Горец-изгнанник

Глава 12

Это предстояло выяснить.

Роберт Кэмпбелл шел к Патрику с его стрелой. Патрик понял — Кэмпбелл злится, но еще больше его беспокоил оценивающий взгляд. Противник остановился перед ним, долго изучая его лицо.

— Вы победили, — наконец признал он.

Красив, отметил Патрик, даже в поражении. Сын Гленорхи доказал, что умеет достойно проигрывать. Черт, единственное, в чем мог упрекнуть его Патрик, то, что он сын Гленорхи. Проблема для любого Макгрегора, но не для девушки, ищущей хорошего мужа.

— В следующий раз я буду осторожнее выбирать слова. Роберт постучал стрелой по ладони.

— Удивительно. Такое я видел лишь однажды. Патрик сдержался, несмотря на возбуждение, и вежливо спросил:

— Когда же?

— Несколько лет назад я видел, как объявленный вне закона главарь Макгрегоров застрелил двоих одним выстрелом. Прозвище Стрела Гленлиона он получил не только за искусство в стрельбе из лука, но и за необычные трюки.

У Патрика ни один мускул не дрогнул при упоминании о кузене.

— Это не трюк, просто долгие часы упражнений. Я тоже видел искусство Макгрегора — тогда и подумал об этом.

Глаза у Кэмпбелла стали жесткими и непроницаемыми. Возможно, в нем все-таки есть частица от его бессердечного отца.

— Так вы знаете этого преступника?

Он подошел к опасной черте. Патрик решил, что лучше показаться откровенным и признать знакомство.

— Мы встречались. Мой лэрд несколько лет назад предоставил убежище ему и членам его клана.

Кэмпбелл задумчиво погладил подбородок.

— Да, вспоминаю. Я также помню, что этот Таллибардин защищал Макгрегоров, которых объявили вне закона.

— И в конце концов сильно пострадал за это, — напомнил Патрик. — Эту ошибку он больше не повторит.

— Хм. — Кэмпбелл покрутил стрелу в руках, потом поднес ее к глазам, изучая ствол и оперение.

Перья. Черт. Необычное оперение было такое же, как у его кузена. Патрик старался сохранять самообладание. Он заметил, что Финли подошел к ним сзади и внимательно прислушивался к разговору.

Наконец Кэмпбелл вернул стрелу Патрику.

— Говорят, у Макгрегора самые лучшие стрелы — он сам их делает.

— Неужели? — в меру удивился Патрик. Сердце у него заколотилось, он понимал, какое опасное направление принимает их разговор. — Значит, в этом мы похожи. Я тоже сам делаю стрелы.

Тут в разговор вмешалась Лиззи.

— На что вы намекаете, Роберт? Вы же не думаете, будто Патрик Мюррей имеет какое-нибудь отношение к этим мерзким людям?

Мерзкие люди. Он не вправе винить девушку после того, что натворил его брат, тем не менее отвращение, прозвучавшее в ее голосе, грызло его. Как она поступит, если узнает правду?

Сможет ли она принять его таким, какой он есть? Один из Макгрегоров. Человек вне закона. Этот вопрос он не отваживался никогда задать даже самому себе.

Кэмпбелл еще раз внимательно посмотрел на него, потом повернулся к Лиззи. Очевидно, ответ Патрика его удовлетворил.

— Простите, — сказал он. — Конечно, я не забыл, чем мы обязаны Мюррею. Я ценю его воинское искусство. — Лукавая улыбка тронула его губы. — Несмотря на то что проиграл состязание.

Лиззи немедленно ответила на его великодушные слова и принялась утешать его раненую гордость. — Но вы тоже очень хорошо показали себя. Я никогда еще не видела такой отличной стрельбы.

Черт побери, возмутился Патрик, глядя, как Лиззи обнимает за плечи соперника. Даже проиграв, Кэмпбелл умудрился обогнать его.

Группа всадников, возвращавшихся в замок, заметно притихла. Драматичное завершение состязания в стрельбе из лука, казалось, истощило их эмоции, то же произошло и с Лиззи.

Она не могла поверить в то, что совершил Патрик — выпустил две стрелы одним выстрелом, и обе предельно точно. Никогда еще она такого не видела.

С первой встречи Патрик Мюррей показался ей воплощением девичьей мечты. Романтический загадочный рыцарь, ворвавшийся в ее жизнь, чтобы сразить дракона. Ей хотелось верить в сказку, но ее прошлое заставляло быть осторожной. Способен ли Патрик полюбить ее, а не просто уложить в постель?

Но она понимала — подходит к концу время, когда она наслаждается вниманием обоих мужчин. Она должна принять решение, пока все окончательно не вышло из-под контроля. В следующий раз их соперничество может и не завершиться столь благопристойно.

Состязание как способ борьбы за благосклонность дамы годится для романтичных историй, но она не намерена позволить решить свою судьбу соперничеством мужских амбиций. Но какое решение принять, этого она пока не знала.

Она почувствовала укол в груди. Будущему мужу она обязана рассказать правду. Какой мужчина возьмет ее в жены, узнав, что она не девственница?

Она вздохнула, не желая думать о предстоящем разговоре, но понимая, что его не избежать.

Исполнив свои обязанности хозяйки замка и поговорив с каждым из гостей, Лиззи немного придержала свою лошадь, чтобы оказаться рядом с Патриком и его людьми, которые замыкали процессию.

Хотя часто он исчезал из ее поля зрения, она знала, что он поблизости. Патрик относился к своей работе в качестве ее охранника очень серьезно. Куда бы она ни направилась, она ощущала на себе его взгляд.

Знать бы ей еще, о чем он думает.

Она поехала рядом с ним. Робби, находившийся возле Патрика, приветствовал ее улыбкой,/а потом отстал, заговорив с другими людьми, и оставил их наедине.

Некоторое время они ехали в молчании. Она с любопытством посматривала на него. Определенно он ведет себя не так, как человек, победивший в состязании. Но сегодня его вообще трудно понять.

— Вы собираетесь избегать разговоров со мной целый день?

Он насмешливо поднял бровь.

— Я не был уверен, захотите ли вы разговаривать со мной после прошлой ночи.

Щеки ее порозовели от его открытого намека на их близость.

— Если вы собираетесь принести извинения…

— Не знал, что мне есть за что извиняться. Вам, кажется, жаловаться было не на что.

Щеки ее из розовых стали пунцовыми. Он намеренно пытался смутить ее. Но ему не удастся сбить ее с толку.

— Вы просто молодец!

Он не подал вида, что рад ее похвале.

— Яникогда ничего подобного не видела. Ваше искусство поразительно. — Она надула губы; равнодушное выражение его лица сердило ее. — Я сделала вам комплимент, если вы не поняли.

Губы у него скривились.

— Спасибо.

— Странно, что при ваших способностях никто о вас не слышал. Вы разве не участвуете в состязаниях?

— Как я уже говорил Кэмпбеллу, искусство воина подтверждается на поле боя. Состязания мне ни к чему.

— Хм. — Для воина он необычно скромен. Большинство мужчин совсем не так осмотрительны, особенно в Северо-Шотландском нагорье, где репутация воина — такое же мощное оружие, как меч и лук. Может, есть другое объяснение его скрытности? — Она выпрямилась в седле и посмотрела ему прямо в глаза. — Почему вы намеренно промахнулись второй раз?

Он вздернул свою черную бровь.

— Что заставляет вас так думать?

— Я видела, как вы немного переставили стрелу перед самым выстрелом.

— Это называется прицелом. Хотя я и признателен за вашу веру в мои способности, я не попал в цель случайно. — Он встретил ее взгляд. — Какая у меня могла быть причина промахиваться?

Она вздернула подбородок.

— Это вы мне скажите. Зачем вам нужно скрывать свое искусство?

Он криво усмехнулся.

— Меня вряд ли можно в этом обвинять.

Она не обратила внимания на его попытку уйти от ответа.

— А теперь скажите: почему, после того как вы постарались проиграть, вы передумали?

Он встретился с ней взглядом, его зеленые глаза горели.

— Может, я решил, что награда очень уж велика.

«Я». Мурашки побежали у нее по спине. От его взгляда жар заструился у нее по жилам. Это был страстный взгляд. Чисто мужское желание. Это так потрясло ее, что она не сразу обрела голос.

Нужно что-то сказать, она понимала. Она читала это в его глазах: он думает, будто она собирается выбрать Роберта.