Страница 35 из 50
Следующий ход был за Джонсоном, настоявшим на проведении диспута между ним и Джоном. Бальный зал отеля «Билтмор» не мог вместить всех желающих. Вот что услышал о себе «ярчайший светильник надежды» демократической партии. Его послужной список в сенате — это не только частые отлучки, незрелость, неопытность, но и «слабость» в подходе к проблеме гражданских прав негров. Кроме того, когда он, Джонсон, боролся против сенатора Маккарти и всего реакционного маккартизма, Кеннеди отсиживался и прятался. Более того, когда он, Джонсон, вместе с Рузвельтом добивался вступления Америки во вторую мировую войну, его «старик Джо» боролся против этого, ибо он симпатизировал Гитлеру и нацистам. Лицо Кеннеди покрылось потом, руки дрожали. Джонсон перешел к вопросу о религии и дал понять, что католик не подходит на роль президента.
Но, несмотря на все ухищрения Джонсона и K°, лос-анджелесский съезд избрал кандидатом в президенты от демократической партии Джона Кеннеди.
Ко всеобщему изумлению, Джонсон повел себя так, как будто диспута в «Билтморе» и не было. Он потребовал поста вице-президента и заявил, что будет сражаться до последней капли крови и станет вицепрезидентом, если даже клан Кеннеди не захочет иметь с ним дело. (Невольно в памяти всплывают слова, которые леди «Берд» Джонсон прошептала убитой горем Жаклин Кеннеди на борту «ВВС-1»: «О, Джекки, вы же знаете, мы никогда не стремились стать даже вице-президентом».) Клан сдался, но в процессе борьбы Джонсон и Роберт Кеннеди, который особенно воспротивился идее техасца, превратились в непримиримых врагов, унеся оба в могилу жгучую неприязнь друг к другу, а по мнению некоторых, даже ненависть.
Так обстоит дело с политическим легитимизмом власти Джонсона, о котором критик мемуаров «С выигрышной позиции…» Майкл Джейнуэй писал: «На сложном фоне подозрений в подтасовке голосов избирателей (сенатские выборы Джонсона. — Прим. авт.), когда воздух отравлен обвинениями в предательстве (убийство Кеннеди в Далласе. — Прим. авт.), когда заговор включает в себя нечто вроде элементов средневекового порядка: политическое убийство, затаивший обиду род и украдкой проводимая война сомнительного происхождения и целей, — говорить о политическом легитимизме столь же уместно, сколь уместно обсуждать подобные вопросы и во времена Макиавелли или Шекспира».
И нужно сказать, что мало кто ставил эти вопросы, пока Джонсон занимал президентское кресло. В первые годы после далласской трагедии почти все ведущие советники и помощники Кеннеди выпустили солидные книги. Но в них сквозили лишь намеки на парадоксальность альянса Кеннеди — Джонсон. Они осыпали похвалами Джонсона за то, что он принес Кеннеди в 1960 году голоса избирателей Юга, что он верой и правдой служил президенту и пр.
Диссонансом прозвучали лишь книги Хейли (1964 год) и доверенного секретаря Кеннеди миссис Эвелин Линкольн. Она выпустила в 1968 году мемуары «Кеннеди и Джонсон», где сообщила, что Кеннеди твердо решил взять в вице-президенты на выборах 1964 года другого политика.[22] Этого опасался и сам Джонсон, когда осенью 1963 года вспыхнул скандал вокруг его бывшего помощника по сенату, бизнесмена Бобби Бейкера. Уличенный во взяточничестве и темных махинациях, он грозил потянуть за собой Джонсона, который, будучи вице-президентом, посещал устроенное Бейкером злачное место в двух часах езды от Вашингтона на берегу Атлантики. Джонсон был убежден, что разоблачение Бейкера — дело рук Роберта Кеннеди, имевшего целью дискредитировать вице-президента и сделать невозможным его пребывание на этом посту.
Да, отношения между кланом и техасцем были крайне сложны. Джейнуэй на страницах журнала «Атлантик» в 1972 году предлагал читателям даже гипотезу, что «секретная история» этих отношений еще ждет своего раскрытия. «Это, — пишет он, — секретная история приватных войн Линдона Джонсона с его техасскими избирателями, с семейством Кеннеди, с общественным мнением и с самим собою».
Дело, конечно, не в «приватных войнах», которые вели между собой партнеры по альянсу, хотя значение их мы не собираемся преуменьшать. За этими междоусобными стычками представителей различных монополистических группировок стояли жизненно важные проблемы внутриполитического и международного плана, по которым к осени 1963 года наметились серьезные разногласия внутри правящей элиты Америки.
Подписание Московского договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, под водой и в космическом пространстве (1963 год) вызвало злобный вой американской реакции. Джонсон энергичными действиями способствовал ратификации договора сенатом. Но он же, выполняя волю техасских нефтяников, давил на Кеннеди, стараясь не допустить внесения им законопроекта о сокращении налоговых льгот нефтяным королям, хотя знал, что большинство конгресса «созрело» для этой меры, отражая интересы представителей других сфер бизнеса, которые считали, что у владельцев «черного золота» и без того достаточно сверхприбылей.
Юг Джонсона был недоволен «мягкотелостью» Кеннеди в отношении Латинской Америки, которой президент сулил златые горы своей программой «Союз ради прогресса».[23] Особенно же бесила их «пассивность» Кеннеди в отношении «коммунистической Кубы». «Ультра» требовали нового вторжения на Кубу, «закручивания гаек» во всем Западном полушарии. Они считали недопустимыми конфиденциальные попытки Кеннеди добиться нормализации отношений с Кубой. Первый сигнал быть осторожным и «не зарываться» прозвучал, когда осенью 1963 года ЦРУ без ведома Белого дома организовало свержение законно избранного президента Доминиканской Республики Хуана Боша, которого Кеннеди лично поддерживал и ставил как пример демократичности другим правителям Латинской Америки.
Наиболее интенсивные подспудные дебаты шли, однако, вокруг азиатской политики, и в частности политики во Вьетнаме. В своем последнем интервью для журнала «Атлантик» в начале 1973 года Джонсон говорил: «Мы допустили две ключевые ошибки. В начале 60-х годов Кеннеди должен был бы послать во Вьетнам более чем 18 тысяч военных советников. А затем я еще больше ухудшил ситуацию, прождав 18 месяцев, прежде чем направить туда солдат».
Да, Кеннеди не расширил контингента «советников», хотя военные руководители Пентагона настойчиво убеждали его пойти на это. Считая, что вьетнамская проблема должна быть урегулирована политическим путем, Кеннеди приводил различные аргументы, в том числе и советы бывших военачальников Макартура и Риджуэя не повторять войны, которую США вели в Корее. Или аргумент такого рода: как можно оправдать отправку американских солдат на войну в Юго-Восточную Азию, расположенную за девять тысяч миль от США, если нельзя оправдать вооруженное вторжение на Кубу, которая лежит всего лишь в 90 милях от американских берегов? Но аргументы не действовали. Пентагон, вспоминает в своих мемуарах бывший советник президента Кеннеди, историк Шлезингер, предлагал «при случае подвергнуть ядерной бомбардировке Ханой и даже Пекин».
«На одном из заседаний Совета национальной безопасности, — пишет Шлезингер, — генерал Лемнитцер (начальник штаба ВВС. — Прим. авт.) изложил стратегию, в соответствии с которой каждое американское действие будет провоцировать китайское противодействие, вызывая, в свою очередь, еще более решительный американский ответ. Он заключил: «Если мы получим право использования ядерного оружия, мы можем гарантировать победу». Президент невозмутимо слушал, потирая верхний коренной зуб, и ничего не ответил. Через секунду кто-то сказал: «Мистер президент, возможно, вы могли бы попросить генерала объяснить нам, что он имеет в виду под такой победой». Кеннеди что-то пробормотал и закрыл заседание». Позднее он сказал Шлезингеру: «Поскольку он (Лемнитцер. — Прим. авт.) не мог придумать никакого продолжения, он и пообещал нам победу».
«Ядерные милитаристы», как назвали американские журналисты лемнитцеров, имели огромную власть в Вашингтоне в годы президента Эйзенхауэра. Поднятые на пьедестал доктриной «массированного возмездия» и политикой «балансирования на грани войны» Джона Фостера Даллеса, они, как указывают американские историки, не имели иных планов ведения войны, кроме как с применением ядерного оружия. И поэтому «ядерные милитаристы» восприняли как удар по своему влиянию провозглашенную новой администрацией демократов «более реалистичную» доктрину гибкого реагирования, которая дополняла потенциал ведения всеобщей ядерной войны потенциалом ведения ограниченных войн — ядерных и обычных[24] Джон Кеннеди немало сделал для военно-промышленного комплекса, при нем США совершили один из мощнейших и дорогостоящих рывков в сфере ракетно-ядерного оружия, при нем были созданы контингенты «противоповстанческих» войск — предшественников нынешних «сил быстрого развертывания». Однако военно-промышленный комплекс в целом и в особенности монополистические группировки юго-западных и западных штатов, обуреваемые неумолимой жаждой новых прибылей и милитаристских авантюр, были недовольны политикой Кеннеди.
22
Эвелин Линкольн выпустила в 1965 г. книгу «Мои 12 лет с Джоном Кеннеди». Ею написана еще одна книга о Кеннеди, которая хранится в тайнике, неизвестном даже ее мужу. По словам Линкольн, эта книга будет издана только после ее смерти, «если что-то не изменится». (Прим. авт.)
23
«Союз ради прогресса» — программа экономической «помощи» США странам Латинской Америки в 1961–1964 гг. Служила средством усиления зависимости латиноамериканских стран от своего северного соседа. (Прим. ред.)
24
См. подробный критический анализ доктрины гибкого реагирования в кн.: США: военно-стратегические концепции. М.: Наука, 1980.