Страница 44 из 65
В составе трех фронтов имелось 11 общевойсковых, танковая, три воздушные армии и оперативная группа. В них насчитывалось 80 дивизий (из них 6 кавалерийских, 2 танковые и две мотострелковые), 4 танковых и механизированных корпуса, 6 стрелковых и 30 отдельных бригад, гарнизоны укрепленных районов. Из 63 танковых и механизированных соединений, развернутых в трех фронтах, в Забайкальском находилось 29 — более 46 %. И это на направлении, которое японское командование считало недоступным и непригодным для действий крупных масс войск и боевой техники из-за сложных природных условий.
Всего в дальневосточной группировке советских войск было сосредоточено 1 577 725 человек, 26 137 орудий и минометов, 5556 танков и самоходно-артиллерийских установок, свыше 3800 боевых самолетов. Общее превосходство над противником достигалось: в людях — в 1,2 раза, в танках и артиллерии — в 4,8 раза, по самолетам — в 3,6 раза. На направлении главных ударов предусматривалось создать решительный перевес в силах и средствах. Так, в Забайкальском фронте по пехоте 1,7:1, по орудиям и минометам — 8,6:1, по танкам и САУ — 5:1.
В Маньчжурской наступательной операции ленд-лизовские танки «Шерман» действовали в составе Забайкальского фронта. Поэтому в дальнейшем речь будет идти об особенностях их использования в сложных условиях степно-пустынно-горной и обжитой Захинганской равнинной местности.
Забайкальский фронт получил задачу нанести главный удар силами трех общевойсковых и танковой армий в обход Халун-Аршанского укрепленного района с юга в общем направлении на Чаньчунь. Ближайшая задача фронта на глубину 350 километров состояла в разгроме противостоящих сил противника, преодолении хребта Большой Хинган и к пятнадцатому дню операции выходе главными силами на рубеж Дабаныпань, Лубэй, Солунь. В дальнейшем главными силами фронта требовалось овладеть рубежом Чафын, Мукден, Чжанцзякоу, Чжаланьтунь (глубина 800 километров).
6-й гвардейской танковой армии отводилась ведущая роль в операции Забайкальского фронта. Ее соединениям предписывалось, действуя в общем направлении на Чаньчунь, к десятому дню наступления форсировать хребет Большой Хинган, закрепить за собой перевалы через него и до подхода общевойсковых армий не допустить занятия их резервами противника.
Войсками фронта, кроме того, намечалось нанести два вспомогательных удара. Первый — на правом, второй — на левом крыле фронта. Ширина полосы наступления забайкальцев по государственной границе составила 2300 километров, но активный участок, где развернулись войска, достигал 1500 километров. Среднесуточный темп продвижения при выполнении ближайшей задачи фронта планировался: для общевойсковых соединений — 23 км, для танковых — около 70 км. Продолжительность операции намечалась в пределах 10–12 дней для танковых и 10–15 для общевойсковых армий.
В связи с тем, что Забайкальскому фронту в приграничной зоне противостояли слабые силы японцев, командующий фронтом Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский предусматривал использовать 6-ю гвардейскую танковую армию в первом эшелоне с целью быстрейшего овладения перевалами Большого Хингана. По этой же причине общевойсковые армии развернулись на широком фронте и, используя сильные передовые отряды и подвижные группы, должны были вести наступление по отдельным направлениям, поддерживая лишь оперативное взаимодействие между собой.
Наступление 6-й гвардейской танковой армии предполагалось вести по двум направлениям, на расстоянии 75 километров одно от другого. С целью уменьшения глубины колонны считалось целесообразным 9-й гвардейский механизированный корпус при преодолении пустынной местности вести двумя маршрутами, имея сильные передовые отряды и отряды обеспечения движения в каждом из них. В корпусной передовой отряд была выделена 46-я гвардейская танковая бригада.
Самой необычной особенностью Хингано-Мукден-ской операции Забайкальского фронта являлось то, что войска в ходе наступления попадали, образно говоря, «из огня да в полымя»: им предстояло преодолеть раскаленные пески и солончаки пустыни Гоби, штурмом взять южные отроги сурового хребта Большой Хинган, действовать на заболоченных полях Центрально-Маньчжурской равнины, где в августе наступал период обильных дождей.
Накануне
Исходный район для наступления 46-й гвардейской танковой бригады находился на юго-восточных скатах горы Модон-Обо в 50 километрах южнее Тамцаг-Булак, откуда до границы было всего 35 километров.
Рано утром.8 августа поступило приказание: «Личный состав накормить и до полудня отдыхать. Организовать тщательную охрану расположения подразделений».
С получением этого распоряжения по «каналам» солдатского «Информбюро» прошла следующая догадка: быть большому «делу», а менее чем через сутки она подтвердилась.
В штабе бригады кипела напряженная работа. В срочном порядке составлялся план рекогносцировки. Командование корпуса назначило бригаде одну рабочую точку — гору Хух-Ула на хребте Барун-Эрэний-Нуру в 1,5 километра от границы.
Рекогносцировочная группа каждого танкового батальона состояла из четырех офицеров: командира, начальника штаба и двух ротных. В указанную точку рекогносцировки мы прибыли в 18 часов. Такое время было выбрано не случайно, ведь к этому моменту солнце находилось за нашей спиной, не слепило. Косые его лучи прекрасно освещали ближние и дальние районы зарубежья. По-пластунски группы выползли на вершину горы Хух-Ула. Расположились на ней «линейно» — в середине исполняющий обязанности командира бригады гвардии подполковник Павел Шуль-мейстер, справа — офицеры первого, слева — второго танковых батальонов. Несколько минут молчали, переводя дыхание после почти стометрового трудного подъема ползком. Старались унять волнение — вышли ведь не на рядовую рекогносцировку, а перед началом войны с Японией. Подобное в нашей фронтовой практике — впервые. К тому же у меня имелись и личные мотивы участия в этой войне. Для моей семьи поражение царской России на Дальнем Востоке в 1905 году отозвалось особой болью. В первые месяцы войны с Японией в окопах под Порт-Артуром погиб тридцатилетний рядовой российской армии Федор Лоза — мой дед. Я знал его только по фотографии. Спустя сорок с лишним лет сыну и внуку вместе с тысячами советских воинов предстояло ступить на землю, где спал вечным сном их пращур.
Достали бинокли. Всматриваемся в местность за границей. Это районы внутренней Монголии и китайской провинции Ляонин. Мы их тщательно изучали по топографической карте, находясь северо-восточнее Чойбалсана. С занятием исходного положения для наступления бригада теперь «привязывалась» к конкретному направлению действий, для чего и поехали на границу.
Обшариваю взором ближайшее зарубежье. Равнина, повышающаяся к юго-востоку, покрыта низкорослой уже выгоревшей на солнце травой. Видны обширные участки солончаков и сыпучих песков. Унылая, не радующая сердце картина на глубину порядка 60 километров. За равниной виднелась россыпь отдельных гор, идущих с юго-запада на северо-восток. В полосе предстоящего наступления подразделений бригады они имели высоту не более 1200 метров над уровнем моря, однако этого было достаточно, чтобы значительная площадь местности за ними не просматривалась. На далеком горизонте синели южные отроги хребта Большой Хинган. Нас больше не удивляли здешние условия видимости: при низкой влажности воздуха и его прозрачности в сухую тихую погоду она исчислялась десятками километров.