Страница 5 из 85
— Не то слово, целый месяц возился. — Финн сморщился от воспоминаний. — Открываешь банку с медом — оттуда вжик пчела и сразу — тяп! В рот что ни возьми, все на вкус пригорелое. И еще моя домовая спрятала все левые носки!
— Левых носков не бывает, они одинаковые. — Не сводя глаз с кофеварки, я продолжала потихонечку разматывать чары.
— Еще как бывают! — рассмеялся Финн. — Неужели не понятно? Носок сперва всегда надеваешь на правую ногу, остается какой? Левый!
— Ха-ха.
Чары распались у меня под пальцами на отдельные мелкие волоконца и наконец рассосались.
— А чем ты так разозлил свою домовую? Ты вел себя как обычно или выкинул нечто особенное?
Финн небрежно пожал плечами:
— Сейчас уже не помню. По-моему, я больше разозлил одну ведьму, чем домовую, а уж она спустила на меня домовую.
Ну да, как же в такой истории без ведьм, никак! Наши конторские ведьмы прямо вцепились в Финна — точь-в-точь в лотерею разыгрывали, и все они так и тянули ручонки — поскорее посмотреть, кому же выпал счастливый билетик. Финн вовсе не возражал против того, чтобы быть счастливым билетиком, щедро и поровну оделяя всех своим галантным вниманием. Меня тоже склоняли поучаствовать во всеобщей игре, но от этого я была вынуждена отказаться.
Не то чтобы Финн мне не нравился. Нравился, и еще как! Добавьте к этому внятный голос волшебной крови — магия стремилась во что бы то ни стало подтолкнуть нас друг к другу, чтобы окончательно все запутать. Закавыка была в чрезмерной, избыточной притягательности белокурого фавна. Мне все отчаяннее хотелось поддаться его обаянию, а это не дело, совсем не дело. Поэтому я, подавив разочарование, неимоверным усилием воли держала Финна на расстоянии.
Финн легонько тронул мою руку — там, где ее ошпарил призрачный пар.
— Может, расскажешь, что тебя тревожит?
Я подняла взгляд и поразилась, как сочувственно он на меня смотрит.
— Ничего особенного.
— Да неужели? Обычно ты обращаешься с магией куда осторожнее.
Финн попал в точку. Вообще-то, я перестраховщица.
— День неудачный, — отговорилась я, — ну, знаешь, сначала пикси разгоняла, потом умудрилась грохнуть кристалл в мобильнике.
— М-да. — Мгновение-другое Финн задумчиво созерцал меня, затем улыбнулся. — Что ж, тогда проблема решена. Я как раз нашел отличное местечко в Сити, где торгуют кристаллами. Цены вменяемые, так что скажу Тони — пусть обеспечит тебе один на пробу.
Ах, какого соблазнительного троянского коня мне выкатили! Но я притворилась, что не понимаю намека.
— Отлично, спасибо, — откликнулась я.
Финн как бы между прочим приобнял меня за плечи:
— Слышала свеженькую сплетню? Стелла ускакала с работы очень рано, якобы на Совет, но Тони утверждает — на свидание. — (Теплое дыхание фавна щекотало мне ухо.) — Этот таинственный тип с утра успел позвонить раза три и ни разу не назвался — сказал, Стелла знает, кто звонит. — (Меня обволокло слабым запахом черники.) — А Тони сказала, что она узнала голос!
Я вывернулась из рук Финна, прежде чем мне стало уютно в его объятиях. Еще чего не хватало!
Если Стелла на заседании Ведьминского совета, ясно, почему она не отвечает на сообщения. А уж кого имеет в виду Тони, наша администраторша, и дураку понятно.
Финн прислонился к стойке и подмигнул:
— Тони убеждена: это тот журналист, что брал у Стеллы интервью. Высокий, темноволосый, симпатичный. Ты-то его ведь не видела?
Я кокетливо прищурилась:
— Опасаешься, что в твой гаремчик проник коварный конкурент?
Финн хмыкнул:
— Да ну тебя, Джен, какой он мне, к лешему, конкурент, он же человек. — Он хулигански усмехнулся. — Просто интересно: у тебя тоже слабость к высоким темноволосым симпатягам или только у Стеллы?
— Разведка? Тебе ничего не светит.
— Не волнуйся, я знаю свое место. — Финн взял мою руку в свои и нежно провел пальцем по моей ладони. — Да полно тебе, Джен, уж и удочку закинуть нельзя. Я, как-никак, отпрыск божества плодородия. — Палец скользнул мне на запястье, и кровь у меня в венах запульсировала быстрее. — А ты сида, тебе без страсти как без воздуха. Ты только представь, какую музыку мы с тобой выдали бы, — Моцарт обзавидуется.
Рассмеявшись, я высвободила руку и брезгливо скривилась:
— О-о-о, завел шарманку! Меня этим не возьмешь!
Финн снова улыбнулся до ушей, сверкнув белыми зубами на загорелом лице:
— Прямо-таки и не возьмешь?
— Даже и не мечтай. Какая пошлятина. И что, твои многочисленные поклонницы на это ведутся?
Финн распростер руки:
— Что сказать? Я ведь божество секса!
— Ха! — Я легонько пихнула его в грудь. — Мечтать не вредно.
Финн посерьезнел:
— А один вопросик можно?
— Ну?.. — нетерпеливо спросила я.
Он наклонился и прошептал мне в ухо:
— А ты когда-нибудь ворожила в полнолуние и плясала при свете звезд?
У меня перехватило дыхание. Вот паршивец, он слишком близко. Все мое тело откликнулось, меня обдало жаром, я едва ли не чувствовала на языке вкус черники.
Финн отодвинулся ровно настолько, чтобы видеть мое лицо. Мшисто-зеленые глаза воззрились на меня с непередаваемым мужским превосходством.
— Джен, одну-единственную ночь, а?
Я прикусила губу с такой силой, что рот наполнился медным привкусом крови.
— Не дразни меня, Финн.
— Буду. Не отстану. — И он заправил выбившуюся прядь волос мне за ушко.
Я заставила себя отодвинуться и рассмеялась, чтобы отогнать слишком серьезное настроение.
— Знаешь, что говорится насчет желаний?
— Погоди-ка, погоди... — Он коварно усмехнулся и поднял палец: мол, дай сказать. — Вспомнил: стоит желанию исполниться — и уже слишком поздно.
Я кивнула:
— Вот и не забывай об этом.
— А я не загадывал желание, Джен. — Он погрозил мне пальцем. — Я дал тебе слово. — Палец крутанулся в воздухе, словно удочка, на которую фавн вытягивал меня. — Желание то ли исполнится, то ли нет.
Я ощутила, как в груди что-то дернулось, будто меня и впрямь поймали на крючок.
— Слово — совсем другое дело. — Не сводя с меня глаз, Финн поцеловал собственную ладонь. — Когда его даешь, то даешь наверняка. — Он послал мне воздушный поцелуй.
«Вот ведь поганец, — подумала я, — пропади он пропадом». А вслух сказала:
— Не зарекайся.
Финн улыбнулся, но глаза его остались серьезными.
— Поздно.
За спиной, а точнее, за затылком у меня что-то хлопнуло и кто-то раздраженно заперхал.
— Слушьте, коли покончили любезничать, может, и я словечко вставлю?
Домовая сидела на кофеварке, как нарядная кукла. Из-под цветастого платья торчали кожаные башмаки. Лицо цвета песчаника, каштановые волосы торчат сердитыми пучками, а карие глазища сердито буравят нас.
Рассудочная часть моего «я» была весьма признательна ей за вмешательство.
— По-моему, она с тобой хочет потолковать, — пробормотал Финн. — Если что, я на кухне. — Он кивнул домовой и ретировался быстрее тролля, столкнувшегося с разъяренным котом.
Круглая физиономия домовой неодобрительно скривилась, отчего носик-пуговка почти пропал в многочисленных морщинах.
— И пущай к моему дитятку не суется, а то не только клятого носка недосчитается. — Она спрыгнула с автомата на стойку — взъерошенная и боевитая нянюшка двух футов ростом. — А ты, серденько, товось, гляди оберегайся, сторожко с ним, это тебе его выбирать положено да обхаживать, а не насупротив!
Я вполне понимала ее шотландский выговор: серденько — сердечко, сторожко — осторожно... Недаром в детстве, когда мне было лет девять, я год прожила в тех краях. Ну, если ее «дитятко» женского пола, вышло из детского возраста и привлекательно, то вот оно, Финн уже нашел что искал. А что касается обхаживания, то есть ухаживания, то Финну от меня никаких поощрений и не требуется.
Тут-то мои подозрения оформились и выстроились в четкую схему. Я пытливо заглянула в морщинистое личико:
— Ты ведь это нарочно устроила? А могла бы просто позвонить!