Страница 58 из 127
Утром 30 сентября я отправился в Глухов, где мы организовали наш новый командный пункт. Отсюда я дал указание генералу Кемпффу выделить необходимые силы для обеспечения восточного фланга 24-го танкового корпуса в районе Путивля. Кемпфф со своей стороны доложил мне, что в районе Штеповки русские неожиданно напали на два батальона 119-го пехотного полка и захватили их автотранспорт. Русские атаковали своими тяжелыми танками. Эта была очень неприятная потеря. Для того, чтобы восстановить положение, пришлось еще раз повернуть обратно некоторые подразделения 9-й танковой дивизии. Генерал фон Гейер сообщил, что пикирующие бомбардировщики из-за плохой погоды не могут подняться в воздух. Он предполагал, что перед ним находятся арьергарды противника, в то время как генерал Лемельзен доносил о том, что наступление явилось полной неожиданностью,
Командованию группы армий было сообщено, что снятие с фронта полка «Великая Германия» оттягивается, так как на корпус Кемпффа наступают крупные силы противника, а смена передовых частей его корпуса пехотой 34-го корпуса откладывается и начнется только ночью 1 октября. До подхода основной массы пехоты пройдет еще четверть суток.
Население Глухова обратилось к нам с просьбой разрешить им снова пользоваться своей церковью. Мы охотно дали им разрешение на это.
1 октября 24-й танковый корпус занял Севск. Нашим войскам удалось прорвать фронт противника. По мере получения горючего войска продолжали энергично продвигаться вперед. Я выехал из Глухова и направился через Эсмань в Севск, в 4-ю танковую дивизию. Вдоль дороги стояли различные подбитые автомашины русских, что свидетельствовало о полной неожиданности нашего наступления для противника. Близ дороги, на холме, где стояла ветряная мельница, я увидел генералов фон Гейера и фон Лангермана. Многие подразделения 4-й танковой дивизии уже достигли Севска. На местности оставались следы ожесточенных боев. По дороге мы видели убитых русских, встречали много раненых; на коротком пути от дороги до мельницы я и сопровождавшие меня офицеры забрали в плен 14 человек русских, прятавшихся в траве, в том числе одного офицера, все еще поддерживавшего телефонную связь с Севском. В 4 км севернее Севска, которыми уже находился в наших руках, я встретил полковника Эбербаха, храброго командира танковой бригады 4-й танковой дивизии. На мой вопрос о том, в состоянии ли он продолжать наступление до Дмитровска (Дмитровск-Орловский), он ответил утвердительно. Поэтому я приказал ему продолжать преследование противника, хотя до этого генералы ошибочно информировали меня, что из-за недостатка горючего они вынуждены приостановить наступление. Во время моей беседы с Эбербахом русская авиация бомбила дорогу, по которой двигались наши войска, а также город Севск. Затем я отправился к передовым подразделениям наших танковых частей и объявил благодарность личному составу подразделения, которым командовал майор Юнгенфельдт. На обратном пути я сообщил командиру корпуса о своем приказе продолжать наступление. Передовые части 24-го танкового корпуса продвинулись за этот день на 130 км!
Передовой отряд нашего соседа справа ~ 6-й армии вступил в этот день в Гадяч, другие части армии продвинулись в направлении на Миргород, имея целью закрыть промежуток, образовавшийся между нами и 17-й армией.
2 октября наступление продолжалось со всей силой, фронт был полностью прорван, и 13-я армия русских была отброшена на северо-восток. Я посетил 10-ю мотодивизию и входивший в состав этой дивизии 41-й пехотный полк, которым командовал полковник Траут. В течение этих дней мы имели очень незначительные потери. Однако общие потери с самого начала наступления выражались значительными цифрами. Войска получили небольшое пополнение, однако у новых солдат было только желание воевать; они не имели того боевого опыта и той закалки, которыми обладали наши старые солдаты.
4-я танковая дивизия заняла Кромы, достигнув тем самым шоссейной дороги, идущей на Орел.
Утром 2 октября перешла в наступление вся группа армий «Центр»; хорошая погода способствовала успеху наступления. Наш сосед слева – 2-я армия, несмотря на упорное сопротивление противника, прорвала его оборонительные позиции на рубеже, проходившем по линии рек Судость, Десна.
3 октября 4-я танковая дивизия захватила Орел. Это дало нам возможность получить хорошую шоссейную дорогу и овладеть важным железнодорожным узлом и узлом шоссейных дорог, который должен был стать базой для наших дальнейших действий.
Захват города произошел для противника настолько неожиданно, что, когда наши танки вступили в Орел, в городе еще ходили трамваи. Эвакуация промышленных предприятий, которая обычно тщательно подготавливалась русскими, не могла быть осуществлена. Начиная от фабрик и заводов и до самой железнодорожной станций, на улицах повсюду лежали станки и ящики с заводским оборудованием и сырьем.
47-му танковому корпусу была поставлена задача наступать в направлении на Брянск.
Действовавшая правее нас 6-я армия наступала своим правым флангом на Харьков, а левым флангом – через Сумы на Белгород. Это имело важное значение для обеспечения нашего правого фланга, 4-я танковая группа прорвала фронт противника и продвинулась в направлении на Мосальск. Спас-Деменск с целью окружения противника, расположенного западнее Вязьмы. 3-я танковая группа захватила плацдарм в районе верхнего течения Днепра у города Холм.
4 октября передовые части 24-го танкового корпуса овладели Мойном, расположенным по дороге на Тулу. 3-я и 18-я танковые дивизии наступали на Карачев. 17-я танковая дивизия захватила плацдарм на р. Нерусса, обеспечив себе возможность дальнейшего продвижения на север.
Наш сосед слева перешел р. Болва и достиг железнодорожной линии Сухиничи-Ельня. 3-я танковая группа заняла город Белый. В тыловых районах группы армий «Центр» впервые были отмечены действия партизан.
Так как я хотел на следующий день посетить 47-й танковый корпус, я отправил заранее свои автомашины в Дмитровск (Дмитровск-Орловский), где они должны были дожидаться меня на посадочной площадке, куда я должен был прилететь на «Шторхе». Эта дало мне возможность избежать продолжительной поездки по испортившейся дороге. К 10 час. 30 мин. 5 октября я уже был у генерала Лемельзена.
18-я танковая дивизия пересекла дорогу Орел-Брянск и наступала в направлении на север; 17-й танковой дивизии была поставлена задача произвести налет на Брянск и овладеть им. Затем я вылетел на «Шторхе» в штаб 24-го танкового корпуса, находившийся в Дмитровске (Дмитровск-Орловский).
Генерал фон Гейер пожаловался на плохое положение с горючим, от регулярного обеспечения которым в значительной степени зависел успех дальнейшего продвижения. Трофейного горючего у нас, к сожалению, было очень мало. Но поскольку аэродром в Орле находился в наших руках, я обратился с убедительной просьбой к командующему 2-м воздушным флотом обеспечить доставку по воздуху необходимого нам горючего в количестве 500 000 литров. В этот день я получил довольно внушительное представление об активности русской авиации. Сразу же после моего приземления на аэродроме в Се веке произошел налет русской авиации на этот аэродром, где находилось до 20 немецких истребителей. Затем авиация противника бомбила штаб корпуса, в результате чего в комнате, где мы находились, вылетели оконные стекла. Затем я направился к дороге, по которой продвигалась 3-я танковая дивизия. Здесь мы также подверглись неоднократной бомбежке со стороны русских бомбардировщиков, которые летали группами в 3—6 самолетов на большой высоте и причиняли поэтому незначительный урон. На 6 октября воздушный флот обещал нам усилить прикрытие истребителями, и поэтому можно было рассчитывать на улучшение положения.
С этого дня наша 2-я танковая группа стала называться 2-й танковой армией.