Страница 47 из 146
Немаловажным условием выживания американских негров являлся их талант манипулировать белыми, а также умение находить лазейки в жестокой рабочей дисциплине на ферме или плантации. В представлении хозяев все обстояло просто: они командовали, а послушные, исполнительные слуги повиновались. Увы, на деле процесс выглядел несколько иначе. Плантаторы заставляли рабов трудиться от восхода до заката – по 14 часов летом и по 10 в зимнее время. Тех, кто не подчинялся, секли кнутом или подвергали другим наказаниям. Казалось, у рабов, трудившихся под недремлющим оком хозяина или надсмотрщика, не было возможности влиять на потогонную систему. И все-таки различными хитрыми путями они умудрялись хоть в какой-то степени регулировать темп и интенсивность труда. То инструмент сломается, то приключится внезапная болезнь; бывало, что рабочий скот исчезал, а машины выходили из строя; порой и здания горели, а то – вот чудо! – удавалось настроить надсмотрщика против хозяина. При помощи таких уловок рабам удавалось снижать рабочие нагрузки до приемлемых и как-то обходить хозяйские требования.
Что негры могли противопоставить тяжелым условиям жизни и самому факту порабощения? Только круговую поруку, намеренное укрывательство, хитрость и обман за фальшивыми (но такими подобострастными) улыбками. Бывший раб Фредерик Дуглас комментирует эту вынужденную борьбу в автобиографической книге, которая называется «Повесть о жизни Фредерика Дугласа, американского раба». Он сетует на то, что честные, бесхитростные рабы скорее нарывались на наказание, чем получали награду. «Жизнь столь часто преподавала подобные уроки, что среди рабов прижилась поговорка: "Тихий язык – мудрая голова". Уж лучше замолчать правду, чем затем расхлебывать последствия». Рабство извращало нормальный ход вещей и превращало лживость в необходимую добродетель.
Еще одной формой сопротивления хозяевам стали побеги. Обычно беглецами становились молодые здоровые негры, которые на свой страх и риск пускались в подобную авантюру. Что толкало их на это? Возможно, боязнь наказания или стремление воссоединиться со своей любовью. или просто отчаянное желание испытать, каково быть свободным. Как правило, беглых рабов ловили и возвращали хозяину. Только тысяча попыток (или около того) в год завершалась успешно. И это на весь Юг! Уж больно далеким выглядел путь к свободе из южной глубинки. На пути у беглецов вставали белые патрули, уйти от них было бы невозможно, если б не поддержка со стороны. Неоценимую помощь беглым рабам в южных городах оказывали свободные чернокожие и активисты-аболиционисты, создавшие целую сеть укрытий, получившую название «подземной железной дороги». Беглецов прятали на «станциях» – законспирированных квартирах, а затем с помощью проводников-«кондукторов» переправляли в северные штаты или Канаду. Жительница Мэриленда Гарриет Табман, сама в прошлом рабыня, 19 раз выезжала на Юг в качестве «кондуктора», триста человек обрели с ее помощью свободу.
Как ни странно, но из всех форм противостояния системе рабского труда реже всего американские негры прибегали к открытому восстанию. Нет, слухи о негритянских мятежах постоянно циркулировали в среде белых плантаторов, но они, как правило, оказывались сильно преувеличенными. В первой половине XIX века случилось лишь три серьезных выступления чернокожих рабов. В 1800 году в Ричмонде (штат Виргиния) был раскрыт заговор Габриэля Проссера, в котором участвовало до тысячи негров с окрестных плантаций. Предполагалось, что они стянутся со всех сторон в город, захватят арсенал и, перебив белых хозяев, освободят рабов. В 1822 году в Южной Каролине произошло восстание под предводительством свободного чернокожего Денмарка Веси. Он намеревался объединить рабов и повести их на Чарлстон. В планах Веси было все то же: захват оружия, а затем и города, и месть белым хозяевам. После этого он собирался воспользоваться захваченными кораблями, чтобы вывезти свою армию за пределы Соединенных Штатов. В обоих случаях выступления рабов были подавлены, что называется, на корню: среди заговорщиков нашлись предатели, которые оповестили хозяев. Восставших чернокожих окружили, схватили и бросили в тюрьму; кого-то казнили, кого-то выслали из страны. Зато в 1831 году в округе Саутгемптон, штат Виргиния разгорелось настоящее кровавое восстание. Во главе его встал раб по имени Нат Тернер, у которого случались мистические видения. Таинственные голоса призывали его наказать белых за все те страдания и притеснения, которые они причиняли чернокожим. В августе того же года Тернер сколотил группу единомышленников и начал совершать набеги на различные плантации. Результатом стала смерть 55 белых южан. Банду Тернера в конце концов разгромили, сто человек казнили.
Тот факт, что мятежи чернокожих возникали нечасто, белые южане трактовали как доказательство вполне приемлемого качества жизни рабов: раз не бунтуют, значит, всем довольны. Однако на самом деле нежелание негров участвовать в мятежах объяснялось, скорее, простым здравым смыслом, чем природной пассивностью. Как тут побунтуешь, когда со всех сторон тебя окружают превосходящие по числу враги? Оружия у рабов не имелось, необходимых политических и географических знаний тоже. Рабы вообще в массе своей были неграмотными, поскольку законы южных штатов запрещали обучать их грамоте. И даже если бы удалось бежать с плантации, куда двигаться дальше? На всех дорогах полиция и белые патрули. Не только местные власти, но и федеральное правительство обязано было – согласно букве конституции – подавлять мятежи чернокожих. В таких условиях шансы на успех у рабов были, прямо скажем, призрачными, и они это понимали.
В то время как условия рабовладения были четко установлены, сказать то же самое о поведении самих рабов никак нельзя. Формально закон отрицал человеческую сущность рабов, но на практике чернокожие исподволь, но весьма настойчиво утверждали свою самоценность и значимость. Их повседневная тактика сочетала уклончивость, приспособленчество, тихий, неприметный вызов и неявный саботаж. Рабы постепенно присваивали себе некую меру контроля над условиями собственного существования. Они приобретали частичную власть над ходом событий – власть, тем более выгодную, чем менее заметно было их присутствие.
«Главенство» рабовладельцев никак не являлось абсолютным, скорее его следовало характеризовать как несовершенное. Одновременно и «подчиненность» рабов присутствовала лишь отчасти, в значительной мере она включала в себя элемент гуманности, не предусмотренный системой рабского труда.
«Особость», на которой так настаивали южане, носила ограниченный характер: по своему языку, религии, культурному наследию и революционным традициям они являлись сильными партнерами американской нации. И все же с течением времени стало заметно, что южные штаты неуклонно отдаляются от остальной страны. Они выработали собственный набор ценностей. Стиль их жизни все больше отличался от такового у северян. На протяжении десятилетий два региона сохраняли (и усугубляли) свою непохожесть и в конце концов дошли до той степени различия, когда столкновение конкурирующих интересов сделалось неизбежным.