Только однажды

– Не беспокойся об этом. На мой взгляд, это даже оправдывает наш с тобой побег. Куда, говоришь, ты решила отправиться на этот раз?

Она снова обвила руками его шею.

– В любое место, куда ты меня повезешь.

Прежде чем Хантер согласился взять ее с собой в гостиницу, где он остановился, Джемме пришлось обещать, что она выйдет за него замуж как можно скорее. Она упросила его подождать хотя бы до тех пор, пока они не приедут в Санди-Шолз.

Гостиничный номер во Французском квартале нельзя было назвать роскошным, но там оказалось чисто и удобно. В ту же минуту, как Джемма вошла в эту комнату и бросила взгляд на кровать, ею овладела странная смесь чувств – застенчивость и вместе с тем невероятное возбуждение. Хантер оставил дверь открытой, чтобы при свете, проникавшем из коридора, зажечь лампу на прикроватном столике. Джемма осталась стоять посреди комнаты, дожидаясь, пока пламя разгорится. Хантер поставил в угол ее сумку, потом закрыл и запер дверь.

Стремясь поскорее обнять Хантера, Джемма бросилась к нему, но он остановил ее на расстоянии вытянутой руки и нахмурился.

– Что у тебя с лицом? – Он указал на распухшую щеку, не касаясь ее.

– Давай не будем говорить об этом. – Глаза Джеммы наполнились слезами.

– Отец тебя ударил, верно?

– Да, – прошептала она в ответ.

– За что? – Глаза Хантера полыхнули холодной яростью, губы вытянулись в жесткую линию.

Джемма сложила ладони вместе и глубоко вздохнула.

– Я поссорилась с ним из-за разговора, который подслушала перед этим, когда он беседовал с Андре Роффиньяком, тем мужчиной, с которым ты меня видел. Отец снова заключил брачное соглашение, не поставив меня в известность и не спросив моего согласия. Я ему сказала, что не собираюсь действовать по его указке.

– Чертов торгаш!…

– Из его слов я поняла, что ты приходил к нам, а он тебя не пустил. Я очень разозлилась и сказала ему, что утратила девственность. Тогда-то он меня и ударил. Потом он запер меня в моей комнате и приставил к дверям охрану.

Хантер пришел в ярость. Раздраженно швырнув свою шляпу на стул и сбросив куртку, он, еле сдерживаясь, спросил:

– Как же тебе удалось ускользнуть?

– Это уже другая история. Давай не будем зря терять время, разговаривая о моем отце. – К ее собственному удивлению, в голосе ее все еще слышалась грусть. Ласково обняв Хантера, Джемма постаралась умерить его гнев. – Со мной все в порядке, правда.

Он зарылся пальцами в ее локоны и развязал ленту, удерживавшую косу. Затем он распустил ей волосы, и они свободно рассыпались по плечам. Склонив голову, он коснулся губами ее губ, и она ощутила такое сладостное томление, что ей захотелось кричать.

Когда поцелуй закончился, Джемма слегка отстранилась и заглянула ему в глаза.

– Я так по тебе скучала, – прошептала она. – Я думала, что со временем станет легче, что я забуду, какие чувства будили во мне твои прикосновения. Я даже молилась иногда, чтобы пришел день, когда я, проснувшись, не стала бы с нетерпением ждать, что вновь услышу твой голос. Я твердила себе, что должна перестать желать тебя, что ты навсегда ушел из моей жизни, но сердце мое не хотело с этим смириться.

– О Джемма!

Хантер поднял ее на руки и отнес на кровать. Пока он держал ее, она раздвинула противомоскитную сетку, и тогда он опустился на постель и усадил ее к себе на колени.

– Что заставило тебя изменить свои намерения, Хантер? Почему ты вернулся? – Джемма стащила ремешок с его волос и отбросила его в сторону.

Он быстро поцеловал ее в губы и пересадил на постель. Затем поднялся и прошел туда, где на спинке стула повесил свой пороховой рог и кожаный кошелек, который носил на поясе.

– В верховьях Миссури я встретил человека по имени Чарли Тейт.

Хантер открыл кошелек и сунул туда руку. Не в силах оторвать от него глаз, Джемма увидела, как он что-то достал из кошелька.

– Он был очень болен и медленно умирал. Он жил там совсем один, пока я не пришел туда. В ту ночь я увидел себя в Чарли и понял, что может произойти со мной, если я навсегда отвернусь от всего и всех.

Хантер снова пересек комнату, подошел к кровати и протянул руку. На его ладони лежал сломанный потемневший медальон в форме сердечка, размером с золотую монету. Джемма осторожно взяла вещицу и погладила ее пальцами.

– Я нашел его в каморке Чарли в ночь, когда он умер, – сказал ей Хантер. – Тогда-то я и понял, что должен вернуться к тебе. Я не мог отказаться от твоей любви, Джемма, не хотел больше прожить без тебя даже один лишний день, не то чтобы всю жизнь.

Зажав сердечко в ладони, Джемма подняла к любимому лицо. Хантер обхватил ее щеки ладонями и, склонившись, запечатлел нежный поцелуй на ее губах.

– Я так рада, что ты приехал за мной, – прошептала она возле его губ. – Я люблю тебя, Хантер Бун.

– Я тоже тебя люблю, Джемма.

– Мне никогда не надоест слушать, как ты это говоришь.

– «Я люблю тебя» – не те слова, которые говорят только раз. Теперь, когда я произнес их вслух, это скорее всего войдет в привычку.

– Надеюсь, что так.

– Я очень люблю тебя, Джемма. Я благодарю Господа, что ты по-прежнему моя. – Хантер выпрямился, наконец-то улыбнувшись, в первый раз с тех пор, как увидел отек на ее лице. – На пути назад я пытался вспомнить хотя бы одного из твоих святых, чтобы помолиться, но, к сожалению, забыл их имена.

– Они все равно слышали тебя.

– Я бы приехал сюда еще в мае, но, когда я уже спускался по реке, Ной попал в аварию и был сильно ранен. Я остался, чтобы присмотреть за ним, пока он не поправится.

– С ним все в порядке?

Хантер так долго не отвечал, что Джемма встревожилась. Затем он сказал:

– Он ослеп на один глаз, и левая сторона его лица сильно изуродована. Шрамы со временем разгладятся, но после этого происшествия он стал еще более нелюдимым, чем раньше. Я не уверен, что он когда-нибудь простит меня за то, что я спас ему жизнь.

– Разве ты мог поступить иначе? Тебе остается надеяться, что со временем он опомнится и возьмется за ум. – Джемма встала и поспешила туда, где Хантер оставил ее сумку.

– Что ты делаешь? – Он высвободил рубашку из-под пояса брюк и скинул ее через голову.

– Хочу достать свою ночную сорочку. – Джемма копалась в сумке, разбрасывая вещи направо и налево. Она наткнулась на образок святого Михаила, улыбнулась и отложила его в сторону.

Хантер подошел к ней и поднял миниатюру.

– Кто это?

– Святой архангел Михаил. – Джемма наблюдала, как Хантер разглядывает меч в руке архангела и поверженного дьявола, распластанного под ногами святого.

– Похоже, он может справиться с чем угодно.

– Поэтому я и выбрала его, когда оставила остальных. Я не могла взять с собой всех.

Хантер поставил образок на стол и взял руки Джеммы в свои.

– Ты будешь скучать по всему, что оставила, Джемма? Я видел твой дом. Кругом богатство, серебро, сокровища повсюду…

Девушка прижала пальцы к его губам.

– Ни капельки. А теперь уложи меня в постель, я серьезно подумываю о поцелуях.

– И других вольностях?

– Разумеется!

Хантер раздевал ее медленно, не спеша, нежными прикосновениями исследуя каждый изгиб, каждую линию ее тела. Когда она, обнаженная, предстала перед ним, он забрал в ладони ее груди и прильнул к ним губами. Он втянул в рот один сосок, потом другой.

Джемма обхватила его за плечи и, откинув назад голову вскрикнула от удовольствия. Хантер продолжал эту поразительную, сводящую с ума сладкую пытку до тех пор, пока Джемма совсем не потеряла голову, ослабев от охвативших ее неистовых чувств. Тогда он взял ее за руку и отвел на кровать.

– Подожди, – прошептала она, отнимая у него руку.

Затем прошла к столу и повернула образок святого Михаила лицом к стене, после чего возвратилась к Хантеру. Он наблюдал за ней со снисходительной улыбкой.

Джемма пожала плечами. Хантер громко расхохотался и откинул простыню.

Джемма скользнула в постель и, широко раскрыв глаза, с любопытством наблюдала, как он стаскивает с себя брюки. Под ними не оказалось ничего.