Страница 62 из 73
- Легко тебе говорить, папа! - раздраженно сказала Олеся. - Ты бы лучше поговорил с Полиной.
- Да о чем? - вновь удивился поэт. - Девочка даже не влюблена, простейшая физиология, самый примитивный случай... Она и так у тебя ничем особым не занята, ну пусть изображает хотя бы страсть. Все же занятие! И не такое уж неинтересное, ты не находишь? Неужели тебе надоел твой юный и прекрасный муж?
Олеся поняла, что обсудить с отцом ничего не удастся.
- Ладно, мы договорились, в пятницу, в семь, - скороговоркой пробормотала она. - Не забудь. Если что-нибудь изменится, я позвоню.
Олеся нервничала. Ее взвинченность подогревалась безупречным, нарочитым спокойствием Карена и шутками Глеба. Они оба издевались над ее тревогами и страхами, обесценивая их своей иронией и превращая в ложные, несущественные. Ну, конечно, они были полностью правы: Олеся драматизировала события, но сейчас она чувствовала, что теряет Полину навсегда, и это подстегивало, заставляло торопиться и совершать необдуманные бессмысленные поступки. Вот когда она до конца осознала чувства Джангировых по отношению к ней и Карену, те чувства, которые она так справедливо осудила, не умея понять, те, с которыми они не смогли совладать когда-то и с которыми она не в состоянии была справиться теперь. Проклятый, вновь смыкающийся круг! Как могла она бороться с этим неумолимым, жестким, четко спланированным и логически выверенным течением жизни, как могла устоять перед ним - маленькая, слабая, бестолковая? И почему вдруг именно сейчас она так жадно, исступленно схватилась за Полину? Сознавала, что уходят годы, ничего не оставляя взамен? Ощущала близость новых потерь и панически боялась их? Вот! Отгадка, кажется, найдена. Она боится потерять Карена... Он молод, беспечен, эгоистичен и только бесстрастно свистит, покачиваясь на носках. Он уверенно шагает вперед, не оглядываясь и не останавливаясь ни перед чем. Его шаг - шаг победителя. Везде и во всем. И что за прихоть, что за детский каприз - на ходу прихватить с собой маленькую женщину с озерными глазами? И как он будет вести себя дальше - ведь ему только двадцать шесть, а ей уже под сорок... И не имеет никакого значения то, что они выглядят как ровесники. Это абсолютно ничего не значит. Карен всегда поступал и впредь будет поступать в соответствии со своими желаниями, и никто не властен что-либо изменить в его поведении. Подсознательно страшась его вполне возможного предательства, Олеся стала судорожно хвататься за дочь, не желая терять и ее тоже.
Она напряженно осмотрела стол, готовый к ужину: ничего не забыла? Скоро должны приехать Полина со Стасом и Глеб. Карен закрылся в кабинете и что-то читал. Издерганная Олеся не слышала, как он бесшумно подошел и встал сзади.
- Я думаю, - сказал он, лениво потягиваясь, - тебе давно пора бросить работу: твои деньги погоды не делают. Может, тогда ты начнешь хоть немного интересоваться домом. Надежда, правда, очень слабая...
- Мы именно в эту минуту будем обсуждать твое неуместное предложение? - раздраженно спросила Олеся.
- А что тут обсуждать? - флегматично пожал плечами Карен. - Тут абсолютно все ясно. Не вижу никакой проблемы.
- Зато я вижу! Кроме того, ты, по своему обыкновению, пришел не вовремя. В твоем духе как раз сейчас предложить лечь в постель!
- Это совсем неплохо, - Карен уставился на нее неподвижным взором. - Думаешь, не успеем?
- Думаю, ты никогда не уймешься, - с трудом удержалась от смеха Олеся.
Ну что можно поделать с ним, не меняющимся темноглазым мальчишкой, упрямо мокнущим под дождем возле ее дома?
- Кажется, обстановку разрядили, - удовлетворенно заметил Карен и опустился в кресло. - Если они не явятся сию минуту, я съем все без остатка вместе с салфетками. Ты меня моришь голодом с полудня.
- Не сочиняй! - возмутилась Олеся. - Ты без конца жевал дрянные чипсы и что-то там еще из пакета!
- Конечно, из пакета. И, безусловно, дрянные. Я всю жизнь ем у тебя что-то мерзкое из пакета. А мечтаю - из тарелки! Разумеется, это замечательно - ходить в рестораны с такой неподражаемой женщиной, как ты, но все же не менее прекрасно ужинать с ней вдвоем дома. Я не люблю, когда моя личная жизнь проходит на людях! И мне сильно не нравится, когда на тебя смотрят! А там на тебя почему-то все время смотрят! В этом смысле дома значительно безопаснее и спокойнее. Однако я отвлекся. Почему я не вижу четко составленного тобой плана беседы? Вопрос - ответ, вопрос - ответ, твой монолог, наш диалог, стихи Глеба... Я думал, ты лучше подготовилась к встрече.
Олеся махнула рукой.
- Не смейся! Я действительно не знаю, о чем говорить.
- А зачем говорить? - невозмутимо спросил Карен. - Пускай они говорят, а ты молчи. Только, умоляю, не бросай на меня трагические взгляды, это порой бывает сложно пережить, я начинаю пугаться и судорожно соображать, что от меня немедленно требуется. Я открою.
И он встал, услышав звонок. Приехал Глеб со своей неизменной тростью. Он вручил Олесе два букета - для нее и для Полины - и огромный сверток.
- Ты поразительно галантен! Вдобавок и цветы, - Олеся подозрительно осмотрела отца. - Очередное свидание, что ли, сорвалось? И ты остался с цветами и с носом?
- Не проявляй сообразительность, - нежно посоветовал Глеб. - У тебя все равно ничего не получится. Детей еще нет?
- Как видишь, - вздохнула Олеся. - Полина никогда не приходит вовремя.
- Это хорошо характеризует будущую женщину, - порадовался, усаживаясь, Глеб.- Девочка, неужели ты наконец научилась готовить? - воскликнул он, с изумлением оглядывая стол.
- Вы что, сговорились? - крикнула Олеся. - Пригласила на время кухарку, самый примитивный выход! Устраивает?
Глеб успокоительно кивнул.
- Вот теперь все сразу встало на свои места, а то я слишком удивился. Карен, как можно выносить ее столько лет? Признаюсь, я смутно понимаю.
- Притерпелся, - лаконично ответил Карен и грустно вздохнул, скосив глаза на Олесю. - А куда денешься?
- Деваться некуда, - охотно согласился с ним Глеб. - От нее вообще нельзя никуда деться.
Олеся покорно сложила на коленях руки, готовясь терпеливо слушать долгое обсуждение собственного характера и бесчисленные упражнения в дурацких остротах, но, к счастью, явились Полина и Стас. Мускулистый, подвижный, слегка простоватый и явно очарованный Полиной юноша сначала понравился Олесе. Его немного смутили чересчур внимательные взгляды, и Олеся поспешила усадить всех за стол. По лицу Полины бродила обычная неопределенная улыбка. Карен мгновенно радостно схватился за нож и вилку.
- С тех пор, как ты живешь отдельно, Поля, здесь все перешли на лечебное голодание. Поэтому ваш сегодняшний визит для меня - праздник. И если я объемся, не судите слишком строго. Это повторится теперь очень нескоро, если, конечно, вы не собираетесь баловать нас своими посещениями.
Полина мило наклонила головку, ее блуждающая улыбка стала ласковой и признательной.
- Мы можем бывать у вас часто, - сообщила она. - А почему не пришел Левон?
Растерялся даже хладнокровный Карен. Глеб поправил очки. Олеся в испуге уставилась на дочь.
- Не смог, - коротко объяснил Карен и сразу сменил тему. - Как успехи в теннисе? Что говорит тренер?
- Тренер доволен, - включился в игру Стас. - Хотя Полина иногда ленится. Глеб Иванович, - почтительно обратился он к Витковскому, - я бы очень хотел автограф. Если можно.
И он вытащил из кармана книжку Глеба. Пока тот подписывал ее, Олеся пыталась догадаться, какой новый сюжет зреет в голове дочери. Что за неуместный вопрос о Левоне? Карен безмятежно ел, изредка поглядывая то на жену, то на Полину, и усмехался. Потом он снова заговорил со Стасом, прекрасно понимая, что от женщин ждать многого не приходится и можно рассчитывать только на себя и на Глеба. Но тут Полина показала новый фокус. Она внезапно побледнела, прижала ладонь ко рту и выскочила из-за стола. Олеся бросилась за ней. Склонившись над раковиной, Полина мучилась приступом тяжелой рвоты, пытаясь побыстрее избавиться от съеденного.