Страница 55 из 106
Амос кивнул и улыбнулся. Аудитория замерла, приготовившись закипеть. Теперь на лицах присутствующих можно было прочитать самые разные выражения: тревогу, недоверие, скептицизм.
— Этот… этот грязный босяк из отсталого мира будет управлять нами во время оккупации? — спросил кто-то надменно, как говорят рожденные в космосе. Подбородок Амоса задрался, и он уставился на незнакомца, так что его классический прямой нос, принадлежащий, по меньшей мере, десяти поколениям аристократов, оказался выше глаз нахала.
— Сделать вид, что все обстоит именно так, — сказал Симеон. — Более того, он добровольно вызвался стать для меня прикрытием! А это совсем не та роль, на которую при подобных обстоятельствах нашлось бы много претендентов, — добавил он, услышав, как несколько человек одобрительно фыркнули. — Поэтому, перед тем как кто-то усомнится в руководящих способностях Симеона-Амоса, я хочу показать этого человека в деле. Эта запись подлинная. Я ее проверял. — Никто не смог бы сделать этого лучше «мозга».
Симеон показывал отрывки, которые ему удалось извлечь из файлов Гайона. Запись начиналась с исчезновения невыносимо ярко вспыхнувшей стены, за которой показались воины в черных скафандрах, рысью пробегавшие по горящим улицам, окруженным зданиями из дерева и кирпича. Сенсор был установлен очень низко, где-то в подвальном окне или отверстии в земле. Через дорогу из окна свешивалась человеческая фигура, с длинных черных кос на дорогу уже стекла лужа крови. Здесь же лежало и тело ребенка: судя по раздробленному черепу, его швырнули в стену.
Экран неожиданно погас. Затем он осветился вновь, на сей раз блеклым туманным светом.
Записанный на пленку голос Амоса прорвался сквозь пятна ревущего пламени.
— Время пошло, — сказал он.
Изображение содрогалось, когда поднялась земля, а горящие стены каскадами падали на улицы, погребая черные фигуры под волной кирпича, стекла и горящего дерева. Их противники бросились вперед — судя по разношерстной импровизированной униформе, они были жителями Бетеля. Когда первые обладатели бронированных доспехов начали выбираться из-под развалин, защитники были уже готовы. Их возглавлял Амос с реактивным отбойным молотком в руках. Он направил его на массивный покатый шлем, показавшийся из руин, и шлем вместе с головой превратились в пар.
Изображение на экране вновь сменилось, теперь в фокусе был богатый дом с несколькими пятнами гари на стенах, а его окружали строго распланированные парки и сады. Пехота захватчиков ворвалась туда без всяких проблем; изображение немного отсвечивало и расплывалось в зависимости от того, насколько была удалена камера. Бронированные боевые машины группами расположились на лужайках, их пушки были направлены по кругу, легкое оружие, установленное наверху, палило в небо. Над их головами замедлило ход какое-то воздушное судно. Высадились громоздкие фигуры в доспехах, причем одна из них была изукрашена необычными гербами, состоящими из углов и причудливых изгибов.
Ракурс изображения изменился, став крупнее, когда группа молоденьких девушек в длинных одеждах высыпала из передних дверей замка, многие из них — со свертками в руках. Они преклонили колени перед орудиями чужаков, одна открыла шкатулку, наполненную маленькими хрустальными пузырьками. Девушка улыбалась, показывая на пузырьки, открывала их, нюхала и протягивала воину в костюме с гербами. На вид ей было около шестнадцати. Имеется в виду, стандартных. Она была очень красива, а ее классические черты лица напоминали Амоса. Пират поднял обе латные рукавицы к шлему, снял его и взял под мышку. На открывшееся лицо наложили свой отпечаток годы: огрубевшая кожа была покрыта пятнами, оставленными радиацией, густая щетина, редеющие светлые волосы, на фоне темной кожи. Он улыбался…
«Плотоядный взгляд, — подумал Амос, тоже смотревший эту сцену. — Я слышал это выражение и прежде, но никогда не понимал, что оно значит»
Лицо пирата недолго демонстрировалось на экране. Едва он наклонился, у него на лбу появилась красная точка. А еще через секунду голова просто превратилась в пар.
Труп в бронированном костюме так и остался стоять. Кровь рекой хлынула из обрубленной шеи. Как только кровь омыла ее, девушка со шкатулкой улыбнулась светло и радостно. Это продолжалось до тех пор, пока другой воин не выступил вперед, чтобы сжать ее голову мощной латной рукавицей; Она моментально превратилась в фонтан из окрашенной розовым кости и серого вещества. Остальные девушки взялись за руки и пели, пока плазменные ружья не оставили от них только дым и пепел.
Кого-то в зале вырвало, несколько человек застонало.
— Смерть кольнари была вызвана метким выстрелом, — сказал Амос, и архаичный акцент еще больше подчеркивал мрачный тон его голоса. — Главной героиней была моя сестра. Сара во главе своих горничных добровольно пошла на этот подвиг. Я не знал, что они планировали. Я пытался добраться до поместья раньше врагов. Мы думаем… мы думаем, что погибший негодяй был четвертым или пятым в пиратской табели о рангах.
Головы всех присутствующих одновременно повернулись к нему, его же собственная немного склонилась.
— Таким был Бетель, когда к нам прилетели кольнари, — сказал он. — У них души… — Он произнес непонятное слово.
— Крыс, — подсказал Симеон.
— …крыс, принявших облик людей. Они убивают только ради того, чтобы убивать, насилуют, мучают и грабят, а то, что не могут забрать с собой, попросту портят.
На экране появилась еще одна голография.
— Керрис, — сказал Амос. Теперь в зале воцарилась абсолютная тишина. Город в бухте между двух рек, с более низкими зданиями, чем в мирах, на которые влияет архитектурная мода Центра, раскрашенными в яркие цвета и утопающими в роскошных садах. Группа зданий повыше, и одно среди них, заставляющее взгляд подниматься все выше и выше по каскаду куполов и башен. Передающее устройство было установлено очень далеко. — Храм, — сказал Амос. — Это кадр из последних новостей, сделанных непосредственно перед его исчезновением.
Вспыхнул белый свет. Город постепенно исчезал с лица земли, по мере того как здания сметало ударной волной. Замедленная демонстрация изображения придала ему какую-то кошмарную притягательность: деревья моментально загорались от выброса тепловой энергии, рассыпаясь меньше чем через мгновение, вода в бухте поднялась гигантской волной выше, чем холмы.
— Так пал Керрис, — прошептал Амос.
— На этот раз я не буду просить никого молчать, — сказал Симеон, стараясь подражать его тону. — Если у кого-то есть сомнения, пусть выскажется.
Ответом ему была тишина.
— Кто-нибудь еще считает, что сможет сыграть мою роль лучше Симеона-Амоса? — Никто не стал ему противоречить. — Угрожающая нам опасность слишком реальна. До прибытия помощи нам придется полагаться лишь друг на друга. Я верю, что мы способны выдержать это, — доверительно сказал он. — Если бы каждый из вас не был необыкновенно храбрым и независимым человеком, он бы попросту никогда не прилетел на эту станцию. Вы бы обосновались на какой-нибудь планете и ломали голову, как извести жучков на овощных плантациях.
«Эта шутка вызвала больше смеха, чем заслуживала», — подумал он, но всем надо было как-то расслабиться, сбросить напряжение.
Тут поднялась Чанна с неизменным электронным блокнотом в руке.
— В два часа состоится собрание членов совета, — объявила она, — а в четыре — руководителей эвакуационных отрядов. После этого соберутся сами эвакуационные группы, в то время, которое назначат их руководители. Вопросы не принимаются, так как мы сами еще многого не знаем. Благодарим вас за сотрудничество. Леди и джентльмены, собрание закончено.
— Эй, слушайте, пустоголовые истуканы, — повысил голос Гас.
Уровень шума в шлюзовом отсеке снизился моментально, как по волшебству. «Вполне естественно» — подумал Гас. Это же были профессиональные космонавты, а не сплетники или любители зрелищ. Около пятидесяти из них уставились на него, словно он сам устроил этот кризис. В доке виднелись лишь громадные очертания челноков и кораблей минеров, словно столпившиеся у людей за спиной, остававшиеся в тени, потому что все лампы, кроме одной, прямо у Гаса над головой, были выключены. Лампа отбрасывала мутный свет на собравшихся внизу пилотов и членов команд. Гас так оформил сцену для этого собрания по совету Симеона, чтобы они почувствовали себя единым коллективом.