Печатник. Печать Тьмы

…Год назад, нечаянно создав в состоянии изрядного опьянения новое заклинание, Инош сразу вообразил себя магом-конструктором. А для закрепления успеха попробовал сотворить еще пару новых проклятий и наговоров… Когда остатки старой зубодерни догорели, а колдуна привели в сознание сбежавшиеся на пожар люди, старик в пьяном бреду и дымовом угаре поклялся навсегда завязать и с волшбой, и с выпивкой. Впрочем, как и всегда в подобных случаях, уже через семерик смертная клятва утратила свою силу, и колдун попробовал повторить свой эксперимент. Только на этот раз он провел опыт в чистом поле и со всеми предосторожностями. А для наибольшего соответствия, перво-наперво довел себя до нужной кондиции двумя кувшинами "бургийского мельника", белого вина, которое он пил и в тот памятный день, когда сгорела зубодерня.

Может вино оказалось не той выдержки, а может рисунки звезд на небе и коровьих лепешек на дороге оказались неблагоприятными, но и на этот раз кроме вспыхнувшего факелом стога сена у Белого Клыка ничего не вышло. Трижды пытался он освоить профессию конструктора заклинаний, но безуспешно и весьма для себя травматично. В общем, махнул он на все это левой, наименее обожженной, рукой и снова вернулся к дырявым зубам обывателей да к разбойным деяниям…

Бесшумно подойдя к самому краю дороги, Белый Клык вытянул руку в сторону обоза, который был уже в двух сотнях шагов от места засады. Вот подъедет он на десять шагов, и тогда взведенное заклятие сорвется с пальцев и поразит свои цели.

А тем временем разбойники с недоумением и растерянностью смотрели на то, что должно было стать жертвой налета. Две старые клячи, впряженные в простую телегу, да малая тележка позади прицеплена. И правит этим всем одинокий тощий старик, задремавший на жаре. Ни тебе каравана телег, ни охраны, ни толстых купцов в расшитых кафтанах — как и обещал колдун. Предоставленные сами себе лошади еле-еле переставляли ноги, скорее делая вид, что тащат телегу, а катилась она не иначе как сама — с горки. Единственное, что хоть как-то могло порадовать приунывших грабителей, так это обилие всевозможных свертков, сундуков и коробов на обеих телегах. Впрочем, потертый наряд возницы ясно давал понять: самое ценное, что есть в этих сундуках — это сами сундуки.

— Или колдун наш таким образом подшутить удумал, или этот мрель на телеге специально охрану не брал, рванину на себя напялил да сундуки взял поплоше — чтобы никто не позарился на товар-то, — еле слышно прошептал Бритва.

— Ага, и лежат у него в свертках золотые гномьи слитки и хеонские зачарованные доспехи, — так же тихо хмыкнул Хорт.

— А может это столичный Архимаг, укрывшись под стариковской личной, везет боевые артефакты? — опасливо предположил Рыжий.

— Ты б еще сказал, что это сам Холодный Старик подарки везет на Новый Год! Не боись, Белый Клык никакой волшбы не учуял. Ладно, други, на третий палец начинаем…

Атаман поднял вверх кулак и начал медленно отжимать пальцы, по одному. И когда третий палец указал в небо, началось веселье.

Колдун стряхнул с пальцев "коновала" и одновременно снял морок, укрывавший шайку от чужих глаз.

С криками разбойники вскочили на ноги и окружили телегу. Рубаки-бойцы в первых рядах, стрелки и метатели — в десяти шагах позади, все насторожены и с оружием наготове.

Лошади, потерявшие зрение, слух и обоняние, стали как вкопанные, тревожно фыркая и прядя ушами.

Дремавший возница широко зевнул и… лег на край телеги, поджав ноги к груди, словно малое дитя — только пальца во рту не хватает. До ошеломленных и разом умолкших от такого зрелища разбойников донесся его тихий храп…

Глава 2. Культурные ценности

"История — это наука, которая позволяет изучая ошибки

прошлого — попытаться избежать ошибок в будущем…"

Надпись на двери кафедры гадания и

ясновидения Ригской Академии Магии.

— Не понял! Вы что это — все надо мною издеваетесь? Сначала Костлявый храпа давит, а теперь еще и этот обношенный? Эй, Бритва! — Хорт с силой вогнал в ножны меч и жестом подозвал лысого громилу. Тот со вздохом начал стаскивать с ноги сапог…

— Погоди, я сам, — раздвинув разбойников, к телеге вышел Белый Клык.

Колдун вытащил щепотку сероватого порошка и швырнул ее в лицо спящему. Тот поморщился, перевернулся на другой бок и оглушительно чихнул, тут же проснувшись.

Возница оказался болезненно худощавым стариком, впрочем, весьма неплохо сохранившимся — на его морщинистом лице играл здоровый румянец, а седые длинные волосы были на удивление густыми. На узкие плечи был накинут цветастый тканый халат, одетый шиворот навыворот прямо на голое тело, а на ногах красовались холщевые штаны невероятных размеров и домашние пушистые тапочки с мохнатыми шарами на носах. Казалось, что без пяти минут жертва дорожного ограбления собрался в путь то ли в кромешной темноте, то ли спасаясь от пожара и хватая, что под руку подвернётся.

Окончательно проснувшись и протерев глаза, возница сел и принялся рассматривать окружающих его людей. Правой рукой вцепившись в телегу, а левой рассеяно теребя свою жиденькую козлиную бороденку, он бегал глазами по сторонам, ни на ком не задерживаясь больше пары мгновений. Порою и вовсе создавалось впечатление, что возница никого не замечает.

— Ну? — атаман нетерпеливо хлопнул себя ладонью по бедру.

— Что? — переспросил старик.

— Все!

— Что "все"?

— Совсем все!

— Я уже приехал? — дед вдруг обеспокоено завозился на своей телеге и начал неуклюже шарить руками под ворохом скинутого кучей тряпья, пытаясь что-то отыскать. Разбойники напряглись. Вооруженные луками и арбалетами стрелки тут же вскинули оружие, направляя его на возницу — мало ли, что там у него спрятано?

Но тот вытащил самое обычное яблоко и уставился на него с непониманием, словно видел впервые в жизни.

— Можно и так сказать. Приехал, — хмыкнул Хорт, давая знак опустить оружие.

— Странно, — старик осмотрелся, — я думал, что в Кияже несколько больше народу. И немного больше этих… как их… домов! Да, намного больше.

— Так до Кияжа еще два часа ехать. И если ты сейчас будешь себя хорошо вести, то вскоре продолжишь свой путь. Да еще и доберешься быстрее — на разгруженной телеге-то.

— Ага! Так значит вы эти… как их… — возница нахмурился, пытаясь вспомнить позабытое слово. Машинально он откусил кусок яблока, скривился и отшвырнул его в строну. Недоеденный плод, вращаясь, подкатился к самым ногам Хорта и замер.

— Разбойники мы, — тяжело вздохнул Бритва и развел руками: "извини, мол, так уж вышло, мы не виноваты"…

— Это те самые, которые на дорогах людей грабят и убивают? — недоверчиво переспросил дед, почему-то косясь на Айвена. "Пузырь" уже успел не только пробраться в первые ряды окружавших телегу людей, но и вытащить из кучи тряпья, лежащего на дне телеги, какую-то книжку.

— Простите, но вы держите ее вверх ногами, — любезно подсказал старик, когда Айвен раскрыл книгу.

— Дед, а какая мне разница-то? — ухмыльнулся юноша и принялся обмахиваться книгой, словно веером. По его красному от жары лицу расплылась блаженная улыбка.

— Действительно, никакой, — вздохнул возница и, неуклюже взмахнув руками, попытался встать.

— Но-но! Без резких движений, старый мрель, а не то живо железом нафаршируем! — лысый разбойник опустил руку ему на плечо и ловко крутанул кинжал между пальцами.

Старик снова сел. Пытаясь за что-нибудь ухватиться, он едва не опрокинул плохо закрепленные на телеге коробки, которые тут же опасно накренились, удерживаемые от падения только веревкой. Вытащил непонятно откуда курительную трубку, положил ее рядом с собою, сунул задумчиво палец в рот, а в правой руке его появилось второе яблоко.