Ласты на каблуках

Про мужчин Лизочка знала все. Мужчина – охотник. Женщина – добыча. Негоже добыче самой падать жертве в лапы. Пусть поохотится, побегает, помучается. Чем труднее что-либо достается мужчине, тем больше он это ценит. Поэтому и с Борюсиком Лизочка не спешила. Каждый раз до последнего тянула – не говорила, удастся ли ей выкроить время для свидания. Бежала уже сама в магазин за новыми чулками, красилась в лифте, а все не говорила «да», томила.

Каждый раз с любого свидания ускользала, выпархивала из его рук, обходила ловушки. Оставляла все с тем же немного глуповатым видом: вот же, еще минуту назад была в руках, рядом, а руки сомкнул – захлопнул ловушку – уже нет никого. И только запах дорогого дразнящего парфюма держался пару минут, а потом и он развеивался пыльным московским ветром.

И Борюсик все время должен был бежать следом, догонять, догонять и догонять Лизочку. Такая вот игра.

Лизочка взяла из шкафчика высокий стакан, достала из холодильника пакет сока и налила его в стакан.

– Трам-пам-парам... – напевала себе под нос Лизочка, проделывая все это, – трам-пам-пам-парам-парам.

Потом она с соком уселась в кресло у окна и блаженно закатила глаза. Ах, что это был за вечер!

Борюсик должен был прийти в восемь. В шесть – после шопинга, фитнеса и маникюрного кабинета – Лизочка залезла в ванну, где сделала со своим телом все возможное, чтобы выглядеть сногсшибательно. Затем, стремительно выскочив из ванны, – а она уже поняла, что не успевает! – моментально намазала на лицо, шею, руки все то, что должно было усилить ее красоту на сегодняшний вечер и упрочить – на всю оставшуюся жизнь. Высушила волосы и уложила их в хитрую прическу. Смыла маску с лица и подправила педикюр. И засела перед зеркалом за самое главное – макияж. За этим делом и застал ее настойчивый звонок домофона.

Лизочка взвизгнула, как молодой поросеночек, и подскочила к домофону.

– Борюсик, это ты? Ах, ах, ах! О! Ты себе не представляешь! Ах, ох!

– Милая, выражайся, пожалуйста, яснее.

– Ах, ах, милый, ты не мог бы... не мог бы ты погулять еще немножечко, я буду готова через пять минут.

Борюсик, уже проживший на белом свете тридцать четыре года и усвоивший, что женские пять минут – это общечеловеческие минут сорок, все же погулять согласился.

Лизочка же накрасилась, облачилась в дивный небесно-голубой комплект белья и вечернее декольтированное платье цвета морской волны, обула синие замшевые туфельки на умопомрачительной шпильке. Подушилась за ушками, капнула по капельке на локти и запястья. Полюбовалась на себя в зеркало, накинула плащик и сочла, что готова.

Но медлила, все еще медлила выходить...

Сейчас, сидя на кресле и потягивая сок – голова кружилась от вина, от впечатлений, от нахлынувшего сумбура чувств, – она попыталась вспомнить, о чем она думала перед выходом? Как она выглядит? О чем они будут говорить, куда пойдут? Или – чем закончится этот вечер?

Лизочка помнила, как она выпорхнула из подъезда (пулей проскакав на шпильках свои три этажа – лифт был занят). А потом не спеша, вся такая задумчивая, нездешняя, подошла к Борюсику. Взрастив в себе Женщину, Лизочка была убеждена: чтобы мужчина тянулся только к тебе, нужно все время быть внутренне отстраненной. И смотреть на него, как на футбольный матч: ну бегают футболисты по полю за мячиком – и что? Сдерживать свои эмоции: вот позвонят ему сейчас, срочно вызовут куда-нибудь, и он уйдет. А ты спокойно так пожмешь плечами: хорошо, дорогой, увидимся завтра.

Впрочем, нельзя сказать, что эта отстраненность так уж легко давалась нашей Лизочке. Иногда, чего уж тут греха таить, она пыталась вытеснить Борюсика из головы думами о ком-нибудь другом. Например, о коллеге Андрее из соседнего подразделения, о его веснушках. Лизочку с детства привлекали мальчики с веснушками. Думала, прошло – нет, заглядывается на Андрея, флиртует. А можно было подумать и о тренере в фитнес-клубе, о его прекрасном натренированном теле...

Лизочка выпорхнула из подъезда и не спеша подошла к Борюсику вся такая отстраненная, загадочная, нездешняя. Борюсик был красивый и уверенный в себе, как обычно, и вручил ей традиционный букет, в котором причудливо сочетались гвоздики, хризантемы и рододендроны. Лизочка традиционно ахнула и подумала: «Надо бы спросить у него телефончик флориста...»

И они поехали в кинотеатр и сидели на «местах для поцелуев», и Борюсик, как водится, целовал ее. А потом поехали в китайский ресторанчик к Лизочкиной любимой утке по-пекински и тофу. А Борюсик очень элегантно откушал свиные уши... Выпили вина. Он проводил ее до дома, до подъезда, до квартиры... А Лизочка лишь подарила ему долгий прощальный поцелуй и исчезла, растворилась за дверью.

Сидела вот теперь, пила сок и думала: а может, стоило его все-таки пригласить?..

Глава 2,

К сожалению, более реалистичная

В воскресенье утром, выключив и городской, и мобильный телефоны, Лизочка сидела и пила кофе, забравшись с ногами в любимое кресло. И пыталась понять, что произошло.

Она вспоминала вчерашний день: как вернулась со свидания с Борюсиком, как в очередной раз выскользнула из его объятий (читай, ловушки), захлопнула за ним дверь. Как налила себе бокал сока, уселась уютненько в кресле у окна и вспоминала их рандеву. Как неожиданно зазвонил телефон – Борюсик! – как они разговаривали о чем-то, хотя расстались каких-то десять минут назад. А потом выяснилось, что он все еще у подъезда, а потом – что он забыл отдать ей подарок, а потом – конечно, она его позвала с подарком к себе...

За минуту ловким движением она расстелила голубую льняную скатерть на столе. Поставила два высоких подсвечника с розовыми свечами и, быстро подбежав к запиликавшему домофону, нажала на кнопочку с ключиком.

За минуту жестом фокусника по очереди вынула из холодильника салатики, купленные после работы в ближайшем супермаркете на выходные. И уверенно направилась к входной двери, на сей раз – открывать.

Борюсик был все такой же красивый и уверенный в себе. Поцеловал Лизочку в подставленную щечку, а потом неожиданно сильно притянул ее к себе и урвал настоящий жаркий поцелуй. Лизочка зарделась, оттолкнула его и пригрозила пальчиком. Борюсик сделал виноватый вид и вытащил откуда-то бутылку розового шампанского (не Krug Rose, конечно, но все-таки...).

Они выпили шампанского... Борюсик зажег свечи. Лизочка включила музыку... Просто так, для фона... Разговор не клеился, до салатиков никто не дотронулся...

В общем, чего уж тут рассказывать – все было так, как Лизочка себе это и представляла. И свечи, и шампанское, и медленная музыка. И взгляд Борюсика, все чаще скользящий по ее губам и ниже, ниже...

– Я опять чуть не забыл про подарок!.. – неожиданно остановившись прямо в середине волнующе медленного танца, сказал Борюсик.

Он оставил Лизочку стоять в центре гостиной, а сам сходил к входной двери и вернулся с огромным баулом.

– А я и не заметила, как ты внес его в квартиру, – удивилась она, – что это?

Но Борюсик молча медленно развязал тюк, вытащил из него огромную пушистую белую шкуру и расстелил ее у ног Лизочки. А потом спокойно и уверенно увлек ее вниз.

«Как это все могло произойти?» – думала Лизочка, сидя в воскресенье утром на любимом кресле, попивая кофе – одна-одинешенька!

Рано утром Борюсику позвонили, срочно вызвали куда-то, и он ушел. Лизочка, конечно, спокойно пожала плечами: хорошо, дорогой, увидимся завтра, но на душе у нее было как-то неспокойно. Никакой отстраненности. Загадочности и нездешности, или как это сказать?

Что поделать, каждая женщина очень серьезно относится к первой близости с мужчиной. Для женщины близость с мужчиной – это не просто секс. Это нечто большее. Это то самое мистическое слияние душ, о котором тайно или явно мечтает всякая женщина, сколько бы лет ей ни было. Не зря же говорят: «женщина отдается мужчине». «Отдается» – то есть «отдает себя». Не просто позволяет ему воспользоваться своим телом, получить и доставить удовольствие, но именно становится с этого самого момента как бы немножко – его собственностью. Становится «его женщиной».