Страница 15 из 228
Переход от глубокого построения к линейному, от пики к ружью, от преобладания кавалерии к преобладанию пехоты постепенно завершился к тому времени, когда Фридрих Великий начал свои кампании и вместе с ними открыл классическую эру линейной тактики. Он строил свою пехоту в три шеренги и довел стрельбу до 5 выстрелов в минуту. В первых же боях его при Мольвице[43] эта пехота развернулась в линию и своим частым огнем отразила все атаки австрийской кавалерии, которая только что наголову разбила прусскую конницу; покончив с кавалерией австрийцев, прусская пехота атаковала австрийскую пехоту, нанесла ей поражение и таким образом выиграла сражение. К построению в каре против кавалерии в крупных сражениях никогда не прибегали; им пользовались лишь в тех случаях, когда на марше пехота оказывалась застигнутой врасплох неприятельской кавалерией. Во время сражения крайние фланги пехоты, которым угрожала кавалерия, растягивались и загибались en potence {в виде буквы Г. Ред.}, и обычно этого считалось достаточным. Для борьбы с австрийскими пандурами Фридрих сформировал подобные же иррегулярные войска — пехоту и кавалерию, но никогда не рассчитывал на них в регулярных сражениях, в которых они редко принимали участие. Исход его сражений решало медленное продвижение ведущей огонь линии. Кавалерии, которой пренебрегали при его предшественнике {Фридрихе-Вильгельме I. Ред.}, ныне пришлось пережить полную революцию. Она стала строиться лишь в две шеренги, и ведение огня было строго запрещено, кроме случаев преследования врага. Обучению искусству верховой езды, которому до сих пор придавали мало значения, стали теперь уделять величайшее внимание. Все перестроения должны были производиться на полном скаку, и от солдат требовалось при этом тщательное соблюдение сомкнутого строя. Благодаря усилиям Зейдлица кавалерия Фридриха затмила всякую другую кавалерию, существовавшую как в то время, так и когда-либо в прошлом: своим лихим галопом, соблюдением строя, стремительностью атаки и быстротой сбора после нее она не имеет себе равных и в кавалерии последующих времен. Артиллерия была столь значительно облегчена, что некоторые из пушек крупного калибра не могли выдерживать полного заряда, и от них пришлось впоследствии отказаться. Однако тяжелая артиллерия оставалась все еще весьма медлительной и неповоротливой в своих движениях, в силу плохого качества и громоздкости своих лафетов и несовершенства организации. В сражении она сразу же занимала свои позиции, а иногда меняла их на другие, расположенные впереди, но никакое маневрирование не практиковалось. Легкая артиллерия — полковые пушки, приданные пехоте, — размещалась впереди пехотной линии, в 50 шагах перед интервалами, образуемыми батальонами; она продвигалась вперед вместе с пехотой, причем пушки перетаскивались солдатами, и открывала огонь картечью на дистанцию в 300 ярдов. Число орудий было очень велико: от 3 до 6 пушек на каждую тысячу солдат. Пехота, как и кавалерия, была подразделена на бригады и дивизии; но так как после завязки сражения войска почти совсем не маневрировали и каждый батальон должен был оставаться на своем месте в общей линии, то эти подразделения не имели тактического значения; что касается кавалерии, то командир бригады во время атаки мог в том или ином случае действовать по собственной инициативе; в пехоте, однако, такие случаи не могли иметь места. Линейное построение — в центре пехота в 2 линии, на флангах кавалерия в 2 или 3 линии — представляло собой значительный прогресс по сравнению с глубоким построением прежних времен; такое построение обеспечивало наибольшую эффективность огня пехоты, а также атаки кавалерии, позволяя одновременно действовать возможно большему количеству людей; но при всем его совершенстве в этом отношении оно, именно в силу этого, связывало армию в целом, подобно смирительной рубашке. Каждый эскадрон, батальон и орудие имели свое определенное место в боевом порядке, который нигде не мог быть нарушен или каким-либо образом приведен в расстройство без того, чтобы это не отразилось на боеспособности всей армии. Поэтому в походе приходилось так все организовывать, чтобы при развертывании фронта армии для расположения лагерем или для сражения каждая единица попадала бы точно на предназначенное ей место. Таким образом, если нужно было выполнить какой-либо маневр, приходилось выполнять его всей армией; выделение какой-то ее части для фланговой атаки, образование специального резерва для атаки превосходящими силами какого-либо слабого пункта было бы невыполнимым и ошибочным при столь медлительных войсках, пригодных лишь для боя в линейном строю, и при столь негибком боевом порядке. Кроме того продвижение таких длинных линий во время сражения совершалось очень медленно, чтобы не нарушать равнения. Палатки всегда следовали за армией и разбивались каждую ночь; лагерь окружался легкими укреплениями. Войска снабжались продовольствием из магазинов; за армией двигалось возможно большее количество походных пекарен. Одним словом, возимое имущество и остальной обоз армии были весьма громоздки и создавали для ее передвижения такие трудности, какие неизвестны в настоящее время. Однако при всех этих недостатках военная организация Фридриха Великого была наилучшей для своего времени, и все остальные европейские правительства ревностно перенимали ее. Комплектование войск почти повсюду производилось путем записи добровольцев, дополняемой вербовкой при помощи обмана и силы; и только после очень тяжелых потерь Фридрих прибег к принудительному набору рекрутов в своих провинциях.
Когда началась война коалиции против Французской республики[44], французская армия была дезорганизована потерей своих офицеров и насчитывала менее 150000 человек. Неприятель обладал значительно большей численностью; возникла необходимость в новых наборах, которые и производились в громадных масштабах в виде призыва национальных волонтеров; в 1793 г., по-видимому, имелось по меньшей мере 500 батальонов таких волонтеров. Войска эти не были обучены, да и не было времени обучать их в соответствии со сложной системой линейной тактики и с той степенью совершенства, какая требовалась при движении в линейном строю. Все попытки померяться силами с противником в линейном строю оканчивались полным поражением, несмотря на значительное численное превосходство французов. Возникла необходимость в создании новой тактической системы. Американская революция[45] показала, какие преимущества можно извлечь даже с плохо обученными войсками из применения рассыпного строя и беглого огня стрелков. Французы переняли это и поддержали стрелков глубокими колоннами, которым небольшой беспорядок приносил не так много вреда, пока масса держалась сплоченно. Применяя такое построение, французы бросали свои численно превосходящие силы на противника и, как правило, оказывались победителями.
Это новое построение и отсутствие опытности у войск побуждали их сражаться на пересеченной местности, в деревнях и лесах, где они находили укрытие от неприятельского огня и где линейный строй противника неизменно приходил в беспорядок; отсутствие у французов палаток, полевых пекарен и т. п. заставляло их располагаться бивуаком под открытым небом и жить тем, что давала им окружающая местность. Таким путем они достигали подвижности, несвойственной их противникам, обремененным палатками и всякого рода возимым имуществом. Когда революционные войны выдвинули, в лице Наполеона, человека, который превратил этот новый способ ведения войны в регулярную систему, сочетая ее с тем, что оставалось еще полезным в старой системе, и сразу довел новый метод до такой степени совершенства, до какой Фридрих довел линейную тактику, — тогда французы стали почти непобедимыми, пока их противники не переняли их опыт и не организовали свои армии по новому образцу. Основные черты этой новой системы состоят в следующем: восстановление старого принципа, что каждый гражданин, в случае необходимости, подлежит призыву для защиты страны, и, как следствие этого, комплектование армии путем принудительных наборов больших или меньших масштабов среди всего населения, — изменение, которое сразу втрое увеличило среднюю численность армий по сравнению с временами Фридриха, причем в случае необходимости эта численность могла быть увеличена еще в большей степени. Далее, отказ от лагерных принадлежностей, прекращение зависимости войск от магазинных складов в отношении снабжения продовольствием, практика расположения войск бивуаком и принятие за правило, что войну кормит война. Подвижность и самостоятельность армии благодаря этому возросли не в меньшей степени, чем выросла ее численность в результате введения всеобщей воинской повинности. В тактической организации стал правилом принцип сочетания пехоты, кавалерии и артиллерии в более мелких единицах армии — в корпусах и дивизиях. Каждая дивизия стала, таким образом, настоящей армией в уменьшенных масштабах, способной действовать самостоятельно и оказывать серьезное сопротивление даже численно превосходящему противнику. Основу боевого порядка теперь составляла колонна; колонна служила резервуаром, из которого выходили и куда возвращались отряды стрелков; она являлась компактной клинообразной массой, которую бросали на определенный пункт неприятельской линии; она служила формой для сближения с противником и последующего затем развертывания, если местность и обстановка боя делали желательным противопоставление противнику стрелковых линий. Взаимная поддержка трех родов войск, получившая свое полное развитие благодаря сочетанию этих родов войск в небольших войсковых единицах, а также сочетание трех форм боя — в рассыпном строю, в линейном строю и в колонне — в этом состояло великое тактическое превосходство современных армий. Благодаря этому любая местность сделалась теперь пригодной для боя; и одним из главных требований, предъявляемых военачальнику, стало умение быстро оценивать все преимущества и неудобства местности и сразу же располагать свои войска в соответствии с этим. И эти качества, наряду с общей способностью к самостоятельному командованию, теперь сделались необходимыми не только для главнокомандующего, но и для нижестоящих офицеров. Корпуса, дивизии, бригады, отдельные части постоянно попадали в положения, при которых их командирам приходилось действовать на свой собственный страх и риск; поле сражения уже не представляло собой длинные непрерывные линии пехоты, расположенной на обширной равнине, с кавалерией на флангах; теперь отдельные корпуса и дивизии, построенные колоннами, стояли в укрытом месте за деревнями, дорогами или холмами, отделенные друг от друга, казалось бы, значительными интервалами, тогда как лишь небольшая часть войск фактически участвовала в перестрелке и в артиллерийской дуэли, пока не наступал решительный момент. Боевые порядки растянулись с увеличением численности армии и с введением такого построения; отныне уже не было необходимости заполнять каждый интервал линией войск, на виду у противника, ибо войска были под рукой и могли занять нужное место, когда это потребуется. Обход флангов сделался теперь обычным стратегическим маневром; более сильная армия целиком вклинивалась между более слабой армией и ее коммуникациями, так что одно поражение могло привести к уничтожению всей армии и решить судьбу кампании. Излюбленным тактическим маневром был прорыв свежими войсками центра противника, как только из положения дел становилось ясно, что он ввел в бой свои последние резервы. Резервы, которые при линейной тактике были бы неуместны и лишь ослабляли бы в решительный момент боевую силу армии, теперь превратились в главное средство, с помощью которого решался исход боя. Боевой порядок, растянутый по фронту, растягивался также в глубину: от линии стрелков до расположения резервов часто было 2 и более мили. Одним словом, если новая система требовала меньшей муштровки и парадной педантичности, то она требовала гораздо большей быстроты, большего напряжения сил, большей сообразительности от каждого, начиная с главнокомандующего и кончая рядовым стрелком; и каждое новое усовершенствование системы после Наполеона шло в том же направлении.
43
При Мольвице (Силезия) армия Фридриха II нанесла 10 апреля 1741 г. поражение австрийской армии во время войны за Австрийское наследство (1740–1748).
Война 1740–1748 гг. была вызвана притязаниями ряда европейских феодальных государств, в первую очередь Пруссии, на владения австрийских Габсбургов, доставшиеся после смерти императора Карла VI его дочери Марии-Терезии ввиду отсутствия прямых наследников по мужской линии. Претенденты на Австрийское наследство отказались признавать права Марии-Терезии. Главными союзниками Пруссии в войне были Франция и Бавария, а до 1742 г. и Саксония, перешедшая затем в австрийский лагерь. Англия, стремившаяся ослабить своего торгового и колониального соперника — Францию, выступила на стороне Австрии, которой оказывали военную и дипломатическую поддержку также Сардиния, Голландия и Россия. Прусский король Фридрих II в этой войне дважды изменял своим союзникам, заключая сепаратный мир с Австрией (в 1742 и 1745 гг.). В результате войны за Пруссией была закреплена захваченная ею Силезия, однако остальные владения австрийских Габсбургов были сохранены за Марией-Терезией.
44
Речь идет о войне коалиции феодально-абсолютистских государств Европы против революционной Франции. В создании контрреволюционной коалиции активное участие принимала также буржуазно-аристократическая Англия. В феврале 1792 г. при поддержке Англии и царской России был заключен военный союз между Пруссией и Австрией, которые начали интервенцию во Францию. В 1793 г., после провозглашения 10 августа 1792 г. во Франции республики и казни в январе 1793 г. короля Людовика XVI, к антифранцузской коалиции открыто присоединились Англия, Голландия, Испания, Неаполь, Сардиния и ряд мелких германских и итальянских государств. Война Франции с участниками этой (первой) коалиции продолжалась до 1797 года.
Освободительные, справедливые войны Франции в период буржуазной революции с приходом летом 1794 г. к власти контрреволюционной крупной буржуазии стали приобретать характер захватнических войн с целью подчинения других народов.
45
Имеется в виду революционно-освободительная война за независимость 13 североамериканских колоний Англии (1775–1783). Восстание североамериканских колоний против английского господства, обусловленное стремлением складывавшейся американской буржуазной нации к самостоятельности и к уничтожению тех преград для развития капитализма, которые создавало колониальное господство Англии, носило характер буржуазной революции. В результате победы североамериканцев было образовано независимое буржуазное государство — Соединенные Штаты Америки.