Миссия Акорны

В этот день Акорне с друзьями не удалось увидеть ни одного корабля Харакамяна, на которых другие линьяри регулярно облетали планету, картографируя ее с воздуха. Однако они их слышали. Экипажи кораблей периодически запрашивали описание местности с определенными координатами, и наземные группы, у которых была нужная информация, отправляли словесную характеристику участка и данные топорекодеров. После обеда Акорна услышала, что флиттер Аркийи угодил в один из смерчей, упал и разбился. Что и говорить, не подходящий был день для полетов. Все нервничали, ожидая сообщения от группы, которая оказалась поблизости от места крушения, и от всей души надеялись, что Аркийи и ее команде удалось спастись. Ее экипаж был первой потерей, если не считать Лирили, исчезновение которой многие расценили как обыкновенное дезертирство. Хотя экипажи флиттеров были начеку, никаких следов Лирили до сих пор не нашли. «Может, той ночью бывшая визар каким-то образом сбежала из лагеря незамеченной, а теперь и вовсе заблудилась в шторме?» — размышляла Акорна. Возвращаясь со своей командой в маленький лагерь, девушка не могла отделаться от чувства… что что-то не так. Ночью ей снилось, что Лирили в отчаянии зовет на помощь и просит найти ее. Разбуженная этой картиной, Акорна некоторое время напряженно прислушивалась, но так ничего не услышала. Чтобы успокоиться, она прижалась к теплому боку Ари и снова заснула.

Глава 3

На следующей неделе к Акорне и ее команде прибыли посетители. Неподалеку от их лагеря приземлился флиттер, из которого вышли двое пожилых линьяри. Акорне они были незнакомы, зато их узнала Мати.

— Марни! Йитир! — завопила она и помчалась к ним сквозь частично вырубленный кустарник. — Вы приехали!

— Да, да, мы приехали, — сказал мужчина. Поредевшая меж ушей грива и длинная серая борода говорили о его почтенном возрасте. — Вместе с целым стадом других, которые ржали, и жаловались, и думали так громко, что мы едва слышали собственные мысли.

С этим ворчанием совершенно не вязались лукавые искорки в глазах и широкая усмешка, когда он протянул руки и воскликнул:

— Юная Мати! Боже мой, дётка, что за радость видеть тебя! Да еще в такой знатной компании! Тебя я не имею в виду, Таринье, ты известный бездельник. А вот Кхорнья и Ари — пара, о которой в последнее время говорят на каждом углу!.. Молодые люди просто обязаны рассказать мне историю своей жизни. Ради ваших потомков!

Наверное, по лицу Акорны стало заметно, как она озадачена, потому что женщина похлопала своего спутника по плечу и сказала:

— Ты бы представился, Йитир, а то они подумают, что ты просто старый любопытный хвастун.

— Но, дорогая, все и так знают, что я старый любопытный хвастун, — возразил мужчина.

— Да, и все же ты самый знаменитый и прославленный старый любопытный хвастун, которому доверено быть главным хранителем истории нашего народа.

— Она имеет в виду преподавание истории в академии, мои дорогие, — пояснил Йитир.

— Да, он классный учитель! — подтвердила Мати. — Всем известно, какой он замечательный! Прародительница всегда говорила: если бы Совет обратил внимание на слова Йитира, когда кхлеви объявились рядом с нашей планетой, мы бы успели подготовить оборону. Он знает все о великих космических битвах!

— Не слишком ли воинственная представительница слабого пола, а? — усмехнулся Йитир, глядя на Мати из-под кустистых бровей. — Я всегда говорил: она исключительный ребенок. — Он обернулся к Марни: — Так и запиши в биографию вместе с другими моими бессмертными выражениями, дорогая: «Йитир всегда говорил, что Мати исключительный ребенок». Может быть, Совет вспомнит их и обратится к девочке, прежде чем назначать визаром идиоток вроде Лирили.

Марни возвела глаза к небу:

— Вбил себе в голову, что Совет предложит ему написать мемуары, помимо томов по истории нашего народа, которые он уже создает. Кстати, поэтому мы и приехали. На случай, если у вас есть вопросы о Вилиньяре, каким он был раньше.

— Марни такой же специалист по устным историям нашего народа, как Йитир — по письменным, — объяснила Мати Акорне.

— И почти так же стар, как и Прародительница, — сказал Йитир. — Я уже давно обращаю внимание на все, что происходит вокруг. Марни мне в дочки годится, но воображение у нее развито гораздо больше моего, и она любит хорошие истории. Вот так я ее и заарканил, понимаете ли…

— Загипнотизировал меня длиннющей сагой о межродовых торговых войнах и взял приступом, пока я была беззащитна, — засмеялась Марни, нежно беря своего спутника за руку. — Ну, ребятки, можем мы чем-нибудь помочь? Как вы справляетесь здесь, в такой… ох, дорогие мои… в такой неразберихе?

— А я уж подумал, что ты не заметила, — мягко сказал Йитир.

— Здесь было озеро Вриния Ватир, старший Йитир, — с почтением обратился к старику Ари.

— Ну и беспорядок вы тут устроили, — улыбнулся тот. — Что ж, для того мы и здесь, верно? Чтобы наводить порядок. Нет смысла проливать слезы над пересохшим водопадом, если, приложив усилия и нужные знания, мы можем вернуть все на свои места. Согласны?

— Как скажешь, — откликнулась Марни, из-под вьющейся челки внимательно оглядывая мрачный пейзаж — словно генерал кровавые последствия битвы. — Помнишь, когда наши близнецы были маленькие, мы однажды вернулись домой после целого дня работы? Так вот, кхлеви до них далеко. В детстве наши близнецы были куда изобретательнее!

Когда Марни и Йитир подключились к делу, работа пошла гораздо живее. Акорна показала им примерное расположение водопада, горы и озера, и они стали вспоминать другие характерные признаки местности, сверяясь с данными, которые имелись у Акорны. Тренированная память двух историков постепенно превращала в реальность мечту о восстановлении Вилиньяра. Даже малейшие их воспоминания были полезны. Очень помогло, когда Марии внезапно вспомнила, что любила нырять за агатами и гранатами в озеро и потом вплетала их в ожерелья и четки. Акорна смогла определить наличие залежей этих камней в нескольких метрах от того места, где, по ее предположению, должна быть граница озера, — они обнаружились именно там, где показала Марни.

После очередного дня тяжелой работы старшие разделили с молодежью трапезу во флиттере. Они так живо описывали, какой была местность до прихода кхлеви, что Акорна почти увидела ее наяву. Воспоминания старших линьяри, очень сильные и яркие, добавились к ее собственным впечатлениям о водопаде из голограммы Хафиза.

— А вы знаете, как образовалось Вриния Ватир? — спросила Мати, покончив со свежей травой, которую Мати и Йитир привезли с гидропонических садов Мечты. Зелень уже слегка увяла, но все равно казалась намного вкуснее сухих запасов. Проблема в том, что трава легко теряет свой вкус и аромат. Можно, конечно, высушить или заморозить ее — питательные вещества почти полностью сохраняются, — да только это совсем не то, что пастись…

— Происхождение озера? Я слышал несколько историй, — задумчиво сказал Ари.

— А разве когда пришли Предки, все не было точно таким же, как в голо Хафиза? — спросила Мати.

— Нет, — ответил Таринье. — Не было. В происхождении озера замешана страсть, так ведь, Мати? В те давние варварские времена еще не выработались нормы морали и нравственности, которыми мы руководствуемся сегодня.

Йитир одобрительно взглянул на Таринье сквозь полуопущенные веки, но ничего не сказал. Акорна подозревала, что прославленный ученый боится навлечь на себя гнев жены, вторгнувшись на ее территорию.

— Слишком много вопросов, чтобы ответить сразу. Дайте-ка подумать, — сказала Мати и сделала паузу, собирая внимание присутствующих, словно цветы на лугу.

— Мати, дорогая, древний Вилиньяр так же отличался от современного, как отличается от голограмм то, что вы видите вокруг. Мир постоянно меняется. Если люди не изменяют его, планеты преображаются сами. Ученые могут называть эти процессы законом энтропии, или теорией хаоса, или как угодно еще. Лично я подозреваю, что планетам просто надоедает всегда выглядеть одинаково и они решают, что основательная перетряска — неплохое лекарство от скуки.