на полигоне сотни раз и именно в этом составе приготовились к штурму, вооружились автоматами. Единственно, чего у нас не было, так это — щита. Но и противник — не обдолбавшийся аллах-акбар в «треугольнике», а всего лишь псих, жаждущий человеческой плоти и крови. Всего лишь — звучит?!
Толкнул стволом автомата дверь, как в Ираке, прячась за стеной, чтобы если растяжка — стена бы меня защитила от осколков. Растяжки не было, вместо нее — куча мух, настоящий рой и вонь, вонь от лежавшего несколько недель на солнце трупа. Понятно…
Мужика того мы нашли на кухне, внизу. Новенький «Ремингтон 870 марин» зловеще поблескивал рядом, часть головы была на месте, часть — на стене за спиной. Если бы не это — можно было бы закрыть глаза и представить, что ты в нормальном американском доме, не богатом и не бедном, что скоро будет ленч и все такое. Тут же представлять не хотелось — хотелось бежать от этого и как можно быстрее.
Не разбиваясь на пары (смысла не было, да и опасно) прошли дальше. Дальше — что-то типа подвала, забитого всяким хламом, если бы кто тут был — он бы уже бросился. Чисто.
Свернули в то, что мы посчитали большим гаражом — к своему удивлению нашли там старый тяжелый Форд-Пикап в кузове которого была десятиметровая лодка «Зодиак» с мотором. Возникла даже мысль пройти морем, по крайней мере у меня. Но морем — только кажется безопасно, торпедировал же кто-то авианосец. В море сейчас те кто выжил — могут много чего учудить. Тут же было место и для второй машины, но самой машины не было. Пол в гараже почему то был земляным и по едва заметным следам мы поняли, что это было что-то не менее крупное, чем Форд. Дверь закрыли, вбили под нее клинышек — их мы выточили в немалом количестве собираясь в путешествием. Вернулись обратно…
Перед лестницей переглянулись — сверху тянуло сильнее…
Шаг за шагом — самое поганое в том, что лестница скрипит под ногами. Тот, кто наверху, если он выдержал житье в такой вони и по соседству с мухами — знает о том, что мы приближаемся. А лестница построена так, что только в затылок поднимающемуся по ней и палить…
Шаг. Еще… Небольшой холл, узкий коридор, окно… выбито. Кто-то проскользнул в дом? Еще шаг, еще…
Пинок — хорошо, что двери открываются внутрь, а не наружу. Комната — небольшая, небогато обставленная. Ни дцуши. Кажется, здесь был маленький ребенок, судя по колыбели, старой, деревянной и кисее над ней. Сейчас его здесь нет — если бы был, здесь бы воняло.
За спиной выломали еще одну дверь, с шумом и треском — и тут же послышалась ругань, и еще звуки, напоминающие работу сливного бачка в туалете. Кого-то рвало…
Через несколько секунд — едва не вырвало и меня…
Работая шерифом — так получилось — я ни разу не сталкивался с маньяками и последствиями их деяний. Просто повезло — иначе не знаю что бы получилось. В соседнем округе раз поймали маньяка, верней не поймали, а расстреляли, загнали во время облавы «в пятый угол» и не обратили внимания на то что он поднял руки. Кто видел, что он сделал с тремя детьми в округе, понял бы и шерифа и местный posse comitatus.[29] Да и пистолет с ножом у него как ни крути, были. А вот тут…
Это была комната, самая обычная комната, для подросших детей. С потолка свешивался подвешенный на нитке самолет — бомбардировщик В26, отличная, мастерски сделанная модель, это я хорошо запомнил. А они лежали под ним — женщина лет сорока и двое детей, двое девочек, одна совсем взрослая, другая — лет двенадцати. Их застрелили из ружья, а потом положили в ряд. Застрелили, когда они сидели на кроватях, в комнате были две кровати, там были и следы крови и дробь в стенах, полный набор. Потом стащили на пол и положили рядком.
Потом этот гребаный тупорылый ублюдок, кончивший свою семью, спустился вниз, сел спиной к электроплите, приставил себе к подбородку ружье двенадцатого калибра и нажал на спуск.
Если бы он не был — мертв — его стоило бы грохнуть, причем трижды, и чтобы каждый раз он мучался. Гребаный, тупой, окончательно сбрендивший ублюдок. Не нашедший иного выхода в разваливающемся на куски мире кроме как кончить семью и вышибить себе мозги самому. Откуда только такие берутся — ведь все было, ружье, машины, лодка, дом.
Просто нет слов…
Родерик стоял в коридоре, бледный как мел, но держался, База вырвало. Лишь Озказьян хоть сбледнул с лица — но сохранял свою обычную невозмутимость…
— Сэр, твою мать… — начал Родерик.
Я поднял руку.
— Не надо. Просто найдем другой дом. Иначе — дойдет до того, что сделаем то же самое.
— Я бы не спешил.
Все повернулись к Озказьяну — он приложил палец к губам, а потом показал — вниз. И мы услышали — топот. И какой-то шорох. Не знаю — то ли вовне дома, то ли уже внутри — но как бы то ни было, дом этот стал для нас ловушкой.
Ни говоря ни слова, я показал на пальцах — вперед. Прикрываясь поим автоматом, дошли до конца коридора, проверили комнату — чисто. Похоже, родительская спальня, большая, с кроватью «Кинг-сайз», какими- то шкафами. Зашли туда, забаррикадировали шкафом сначала окно, затем дверь. Нас четверо и у нас пулемет — нормально. Проблемы будут, когда мы будем выбираться отсюда — одержимый скорее всего не один и мы не будем видеть где он пока он не бросится на нас.
Время пришло. Больше нельзя ехать так — просто по закону больших чисел кого то из нас покусают. А потом еще одного. И мы исчезнем как группа, не успев выполнить задание. А этого допустить нельзя.
Родерик сидит на кровати. Микс взвинчено ходит по комнате — я уже жалею что взял его, именно из-за его резкости и взвинченности. Озказьян стоит, прислонившись спиной к шкафу, прикрывающему дверь — он самый опасный, непоколебимый как скала, невозмутимый, он — снайпер, месяц проживший со своей снайперской винтовкой в окружении одержимых. Та-а-ак, чуть влево, чтобы видеть всех троих и иметь запас маневра хотя бы минимальный… стоп!
— Что будем делать?!
Сакраментальный вопрос. Задал его Микс и на повышенных тонах.
— Для начала, господа — выслушаем меня.
Все повернулись ко мне. Озказьян просек сразу, качнулся влево, наткнулся на мой взгляд и замер. Родерик сидит, он менее опасен.
— Сэр…
— Возможно, после того, как я все расскажу, кто-то захочет меня пристрелить. Ваше право — но не торопитесь, дайте досказать до конца.
Замерший Озказьян, Микс перестал ходить, Родерик чуть повернулся ко мне.
— Насчет всего этого дерьма, что происходит вокруг нас. Это эпидемия, вызвана она вирусом, который искусственно выпустили на свободу, чтобы все вокруг или умерли или превратились в психов, жаждущих перекусить чем угодно и кем угодно. Сразу говорю — это не я, я не имею никакого отношения к людям, которые выпустили вирус, с удовольствием пристрелил бы их. Собственно говоря, мы как раз и едем туда для того, чтобы пристрелить этих ублюдков, пока они не сделали что-нибудь еще не менее мерзкое. Так получилось, что я знаю и что это за вирус и механизм заражения им, и я могу помочь вам. Это понятно?
29
Posse comitatus — группа вооруженных граждан, помощников шерифа, привлекаемая им по необходимости к крупным заградительным мероприятиям и облавам.