Страница 30 из 55
В ста метрах над огромной башней каменные головы внезапно отклонились в сторону. Вместо того чтобы опуститься на купол, они направились к пристроенному к башне зданию, выглядевшему как нагромождение параллелепипедов и цилиндров. Мерле успела заметить, что все городские строения, даже огромный башенный купол, высечены из скал, а потом, наверное, отшлифованы.
Все, что высилось в городе, не было сложено из отдельных камней, а словно было высечено из цельной каменной глыбы, которую откуда-то приволокли и придали ей округлую форму. Мерле припомнились стеклянные бокалы, которые выдували стеклодувы на острове Мурано. Только вот кто может обладать такой силой, чтобы работать с горной породой, как со стеклянной массой?
Глашатаи скользнули в какое-то широкое отверстие, будто в пасть гигантской рыбы. Эти своеобразные ворота были так велики, что каменные головы проскочили в них, как шарики. Внутри находился просторнейший, казавшийся бесконечным зал, где рядами, как какие-то археологические находки, лежали многочисленные каменные черепа.
Там на одно из свободных мест рухнул первый каменный глашатай, за ним — второй со своими пассажирами. Удар каменной челюсти оземь был так силен, что Мерле и Холод не удержались на ногах, а от грохота на миг заложило уши. Череп слегка подпрыгнул еще раз и затих.
Мерле перевела дух, справилась со страхом и выглянула наружу. Ей так и чудилось, что сейчас из всех углов вылезут лилимы и наперегонки бросятся к ним, как портовые рабочие, которые со всех ног бегут разгружать приставший к берегу корабль. Но вокруг глашатая царила полная тишина. Правда, недолго.
Над Мерле мелькнула большая тень, и Фермитракс, шумно хлопнув могучими крыльями, перенесся из каменного уха на губу. Плавно опустившись и фыркнув, он, согласно своей кошачьей природе, настороженно огляделся и выпустил когти, готовый встретить любую опасность.
Не спуская глаз с Холода, он спросил Мерле:
— Ты в порядке?
— Мы бодры и веселы.
Фермитракс и Холод молча окидывали друг друга быстрыми недоверчивыми взглядами. Мерле даже боялась оказаться между ними: в глазах обоих светилась такая напряженность и взаимная подозрительность, что, казалось, вот-вот воздух пронзит молния.
— Фермитракс, — сказала она примиряюще. — Холод наш друг.
Однако она была не совсем уверена в своих словах и сказала это просто из жалости или не подумав.
— Тебя зовут Холод? — спросил Фермитракс.
Белокожий и беловолосый старик кивнул.
— А ты — Фермитракс?
Он произнес редкостное имя льва без запинки и без колебания, словно знал его очень давно. И действительно, он добавил:
— Я о тебе много слышал.
Обсидиановый лев удивленно взглянул на Мерле, но та замахала руками:
— Нет, нет, не от меня!
— Твоя история стара и всем известна, — сказал Холод льву. — Ее знают все на свете. Почти везде тебя знают.
Фермитракс поднял брови.
— Вот как?
Зимний Холод кивнул.
— Самый могучий из всех каменных львов Венеции. Ты — живая легенда, Фермитракс.
Мерле невольно спросила себя, почему же сама она никогда ничего не слыхала о восстании Фермитракса против венецианцев. И узнала о нем только от Королевы Флюирии.
— Ты сверху сюда явился? — спросил лев.
Холод опять кивнул.
Мерле, чтобы рассеять все подозрения, решила вмешаться в разговор и рассказала Фермитраксу обо всем, что узнала о Холоде. Но из ее уст его история прозвучала еще страшнее и неправдоподобнее. Враждебность Фермитракса не уменьшилась, ей не удалось его переубедить. Наверное, она зря упомянула о несчастной любви Холода к Летней Жаре. Недоверие льва к старику лишь увеличилось, и ничего хорошего из ее разъяснения не вышло.
— Мерле, — вдруг сказала Королева Флюирия, — Нам надо бежать отсюда. Немедленно.
Фермитракс было собрался снова приступить к допросу Холода, но Мерле бросилась между ними.
— Сейчас же прекратите! Оба!
Фермитракс сделал шаг назад и, посмотрев на Мерле, сказал примирительно:
— Он может быть опасен для нас.
— Опаснее всего лилимы, вон они ползут со всех сторон, — сказала Мерле, но в действительности это подала голос Королева.
«Ты так считаешь?» — подумала Мерле.
— Да. Они скоро будут здесь.
— Ты права, — сказал Фермитракс, посмотрев поверх каменной губы.
«Потарапливайтесь!»
Зимний Холод вылез из укрытия, за ним торопливо последовала Мерле. Она сначала испуганно охнула, но тут же поняла, что это — распоряжение Королевы. А той лучше знать.
И правда — к их каменной голове приближалась масса лилимов, немыслимо гадких существ, больших многоногих чудовищ с безглазыми головками и роговыми панцирями на спинах. Одни семенили, почти касаясь брюхом земли, другие двигались, чуть склонясь вперед под тяжестью панциря, быстро перебирая сухими тонкими нотами и махая растопыренными руками-лапками. Этих Мерле особенно страшилась, потому что они были особенно ловкими и быстрыми и больше других напоминали огромных пауков, отчего казались более понятными, но не менее жуткими.
— Они нас еще не заметили, — сказал Холод и снова укрылся за каменной губой. Фермитракс и Мерле последовали за ним.
Лев, чиркнув когтями по камню, подал Мерле знак:
— Садись на меня!
Мерле помедлила, оглянувшись на старика.
— А как же Холод? У тебя на спине хватит места для двоих.
Фермитракса ее предложение явно не обрадовало.
— Нужно ли его брать с собой?
Мерле еще раз оглянулась назад и кивнула старику:
— Ладно уж, садись!
Она влезла на черную спину льва, Холод, после недолгого колебания, вскарабкался вслед за ней. Едва он успел усесться поудобнее и прижать ноги к львиным бокам, как Фермитракс расправил мощные крылья и взмыл вверх.
Они выскочили изо рта каменной головы как раз в ту минуту, когда первый лилим занес свою крючковатую ногу на каменную губу.
Фермитракс хотел успеть долететь до выхода из этого гигантского помещения, где приземлились черепа-глашатаи. Оставшиеся внизу лилимы повернули вслед ему головы — одни медленно, как черепахи, другие проводили его быстрым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Раздался пронзительный нечеловеческий визг, в котором проскакивали отдельные слова на непонятном языке. Обернувшись через плечо, Мерле увидела, как полчище этих тварей взобралось на подбородок — каменного глашатая и ринулось внутрь, в глубь рта. Но большая часть длинноногих оставалась на месте; они глядели вверх, вслед Фермитраксу. Один из гадов несколько раз резко свистнул; тотчас нашествие лилимов приостановилось, и они, как злые муравьи, стали расползаться в стороны.
Мерле вцепилась в гриву Фермитракса, который старался подняться как можно выше, под самый потолок. Тут под руку ей вдруг попалось что-то странное. Она нащупала и вытащила из гривы льва одно из тех черных перышек, которыми было устлано каменное ухо. Однако это оказалось вовсе не перышко, а крохотный черный паучок, такой легкий и тонконогий, что она приняла его за пушинку. Паучок не подавал признаков жизни. Значит, в каменном ухе она лежала не на чьих-то перьях, а на самих лилимах. От этой мысли к горлу подступила тошнота, и она на секунду забыла о страхе. Сразу зачесалось все тело. Взглянув с отвращением на дохлого паучка, она швырнула его вниз.
Холод, прижав ноги к бокам льва и боясь свалиться, обхватил одной рукой Мерле за талию. Ей показалось, что он сделал это робко, с какой-то опаской: наверное, не хотел превратить ее в лед.
— Они нас ждали, — сказала Королева.
— Откуда им знать, что мы здесь? — Мерле уже было все равно, слышит ее Холод или нет.
— Вероятно, они учуяли кого-то из вас.
— Или тебя.
Королева ничего не ответила. Может быть, погрузилась в раздумье.
Обсидиановый лев несся над рядами гигантских каменных голов к выходу, к воротам, через которые недавно влетели глашатаи. Оставалось еще каких-нибудь пятьсот метров. Сверху гигантское помещение представало во всех своих фантастических масштабах.