Страница 46 из 50
Все было продумано и с почтовым ящиком 2915. Он был арендован Освальдом с 9 октября 1962 года по 14 мая 1963 года. Читаем доклад комиссии Уоррена: «Неизвестно, был ли указан «А. Хиделл» в заявлении об аренде почтового ящика 2915 как лицо, имеющее право получать почту на этот ящик. В соответствии с почтовыми правилами та часть заявления, в которой указаны имена лиц, имеющих, кроме арендатора ящика, право получать почту, была выброшена после того, как Освальд отказался от своего почтового ящика 14 мая 1963 года». А дальше все очень просто. Извещение о посылке от Клайна (ее содержимое: «манлихер-каркано» — 12 долларов 78 центов, оптический прицел — 7 долларов 17 центов, квитанция за пересылку — 1 доллар 50 центов) кладется в ящик 2915, арендуемый Освальдом. Он — а кто же еще?! — вынимает извещение на имя А. Хиделла и получает посылку, свободно, без вопросов, ибо, как гласит доклад комиссии Уоррена, «удостоверение личности при этом обыкновенно не требуется, потому что считается, что лицо, предъявляющее извещение, имеет право на получение посылки».
Независимые расследователи подчеркивают, что одна из трудностей, стоявших перед заговорщиками, заключалась в том, чтобы «связать воедино» Освальда с «манлихер-каркано», найденной якобы в складе школьных учебников. Поскольку у ФБР и ЦРУ есть свои люди среди торговцев оружием и на почте, обставить по всем правилам покупку — с заказом, квитанцией и т. п. — не представляло большой проблемы. Но, чтобы «закрутить» все это дело на Освальде — Хиделле и представить его вполне правдоподобно перед американской общественностью, одних печатных букв на бланке заказа было явно недостаточно.
Поэтому, с одной стороны, было решено показать американцам уникальное фото: Освальд позирует с «манлихер-каркано» и газетой американских коммунистов «Уоркер».
С другой стороны, те, кто руководил Освальдом, решили «наполнить жизнью» мифический призрак, который ничем пока себя не выдал, кроме невидимой и никем не засвидетельствованной покупки итальянской винтовки. Дело происходило все в том же Новом Орлеане. Однажды между Освальдом, исполнявшим роль друга революционной Кубы, и несколькими кубинскими контрреволюционерами произошла потасовка. Освальд попал в тюрьму, и там среди прочих вещей у него нашли удостоверение члена новоорлеанского отделения Комитета за справедливое отношение к Кубе, подписанное «президентом отделения» А. Дж. Хиделлом. Уже после того как Руби отправил Освальда на тот свет, вдова покойного, Марина Освальд, утверждала во время показаний в комиссии Уоррена, что «по принуждению» ее покойного мужа она вывела подпись «А. Дж. Хиделл» вслед за словами «президент отделения».
В новоорлеанской тюрьме «марксист» Освальд запросил встречи… с кем-либо из ФБР. Его навестил специальный агент Джон Куигли, который говорит, что ему так и не было ясно, зачем это потребовалось Освальду. Но, проанализировав отчет Куигли, независимый расследователь, бывший сотрудник ЦРУ Джордж О'Тул обратил внимание на одну деталь. Специальный агент ФБР сообщал, что в беседе с ним Освальд рассказал о новоорлеанском отделении Комитета за справедливое отношение к Кубе и об одном члене этого отделения некоем А. Дж. Хиделле.
Не будем гадать, почему Освальд превратил Хиделла из президента в члена отделения. Интересно другое. «Поскольку «А. Дж. Хиделл» было единственное имя, упомянутое Освальдом в разговоре с Куигли, это могло иметь специальное значение, — писал О'Тул. — Говоря конкретно, Хиделл мог быть псевдонимом Освальда, использовавшимся в связи с его деятельностью в качестве осведомителя… Донесение Куигли о беседе с Освальдом, включая упоминание им имени Хиделла, автоматически попало бы в информационный центр ФБР». Иными словами, Освальд посылал сигнал, где он, не раскрыв своих связей с ФБР специальному агенту Куигли. Вскоре Освальд был выпущен из тюрьмы.
Значит, если прав О'Тул, то у присвоенного кем-то Освальду псевдонима Хиделл было два назначения. В одних случаях он мог и не знать, что этим псевдонимом его связывают с оружием будущего сенсационного убийства. В других — Освальд мог им пользоваться сам, выполняя роль осведомителя, сохраняя при этом в полной тайне, кто дал ему это фиктивное имя.
Вспомним, когда у него, согласно докладу комиссии Уоррена, нашли поддельную карточку военнообязанного с именем Алека Дж. Хиделла, арестованный Освальд отказался сообщить полиции происхождение документа. Чины полиции могли быть не теми людьми, перед которыми Освальд был обязан раскрыть свои секреты. Уже после его убийства ФБР сообщило, что документ был подделан самим Освальдом. Никаких доказательств на этот счет не приводилось — ни где это могло произойти, ни какой фотоаппаратурой и пишущей машинкой он пользовался для того, чтобы сделать фальшивый документ.
Независимые расследователи, обратившие внимание на слабость позиции ФБР в данном вопросе, решили скрупулезнейшим образом раскрутить ленту событий назад к 22 ноября. Картина получается весьма сложной. За кулисами далласского преступления сразу же началась официальная проверка личности Хиделла. Но это имя не всплыло в отчетах радио и телевидения до следующего дня, 23 ноября. Даже самые близкие к полиции далласские репортеры, получавшие первыми всю так называемую «эксклюзивную информацию», ничего не прослышали о том, что арестованным мог быть некий Алек Хиделл. И это тем более странно, что теперь далласская полиция утверждает иное, а именно: репортерам якобы сразу же дали знать, что во время доставки Освальда от места ареста в кинотеатре «Техас» до полицейского участка у него, пока он сидел в наручниках, был изъят бумажник с карточкой военнообязанного Хиделла. Рядовой полицейский П. Бентли, которому «выпала честь» извлечь бумажник из заднего левого кармана брюк Освальда и найти фальшивый документ, оказал тем самым немалую услугу следствию. Он вознесся спустя некоторое время в вице-президенты «Ферст нэшнл бэнк оф Даллас» с обязанностями ответственного за безопасность и охрану.
Независимые расследователи в равной мере допускают, что фальшивый документ был в бумажнике и что он был подложен туда полицейским Бентли. Но и в том и в другом случае имя Хиделла всплыло лишь 23 ноября, после того как «перекройка» мертвого тела президента была уже позади, пулевые раны в трупе соответствовали выстрелам сзади и сверху (соответствовали, но не совсем, как показали независимые американские патологоанатомы) из «снайперского гнезда» Освальда. Теперь можно было приступить к очередной публичной подгонке фактов и домыслов — на сей раз припечатать «манлихер-каркано» к Освальду с помощью «неопровержимого» почтового заказа А. Дж. Хиделла, а также двух снимков, на которых Освальд стоит с этой итальянской винтовкой в одной руке и газетой «Уоркер» — в другой. Многие специалисты, в том числе бывший ведущий фотоэксперт Скотланд-Ярда, заявляют, что снимок смонтирован из фотографий головы Освальда и чьего-то туловища. Согласно ФБР, снимки были сделаны женой Освальда из купленного им фотоаппарата «Империал-рефлекс». Удивительно, но факт: Освальд не снимал этой камерой ни жену, ни детей, ни знакомых и воспользовался ею один раз для создания на фотобумаге образа «воинственного коммуниста».
Здесь невольно возникают некоторые сравнения. В секционном зале госпиталя ВМС в Бетесде, а, по-видимому, еще и в армейском госпитале имени Уолтера Рида участники второго заговора добивались получения «лучшего свидетельства» для комиссии Уоррена — мертвого тела президента, погибшего в результате стрельбы сзади. Участники первого заговора стремились обзавестись в лице Освальда «вторым лучшим свидетельством» для поддержания все той же версии. Но в обоих случаях, добиваясь общей достоверности и не забывая о мелочах, исполнители заданий допускали все же промашки и ошибки, которые позволили американским расследователям вскрыть явные следы одного большого заговора. Ни «лучшее свидетельство», ни «второе лучшее свидетельство» не выдержали бы серьезного судебного испытания, если бы таковое состоялось и ставило своей целью доказать, будто Ли Харви Освальд без чьего-либо содействия убил Кеннеди. Таково мнение многих представителей американского юридического мира.