Страница 130 из 228
«Памфлет против Фогта
Издателю «Daily Telegraph»!
Милостивый государь! Принимая во внимание имеющие хождение ложные слухи, я чувствую себя обязанным по отношению к г-ну Блинду, а также и к г-ну Марксу официально заявить, что ни один из них не является автором недавно выпущенной листовки, направленной против профессора Фогта из Женевы. Листовка эта исходит от меня, и ответственность за нее лежит на мне. Из уважения к г-ну Марксу, как и к г-ну Блинду, я выражаю сожаление, что независящие от меня обстоятельства помешали мне сделать это заявление раньше.
Лондон, 14 февраля 1860 г.
Карл Шайбле, д-р мед.»
Г-н Шайбле прислал мне это заявление. Я же, обойдя правила вежливости, ответил ему посылкой affidavits наборщиков Фёгеле и Вие и написал в то же время, что его (Шайбле) заявление ничего не меняет ни в ложных показаниях, посланных Блиндом в «Allgemeine Zeitung», ни в conspiracy {тайном сговоре. Ред.} Блинда с Холлингером с целью выманить подпись Вие для сфабрикования фальшивого документа.
Блинд чувствовал, что он находится теперь не на надежной почве «Allgemeine Zeitung», а перед внушающим серьезные опасения английским судом. Если он хотел лишить силы упомянутые выше affidavits и основанные на них «грубые оскорбления», содержащиеся в моем циркуляре, то он и Холдингер должны были противопоставить им свои собственные affidavits; однако с уголовными делами шутки плохи.
Эйзеле-Блинд не автор листовки, так как Бейзеле-Шайбле публично объявил себя ее автором, Блинд только написал рукопись листовки, только отдал ее для печатания Холлингеру, только собственноручно правил корректуру, только сфабриковал вместе с Холлингером ложные показания для опровержения этих фактов и отправил их в «Allgemeine Zeitung». Но он все-таки непризнанная невинность, ибо он не автор листовки и не инициатор ее появления. Он действовал только в качестве писца Бейзеле-Шайбле. Именно поэтому он и 4 июля 1859 г. не знал, «кто» выпустил в свет листовку, а 8 сентября 1859 г. «не имел никакого отношения к указанному делу». Итак, успокоим его: Бейзеле-Шайбле — автор листовки в литературном смысле, но Эйзеле-Блинд — автор ее в техническом смысле по английскому закону и ответственный издатель в смысле законодательства всякого цивилизованного народа. Habeat sibi! {Ну и пусть себе! Ред.}.
На прощание несколько слов г-ну д-ру Бейзеле-Шайбле.
Опубликованный Фогтом в бильском «Handels-Courier» с пометкой: Берн, 23 мая 1859 г., пасквиль против меня был озаглавлен: «Предостережение». Написанная в начале июня г. Шайбле и переписанная и изданная его секретарем Блиндом листовка, в которой — с указанием вполне определенных деталей — Фогт разоблачается как «подкупающий» других и «подкупленный» агент Луи Бонапарта, также озаглавлена: «Предостережение». Кроме того, она подписана буквой X. Хотя в алгебре Х означает неизвестную величину, это случайно и последняя буква моей фамилии. Может быть, заглавием листовки Шайбле «Предостережение» и подписью под ней хотели создать впечатление, что эта листовка представляет мой ответ на фогтовское «Предостережение»? Шайбле обещал разоблачение № 2, если Фогт осмелится отрицать разоблачение № 1. Фогт не только отрицал, но и начал дело о клевете в ответ на «Предостережение» Шайбле. А № 2 г-на Шайбле и до сих пор еще не появился. Шайбле предпослал своей листовке слова: «Просят распространять». А когда «Либкнехт, удовлетворяя эту «просьбу», «распространил» листовку через посредство «Allgemeine Zeitung», то «независящие от него обстоятельства» зажимали г-ну Шайбле рот с июня 1859 до февраля г., и только affidavits в полицейском суде на Боу-стрит развязали ему язык.
Как бы то ни было, Шайбле, первоначальный обвинитель Фогта, взял теперь публично на себя ответственность за приведенные в листовке факты. Поэтому аугсбургская кампания кончается не победой защитников Фогта, а появлением, наконец, на арене борьбы атакующего Шайбле.
VIII
ДА-ДА ФОГТ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ
«SINE STUDIO»
Приблизительно за месяц до начала Итальянской войны появились фогтовские так называемые «Исследования о современном положении Европы», Женева, 1859. Cui bono? {Кому на пользу? Ред.}
Фогт знал, что
«Англия в предстоящей войне останется нейтральной» («Исследования», стр. 4).
Он знал, что Россия
«в согласии с Францией, примет все меры, чтобы вредить Австрии, не переходя пределов открытой враждебности» («Исследования», стр. 13).
Он знал, что Пруссия — но пусть он нам сам скажет, что он знает про Пруссию.
«Самому близорукому человеку должно теперь стать ясным, что существует соглашение между прусским правительством и императорским правительством Франции; что Пруссия не обнажит меча для защиты ненемецких провинций Австрии; что она даст согласие на все мероприятия, необходимые для защиты территории Союза, но во всем прочем будет препятствовать всякому участию Союза или отдельных его членов на стороне Австрии, — чтобы затем, во время будущих мирных переговоров, получить за эти усилия свое вознаграждение в Северо-Германской низменности» (l. с., стр. 19).
Итак, facit {итог. Ред.}: В предстоящем крестовом походе Бонапарта против Австрии Англия останется нейтральной, Россия будет действовать враждебно по отношению к Австрии, Пруссия будет сдерживать воинственно настроенных членов Союза[461], и Европа постарается локализовать войну. Луи Бонапарт будет вести теперь Итальянскую войну, как прежде войну с Россией, с верховного соизволения, в качестве, так сказать, тайного генерала европейской коалиции. К чему же тогда фогтовская брошюра? Раз Фогт знает, что Англия, Россия и Пруссия будут действовать против Австрии, то что же заставляет его писать в пользу Бонапарта? Но, по-видимому, — помимо старого французоедства вместе с «впавшим в детство отцом Арндтом и тенью ничтожного Яна во главе» (стр. 121 1. с.), — «немецкий парод» охватило своего рода национальное движение, которое нашло отклик в разных «палатах и газетах», «в то время как правительства только медленно и не без сопротивления присоединились к господствующему течению» (стр. 114 l. с.). По-видимому, «уверенность в грозящей опасности» исторгла у немецкого «народа» «клич к совместным мероприятиям» (l. с.). Французский «Moniteur» (см., между прочим, номер от 15 марта 1859 г.) смотрел на это немецкое движение с «огорчением и изумлением»,
«В палатах и печати некоторых государств Германского союза», — восклицает он, — «проповедуется нечто вроде крестового похода против Франции. Ее обвиняют в честолюбивых планах, от которых она отреклась, в подготовке к завоеваниям, в которых она не нуждается» и т. д.
В ответ на эти «клеветнические обвинения» «Moniteur» заявляет, что поведение «императора» в итальянском вопросе должно, «наоборот, внушить немецкому сознанию самую глубокую уверенность» в том, что обеспечение немецкого единства и национальных интересов немцев в известной мере заветная мысль Франции декабрьского переворота и т. д. Однако «Moniteur» сознается (см. 10 апреля 1859 г.), что кое-какие опасения немцев, по-видимому, могли быть «спровоцированы» некоторыми парижскими брошюрами, в которых Луи Бонапарт усиленно просит самого себя предоставить своему народу «долгожданный случай» «pour s'etendre majestueusement des Alpes au Rhin» («величественно раскинуться от Альп до Рейна»).
«Но», — говорит «Moniteur», — «Германия забывает, что Франция находится под эгидой законодательства, не разрешающего никакого предварительного контроля со стороны правительства».
461
Имеется в виду Германский союз — см. примечание 397.