Страница 2 из 127
В течение нескольких лет, вплоть до начала первой мировой войны, я жил счастливой жизнью лейтенанта. 1 октября 1909 г. егерский батальон, в котором я служил, был переведен в район своего формирования с Гослар (провинция Ганновер). Там я был помолвлен с Маргаритой Герне, ставшей 1 октября 1913 г. моей женой и верной подругой, которая в течение многих лет шла со мной по извилистому и не всегда легкому пути солдата.
Наша счастливая жизнь была прервана войной, разразившейся 2 августа 1914г. В течение последующих четырех лет мне лишь изредка удавалось во время коротких отпусков навещать семью. 23 августа 1914 г. у меня родился сын Гейнц Гюнтер, а 17 сентября 1918 г. второй сын – Курт.
В начале войны умер мой любимый отец, который после тяжелой операции был вынужден 14 мая 1914 г. выйти в отставку. Отец являлся для меня образцом человека и солдата. Мать пережила отца на шестнадцать лет и умерла в марте 1931 г.
После окончания войны, начиная с 1918 г., я служил в войсках, охранявших восточные границы, – сначала в Силезии, а затем в Прибалтике. Подробные сведения о прохождении моей военной службы приведены в биографической хронике, помещенной в конце книги. До 1922 г. я служил в основном в штабе округа и в министерстве рейхсвера, специализируясь преимущественно по пехоте, однако служба в 3-м телеграфном батальоне в Кобленце, а также служба в различных радиотелеграфных подразделениях в начале первой мировой войны дала мне возможность приобрести некоторые знания, весьма пригодившиеся в дальнейшем, при создании нового рода войск.
Глава II.
Возникновение бронетанковых войск Германии
В период между двумя войнами я занимался главным образом организацией бронетанковых войск Германии. Хотя по военному образованию я являлся пехотинцем и не имел никакого технического образования, судьба надолго связала меня с деятельностью, имевшей Отношение к моторизации войск.
После возвращения из Прибалтики осенью 1919 г. и непродолжительной службы в 10-й бригаде рейхсвера в Ганновере я был назначен в январе 1920 г. командиром роты егерского батальона в Госларе, в котором служил до войны. О возвращении на службу в генеральный штаб, к корпусу офицеров которого я принадлежал до осени 1920 г., я и не помышлял, так как мой отъезд из Прибалтики был связан с затруднениями служебного характера, кроме того, у меня не было почти никаких перспектив сделать военную карьеру в урезанных штатах стотысячного рейхсвера. Я был поражен, когда осенью 1921 г. мой командир полка полковник фон Амсберг спросил у меня, не желаю ли я возвратиться на службу в генеральный штаб. Я дал свое согласие, но некоторое время мне ничего не сообщали, и лишь в январе 1922 г. меня вызвал к себе обер-лейтенант Иоахим фон Штюльпнагель, работавший в управлении войск министерства рейхсвера[4], и спросил, почему я до сих пор не отправился в Мюнхен. От него я узнал, что командование намеревается перевести меня в инспекцию военных сообщений, в отдел автомобильных войск, так как инспектору, генералу фон Чишвитцу, нужен офицер генерального штаба. Он добавил, что в министерство рейхсвера меня переводят с 1 апреля и что мне дается возможность к этому сроку практически ознакомиться с работой автомобильных войск, для чего я получаю командировку в Мюнхен, в 7-й Баварский автомобильный батальон, куда мне и надлежит немедленно отправиться.
Обрадованный новым назначением, я немедленно отбыл в Мюнхен и явился к командиру батальона майору Лутцу, с которым мне довелось работать вместе несколько лет. Нас связывала не только совместная работа, я относился к нему с искренним уважением, а он ко мне – с исключительной благосклонностью.
В Мюнхене меня прикомандировали к 1-й роте, которой командовал профессиональный летчик Виммер. Майор Лутц сообщил мне, что в министерстве на меня будет возложена задача разработать вопрос об организации и использовании автомобильных войск. В Мюнхене я должен был заниматься главным образом подготовкой к выполнению указанной задачи. Майор Лутц и капитан Виммер сделали все для того, чтобы я мог подробно изучить организацию работы в батальоне.
1 апреля 1922 г. я явился в Берлин к генералу фон Чишвитцу за получением указаний относительно своей новой службы в министерстве рейхсвера. Он сообщил мне, что первоначально предполагал использовать меня для разработки вопросов применения автомобильных войск. Однако начальник его штаба майор Петтер решил поручить мне изучение ряда других вопросов, касающихся автомастерских, бензоскладов, специальных сооружений, штатов технического персонала, а также автомобильных перевозок. Я был весьма удивлен этим и сообщил генералу, что совершенно не подготовлен к разработке этих преимущественно технических проблем и что для руководящей работы в данной области не имею необходимых познаний. Генерал фон Чишвитц ответил мне, что сначала предполагал использовать меня именно так, как передавал через майора Лутца, однако начальник штаба доказал ему, что согласно положению о военном министерстве Пруссии от 1873 г. (которое, конечно, дополнялось рядом других распоряжений) распределением кадров занимается не инспектор, а начальник штаба; поэтому он, генерал, к сожалению, ничего не мог изменить, но будет стараться привлекать меня также к участию в разработке намеченных им вопросов. Моя просьба об откомандировании меня в егерскую роту была отклонена.
Итак, меня перевели на работу в области техники, с чем мне пришлось смириться.
Мой предшественник не оставил после себя ничего ценного, кроме нескольких незаконченных документов. Дружескую поддержку нашел я лишь в лице некоторых старых чиновников военного министерства, знакомых с деловыми бумагами и знающих технику делопроизводства. Моя новая работа была весьма поучительной и полезной для моего дальнейшего совершенствования, однако наиболее ценным оказалось порученное мне генералом фон Чишвитцем изучение проблемы переброски войск на автомашинах. Благодаря этой работе, которой предшествовали небольшие практические занятия в Гарце, я впервые ознакомился с возможностями использования моторизованных войск. Теперь я мог иметь по этому вопросу собственное суждение.
Генерал фон Чишвитц чрезвычайно критически относился к моей деятельности; обращая особое внимание на точность, он не пропускал ни одной моей ошибки, чем помог мне приобрести необходимые знания.
В первой мировой войне часто применялись переброски войск на автомашинах, однако они всегда осуществлялись в условиях позиционной обороны, и не было ни одного случая, чтобы при ведении маневренной войны они проводились непосредственно в сторону противника. Для неукрепленной Германии казалось невероятным, что будущая война начнется именно как война позиционная, с устойчивой линией фронта, поэтому мы были вынуждены считаться с необходимостью ведения подвижной обороны. Проблема переброски моторизованных войск в условиях маневренной войны сразу же вызвала необходимость организации охранения этих перебросок. Эффективное охранение могло осуществляться только бронетанковыми средствами. И вот я начал изучать историю, стремясь ознакомиться с опытом использования бронированных машин. Так, я познакомился с молодым обер-лейтенантом Фолькгеймом, который обработал имевшиеся незначительные данные о применении немцами в период, первой мировой войны небольших бронетанковых подразделений, а также с данными об использовании противником более крупных бронетанковых сил. Эти данные имели определенную ценность для нашей небольшой армии. Фолькгейм снабдил меня некоторой литературой, и я получил возможность приступить к изучению еще слабо разработанной теории использования бронетанковых войск. Наиболее богатый опыт в этой области имели англичане и французы. Я достал необходимую литературу и начал ее штудировать.
Это были преимущественно английские статьи и книги Фуллера, Лиддл Гарта и Мартеля, которые меня чрезвычайно заинтересовали и обогатили мою фантазию. Эти дальновидные специалисты уже в тот период хотели превратить бронетанковые войска в нечто более значительное, чем вспомогательный род войск для пехоты. Они ставили танк в центр начинающейся моторизации нашей эпохи и являлись, таким образом, крупными новаторами в области разработки современных методов ведения войны.
4
Управление войск министерства рейхсвера фактически выполняло функции генерального штаба (Ред.).