Фабриканты чудес

Из этого, не уступающего по степени туманности вещаниям пифии, заключения трудно было, казалось, выжать репортаж стоимостью в десятки и сотни тысяч долларов.

Но дальше последовал ослепительный ход, словно молнией осветивший сенсацию мирового масштаба.

Погруженная в гипнотический транс, Бетти Хилл «вдруг» вспомнила, что ее муж попросил командира гуманоидов уточнить координаты тех мест, откуда прибила летающая посудина. Командир в ответ показал схематическую карту. По просьбе профессора Саймона загипнотизированная Бетти по памяти воспроизвела карандашом на бумаге эту карту. Она состояла из «беспорядочно разбросанных точек и кружков, соединенных линиями». От одного, самого крупного кружка линии расходились во все стороны. Некоторые линии очень жирные, другие тонкие, третьи нанесены пунктиром. «А когда муж спросил, — продолжала Бетти, — что все это означает, тогда он (главный гуманоид) ответил, что жирные линии — это коммерческие регулярные трассы межзвездных кораблей, тонкие — пути нерегулярных пассажирских сообщений, а пунктирные — маршруты научных экспедиций».

Муж мадам Хилл, однако, не унимался и попросил своего похитителя показать, где на схеме находится его собственный порт приписки, но тот отмолчался и отправил карту обратно в ящик стола.

Интересно, не правда ли?

Но самое удивительное впереди.

Вглядевшись пристальнее в схему, нарисованную миссис Хилл, профессор Саймон воскликнул «эврика!» и поспешил сличить рисунок с другим, а именно с той страницей звездного атласа, где изображено созвездие Пегаса. И что же? «Все точки и кружки на первой схеме совпадали со звездами созвездия Пегаса». А самый большой кружок (с расходящимися от него во все стороны коммерческими и прочими межзвездными трассами) совместился с точкой неба, где находится радио-галактика СТА-102!

Вокруг названной галактики, следует пояснить, возник одно время газетный шум. Астрономы обсуждали тогда гипотезу о возможности разумного происхождения излучаемых ею радиосигналов.

Потрясающе, не так ли?

Но уже на следующий день после выхода в свет номера журнала «Лук» с изображением обеих звездных карт в астрономических обсерваториях США гремел гомерический хохот. Дело в том, что взаимное расположение светил в созвездиях — это результат чисто случайного, кажущегося наложения (проекции) звезд на купол небосвода. Из трех, скажем, выстроившихся правильной цепочкой на небе звезд одна может фактически находиться в миллиард раз дальше от нас, чем вторая. А вторая — в миллион раз ближе, чем третья. И соединять их «прямой коммерческой трассой» на схеме — занятие столь же чудовищно абсурдное, как прокладывать, например, прямую и кратчайшую воздушную линию из Ленинграда в Москву через Рио-де-Жанейро!

Смеялись астрономы. Но обозреватель Джон Фуллер и профессор Бенджамен Саймон, возможно, улыбались совсем по другому поводу. Они подсчитывали барыш от своей научно-журналистско-космической операции.

Бизнес есть бизнес…

Сравнивая век нынешний и век минувший, читатель заметил, конечно, что времена, когда в мире «тайн духа» действовали наивно-легковерные профессора, обманываемые плутами-медиумами, что эти времена канули в вечность. Теперь уже гораздо труднее определить, кто кого обманывает (это констатировал, как мы помним, артист-иллюзионист Джон Скорн в отношении Райна). Теперь, когда действуют целые оккультно-магические синдикаты, ворочающие миллионами долларов или франков, смешно говорить о наивности и прекраснодушии. До каких пределов может доходить растлевающее действие доллара на людей, казалось бы, защищенных от коррупции честью и достоинством науки, покажет следующий пример. Он не имеет отношения к парапсихологии и магии. Но речь пойдет о чем-то еще худшем, чем открытая фальсификация науки. Речь пойдет о циничном проституировании ученой профессии, превращаемой в инструмент наживы.

Что сказали бы вы, например, узнав, что некий доктор наук, занимающийся проблемами теории вероятностей, отправился применять эту теорию в казино для округления своего текущего счета в банке?

Сюжет для сатиры, — ответите вы. Сюжет, правду сказать, не столь уж и остроумный, но все дело в том, что это не вымышленный анекдот, а истинное происшествие.

Профессор математики в колледже штата Нью-Мексико Эдвард О. Торп, применив одну из теорем математической статистики, вычислил закономерности прикупки карт в игре, называемой в просторечии «очко». Вариант этой игры, распространенной некогда в петербургских извозчичьих трактирах, процветает ныне в игорных домах штата Невада, в таких городах-притонах, как Лас-Вегас, Рено, Лэйк-Тахо. Управляется промышленность игорных домов, как известно, гангстерами, а также солидными деловыми людьми (причем не всегда можно установить, где кончается гангстер и где начинается солидный бизнесмен). Так вот, закончив свое математическое исследование и напечатав его в академических «Известиях», профессор Торп «затрепетал» (я пользуюсь цитатой из журнала «Лайф», описавшего все дальнейшее) «подобно томимому жаждой бедуину, увидевшему вдалеке цветущий оазис».

«Революционное открытие», заставившее «трепетать» доктора Торпа, состояло в том, что, следуя строго рассчитанной (на электронной машине!) системе учета тузов, королей и шестерок, наш профессор мог прикарманивать в среднем 300 тысяч долларов в месяц, играя по восемь часов в день и ставя за раз 500 долларов.

Но это теоретически. «Теория, мой друг, суха», — говаривал Мефистофель. И первым камнем преткновения было то, что у профессора не оказалось, фигурально говоря, ни гроша в кармане. Одни долги. Пришлось войти в компанию с двумя бизнесменами, взять у них 10 тысяч долларов и играть на чужие деньги (с уступкой партнерам доли выигрыша).

Другая беда обрушилась нежданно-негаданно, когда хозяева и персонал игорных домов, присматриваясь к посетителю в роговых очках и с бумажной шпаргалкой в руках, заметили, что клиент что-то уж слишком часто выигрывает. Последовали оборонительные действия. Из одних казино профессора попросту выбрасывали, заставляя его ускоренно пересчитать ступени лестницы. В других — банкомет, играя против Торпа, вовремя передергивал карту. Но и профессор научился принимать контрмеры. С искусством, которому мог бы позавидовать эстрадный трансформатор, он менял свою внешность, то прилаживая бороду, то снимая ее сызнова. Вместо очков надевал незаметные контактные линзы. Маскировался под коммивояжера, парикмахера, механика телевизоров. Ставил не помногу и даже симулировал «нервное дрожание рук». В конце концов, как с гордостыо поделился он с корреспондентом «Лайфа», ему удалось «выкачать» за полтора года «25 тысяч чистоганом» и приобрести на эти деньги «прелестное ранчо с зеленой лужайкой».

Успешно испытал свое математическое открытие доктор Торп также и на поприще баккара и шмен де фер. По ходу одного из этих научных экспериментов профессор и его друзья извлекли из казино 1000 долларов за один час и более там не появлялись.

Кстати, спасаясь от разгневанных крупье, Торпу, как отмечал тот же «Лайф», «приходится вечно быть начеку, избегать темных углов и пустынных аллей, жаться к прохожим на улице» и т. п.

Каких только жертв не требует наука!

Но в конце концов жертвы окупаются. Ибо, как делится своими впечатлениями доктор Торп, «возвращаясь в гостиничный номер после очередной схватки в очко, я заливаюсь радостным смехом, вываливая на кровать пачки ассигнаций…»

При таком «подходе» к научной профессии можно, разумеется, ожидать всего что угодно. В том числе — активного участия людей с дипломами в бизнесе парапсихологов.

Интересные сведения на этот счет читаем в авторитетном вашингтонском научном журнале «Сайнс» («Наука»). В нем приводятся (в номере от 13 июля 1973 года) такие данные о финансовых источниках заокеанской парапсихологии. В числе первых ее благодетелей фигурировал, как мы помним, табачный король Дьюк. Но это было сравнительно давно, и вслед за этим доброхотом последовали другие. И так как, иронически замечает «Сайнс», дарители в большинстве случаев завещают деньги после своей смерти, «они при этом ничего не теряют», зато получатели явно выигрывают. «Ведь иметь дело с живыми жертвователями гораздо хлопотнее, чем с мертвыми!» Например, пишет «Сайнс», «в Соединенных Штатах имеется немало богатых вдов, которые готовы сделать крупное пожертвование, лишь бы им дали возможность вступить в телепатический контакт с духом покойного мужа». Но «парапсихологи чаще всего не решаются рисковать своей научной (!) репутацией и не берут этих денег». Иначе было, когда аризонский золотопромышленник Джеймс Кидд, пропавший без вести в 1946 году, оставил завещание. Долгое время оно оставалось неизвестным и было найдено только спустя 18 лет. Согласно завещанию, 200 тысяч долларов предназначались «на исследование и научное доказательство продолжения жизни души после смерти тела». В погоню за жирным кушем бросились претенденты (более ста спиритических медиумов!), и в тяжбу немедленно вступили крупнейшие «центры» парапсихологии. В конце концов после шестилетних судебных споров в 1970 году суд присудил деньги «Американскому обществу парапсихических исследований». Общество имеет резиденцию «в элегантном квартале Нью-Йорка» и, как гласит его устав, «изучает оккультные феномены во всех проявлениях».