Страница 189 из 228
К. МАРКС
ПИСЬМО РЕДАКТОРУ «ALLGEMEINE ZEITUNG»
[Лондон], 19 октября 1859 г. 9, Графтен-террес, Мейтленд-парк, Хаверсток-Хилл
Милостивый государь!
Пока я участвовал в немецкой прессе, я нападал на «Allgemeine Zeitung», a «Allgemeine Zeitung» нападала на меня. Но это, конечно, отнюдь не мешает тому, чтобы я по мере сил помог «Allgemeine Zeitung» в том случае, когда она выполняет, по моему убеждению, первую обязанность прессы — обязанность разоблачать шарлатанство. Прилагаемый документ имел бы здесь в Лондоне значение судебного документа. Не знаю, так ли это в Аугсбурге. Я достал этот документ ввиду того, что Блинд отказался подтвердить сделанные им мне и другим лицам заявления, о которых я в свою очередь рассказал Либкнехту и которые не оставили у последнего никаких сомнений относительно разоблачений, содержащихся в анонимной листовке.
Ваш покорный слуга
д-р К. Маркс
Напечатано в «Allgemeine Zeitung» № 300, 27 октября 1859 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
К. МАРКС
ЗАЯВЛЕНИЕ В РЕДАКЦИИ ГАЗЕТ «REFORM», «VOLKS-ZEITUNG» И «ALLGEMEINE ZEITUNG»[613]
Лондон, 7 ноября 1859 г.
Из № 132 «Freischutz», который мне прислал один друг из Гамбурга, я усматриваю, что Эдуард Мейен счел себя обязанным со всем своим непререкаемым авторитетом вмешаться в дело Фогта. Horsepower {Лошадиная сила. Ред.}, или, вернее сказать, donkeypower {ослиная сила. Ред.} его логики сконцентрирована в великолепном суждении: так как он был в дружеских отношениях с Блиндом, а Блинд не прислал ему копии анонимной листовки, то посланный мною в аугсбургскую «Allgemeine Zeitung» подлинный документ непременно falsum {фальшивка. Ред.}. Со свойственной ему мелкой хитростью он, разумеется, остерегается сказать это прямо; он говорит это косвенно.
Между прочим, я хотел бы, чтобы г-н Эдуард Мейен доказал, что мое время ничего не стоит и что я могу поэтому растрачивать его, занимаясь нападками на немецкую вульгарную демократию.
С конца 1850 г. я порвал всякие отношения с немецкой лондонской эмиграцией, которая тотчас распалась, когда я вырвал у нее из-под ног единственную объединявшую ее почву — оппозицию против меня. Процесс ее распада был особенно ускорен стараниями таких агентов, как Мейен, который, например, открыто агитировал за фракцию Кинкеля против фракции Руге. В течение 9 лет, которые протекли с тех пор, я был все время сотрудником «New-York Tribune», газеты, насчитывающей 200000 подписчиков, — круг читателей приблизительно такой же, как у «Freischutz». Назвал ли я хоть раз кого-нибудь из немецких вульгарных демократов, удостоил ли я хотя бы одним словом направленные против меня грязные нападки, которыми эти доблестные мужи в течение 5 лет заполняли немецкую и особенно немецко-американскую печать?
Правда, я за это время нападал, но не клеветал, на «великих» демократов, перед которыми по обязанности преклоняется г-н Эдуард Мейен. Так, я нападал на великого демократа лорда Пальмерстона. И моя вина была тем более непростительна, что моя «клевета» была не только перепечатана английскими газетами самых различных партийных направлений — от чартистской «People's Paper» до органа г-на Уркарта «Free Press», — но и была переиздана без какого-либо участия с моей стороны в виде брошюр по меньшей мере тиражом в 15000 экземпляров в Лондоне, Шеффилде и Глазго. Я разоблачал, кроме того, в это же время великого демократа Луи Бонапарта — сперва ь немецкой работе («Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта»), которая на германской границе была повсюду конфискована, но широко разошлась в Соединенных Штатах и в выдержках появилась в тогдашнем лондонском органе чартистов[614]. Так «клеветать» на «великого демократа» Бонапарта я продолжаю в «Tribune» до настоящего дня, подвергая анализу его финансовую систему, его дипломатию, его способы ведения войны, его idees napoleonie
В конце этого послания я нахожусь в затруднении, противоположном тому, в каком находился Гегель в начале своей «Логики». Он хочет там перейти от «бытия» к «ничто», я — от «ничто» к «бытию», то есть от Эдуарда Мейена к делу, к делу Фогта. Чтобы не тратить лишних слов, поставлю Карлу Блинду следующие вопросы:
Не сделал ли мне Блинд 9 мая на трибуне во время митинга, организованного Уркартом, несколько сообщений о Фогте, по содержанию целиком совпадающих с листовкой «Предостережение»?
Не опубликовал ли Блинд в лондонской «Free Press» от 27 мая анонимную статью, под заглавием: «Великий князь Константин — будущий король Венгрии», передающую в основном содержание листовки «Предостережение», только без упоминания имени Фогта?
Не поручал ли Блинд напечатать упомянутую листовку за его счет в Лондоне, в типографии г-на Ф. Холлингера, 3, Личфилд-стрит, Сохо?
Вопреки всем уверткам мейенской демократии и даже наперекор великому незнакомцу, «превосходному юристу» г-ну Йозефу Дюмону, все вертится вокруг вопроса: кто дал напечатать листовку «Предостережение»? Только за перепечатку этой листовки была привлечена к суду аугсбургская «Allgemeine Zeitung». Только от обвинений, содержащихся в этой листовке, Фогт счел необходимым очиститься перед всем светом. Перед лицом, опубликовавшим листовку, были, как выразился бы Роберт Пиль, three courses open to himself {открыты три пути. Ред.}. Либо он сознательно лгал. Этого я о Карле Блинде не думаю. Либо он впоследствии убедился, что сведения, давшие ему право напечатать листовку, были ложные. Тогда он тем более обязан дать объяснение. Либо, наконец, доказательства у него в руках, но из личных соображений он хочет замять все дело и с великодушным смирением выносит тухлые яйца, которыми бросают в меня, а не в него. Но не должны ли все личные соображения отпасть в таком важном деле, как выяснение отношений между германским имперским регентом in
613
Это заявление Маркса в газетах «Volks-Zeitung» и «Allgemeine Zeitung» опубликовано не было.
614
В чартистской газете «People's Paper» в №№ 32 и 33 за 11 и 18 декабря 1852 г. была опубликована рецензия на произведение Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». В рецензии приводились выдержки из этого произведения.
615
См. настоящее издание, том 13, стр. 470–488 (статья «Quid pro quo») и стр. 640–648 (обзор «По страницам печати»).