Страница 150 из 181
Но оставим это. Авторы манифеста пользуются случаем напомнить нам, что Социал-демократическая федерация является «самой многочисленной и самой мощной социалистической организацией в Великобритании». Эта новость уже почти шесть лет из недели-в неделю сообщается нам в каждом номере «Justice», и все же находятся люди, достаточно испорченные, чтобы усомниться в величии и мощи Социал-демократической федерации; они даже решаются утверждать, что эти заверения в собственном величии и мощи становятся особенно частыми, громогласными и назойливыми как раз в такие периоды, когда действительное величие и сила Социал-демократической федерации находятся на ущербе. Они ссылаются на тот факт, что в конце прошлого года формат «Justice» уменьшился наполовину «только на время праздников», но праздники эти длятся и по сей день, и есть люди, знакомые с положением дел в газете, утверждающие, будто бы тираж этой газеты, превышавший 4000 экземпляров, сейчас едва достигает трети этого количества; что существуют отделения Федерации, которые никогда не собираются даже для проформы, а в ряде больших промышленных городов эту газету вообще не читают. И нужно сказать, что такие отчеты, как отчет Болтонского отделения («Labour Elector» от 28 мая 1888 г.), — не анонимный, подобно нашему манифесту, а подписанный восемью членами Федерации, — весьма способствуют подтверждению этих заявлений. Можно что угодно говорить в защиту военной хитрости, когда противнику сообщают преувеличенные данные о собственных силах, но не может быть двух мнений в ее оценке, когда она применяется с целью пустить пыль в глаза своим же союзникам и товарищам. И, без преувеличений, только с фонарем Диогена можно найти в Соединенном королевстве хотя бы одного-единственного человека, которого могли бы обмануть эти наскучившие хвастливые заверения Социал-демократической федерации.
Мне очень жаль, что я вынужден говорить в таком тоне об организации, которая сделала немало хорошего, которая могла бы сделать еще больше и в составе которой имеются прекрасные элементы. Но пока она будет допускать, чтобы ею помыкали так, как сейчас, ей нечего и надеяться занять место, на которое она претендует.
Далее, авторы манифеста заявляют, что они, со своей стороны, приложили все усилия для достижения соглашения, но поскольку это оказалось бесполезным, они теперь решили ограничиться «изложением очевидных фактов, которые никем никогда не оспаривались». Этих очевидных фактов насчитывается четырнадцать.
1. «Французская поссибилистская партия… была уполномочена Парижским международным конгрессом профессиональных союзов 1886 г. созвать… международный конгресс рабочих в Париже в 1889 году. Представителем немцев на этом Парижском конгрессе 1886 г. был Гримпе».
Этот «очевидный факт» действительно никем не оспаривается; только собрание 1886 г. в то время именовалось просто «конференцией», теперь же, чтобы придать ему больший вес, его превратили в настоящий «конгресс». Затем имеется одно важное упущение: Гримпе не голосовал за эту резолюцию, и поэтому его присутствие на конференции ни в коем случае нельзя отождествлять с согласием «немцев» на выданный поссибилистам мандат.
2. «Парламентский комитет английских тред-юнионов совершенно неправильно и несправедливо не допустил представителей от немцев и австрийцев на Лондонский международный конгресс профессиональных сою-зов в 1888 году. После этого немцы объявили конгресс «куцым», а Бебель, Либкнехт и другие лица, в настоящее время организующие конкурирующий конгресс в Париже, стали призывать представителен других национальностей не принимать участия в Лондонском конгрессе, потому что сами они не были на него допущены».
Против этого возражений нет.
3. «Лондонский международный конгресс профессиональных союзов 1888 г. тем не менее состоялся и прошел очень удачно. Особо близкие союз-пики парламентских немецких социалистов, французские так называемые марксисты или гедисты, были представлены Фаржа. Этот конгресс единогласно уполномочил поссибилистов созвать и соответственно подготовить международный конгресс рабочих в Париже в 1889 году. Фаржа вместе с остальными голосовал за эту резолюцию, Ансель, представитель бельгийцев, и голландец [К. Кроль. Ред.] согласились с ней. Несмотря на это, и Ансель и Кроль приняли участие в гаагском сборище».
Утверждение, что Фаржа представлял «так называемых марксистов или гедистов», не точно. Фаржа был послан в Лондон съездом французских профессиональных союзов, открывшимся в Бордо за несколько дней до Лондонского конгресса. 250 местных союзов, представленных в Бордо 63 делегатами, можно назвать «марксистскими или гедистскими» только, если понимать под этим названием всех французских рабочих, не являющихся поссибилистами. Съезд в Бордо тоже единогласно постановил «созвать и соответственно подготовить международный конгресс рабочих в Париже в 1889 г.», причем сделал он это за несколько дней до того, как была вынесена резолюция Лондонского конгресса. Но поскольку люди, представленные в Бордо, были все до одного отвергнуты поссибилистами, которые относились к ним, как к врагам, им в голову не могло прийти уполномочить на созыв конгресса этих самых поссибилистов; поэтому утверждать, будто «Фаржа голосовал за эту резолюцию», просто нелепо, так же нелепо, как заявлять, что «марксисты» должны считать себя связанными этим голосованием Фаржа, который вовсе и не голосовал, а если бы и сделал это, то только по ошибке, а, следовательно, это не связывает даже его самого.
То обстоятельство, что Ансель и Кроль, голосовавшие за вышеупомянутую лондонскую резолюцию, все же «приняли участие в гаагском сборище», действительно может показаться невероятным всякому, кто удовольствовался бы «очевидными истинами» и «неоспоримыми фактами» разбираемого нами манифеста. Но из приложения к настоящему ответу видно, что Ансель и Кроль нашли нужным не только поехать в Гаагу, но и вовсе отстраниться от конгресса поссибилистов и оказать поддержку созыву контрконгресса; так поступили не только Ансель и Кроль, но и другие лондонские делегаты, а вместе с ними огромное большинство представителей европейского социализма. «Очевидные истины» манифеста были им всем давно известны, и все же — такова врожденная испорченность человеческой природы! — они сделали выводы как раз обратные тем, которые так усердно навязывали им органы Социал-демократической федерации.
4. «Получив один за другим эти два мандата, поссибилисты, представляющие собой безусловно сильнейшую социалистическую партию Франции как в Париже (где они получили 50 тыс. голосов), так и в провинции, приступили — считая это своим долгом — к созыву и организации международного конгресса рабочих в конце июля 1889 года».
На муниципальных выборах поссибилисты действительно получили около 50 тыс. голосов, многие из которых были поданы их противниками, коллективистами (так называемыми марксистами), последние были достаточно благородны, чтобы, где только возможно, отбрасывать фракционные разногласия. Но утверждение, будто поссибилисты представляют собой «безусловно сильнейшую социалистическую партию Франции как в Париже, так и в провинции», — это прямая ложь. Даже в Париже, который, как хорошо известно, является их оплотом, положение поссибилистов сильно ухудшилось с тех пор, как они открыто вступили в союз не только с буржуазными радикалами, но также с оппортунистами, этой партией биржевых спекулянтов, воплощающих в себе всю продажность нынешних официальных кругов Франции. Тот факт, что поссибилисты, под предлогом борьбы с Буланже, побратались с теми самыми людьми, должностные преступления которых как раз и создали популярность Буланже и заставили сотни тысяч людей из всех классов во всеуслышание заявить: «Лучше Буланже, лучше сам черт, только не эта продажная система, высасывающая всю нашу кровь!», — этот факт отпугнул многих, ранее бывших их искренними последователями; а когда они на январских выборах поддержали буржуа Жака (неизменно голосовавшего в муниципальном совете против всех резолюций, благоприятных для рабочего класса) и фактически выступили против кандидата рабочего класса Буле, признаки недовольства в их рядах стали множиться. Одного из их ораторов, Рети, ратовавшего за Жака на собрании, рабочие, сторонники Буле, забросали вопросами и репликами; он в ярости покинул трибуну, воскликнув: «Да! Я буду голосовать за Жака, но я отомщу тем, кто заставил меня совершить эту низость!» И Буле, несмотря на неистовое противодействие поссибилистов, все же получил голоса 18 тысяч рабочих.