Страница 18 из 45
- "Только очень жди", - попросил Виктор и бросил трубку.
Теперь предстояло узнать адрес этого проклятого ВГИКа...
Танину аудиторию Виктор разыскал без труда. Мимо пробегали довольно импозантные ребята и премиленькие девушки, видимо, будущие кинозвезды. В другое время Крашенинников занялся бы их изучением, но сейчас ему было не до того. Наконец он высмотрел Таню, бредущую чересчур невесело и одиноко в толпе своих жизнерадостных однокурсников, суетливых, как вермишель в кипящем супе.
- Привет! - сказал Виктор, преграждая ей путь.
- Что ты здесь делаешь? - изумилась Таня, забыв отреагировать на приветствие.
- "А день был какой? Среда!" - вразумительно ответил ей словами любимого барда Виктор. - И мы с тобой едем сегодня в лес! Не понимаю твоего удивления. "Вчера говорила, навек полюбила, а нынче не вышла в назначенный срок".
- Никуда мы не едем! - сердито возразила Таня. - И я уже тебе все популярно как раз вчера объясняла!
- Не объясняла, а скучно талдычила, что это очень трудно объяснить. Ты вообще зануда! Пошевели своей бестолковкой! Ради чего я, идиот, пилил к тебе сюда в твой паршивый институт на край света? И потом торчал здесь целый час, как Витя на распутье? Чтобы снова выслушивать твои глупости? Нет уж, дудки! А необъяснимых явлений на Земле не бывает, Танюша! - он ловко отвел Таню в сторону от непрерывно снующих вокруг надежд отечественного экрана. - Поэтому давай по новой с тобой рассуждать. Ты так проворно успела завести себе другого хахаля?
Таня оскорбленно поджала губы.
- Ах, нет?! Большая неожиданность и нечаянная радость! - Виктор загнул один палец. - Значит, первое объяснение у нас отпадает! Чудненько! Это меня вполне устраивает. Ты заболела? - он окинул ее взглядом. - Непохоже, выглядишь одурительно, - и загнул второй палец. - Что-нибудь случилось дома? Безумные страдания по поводу навсегда утраченной девичьей чести? Или нечто подобное? Но, к сожалению, Танюша, это все равно рано или поздно должно было случиться, уж поверь моему жизненному опыту.
Таня с трудом удержалась от смеха.
- Убоище! - сказала она. - Ты невыносим!
Наконец-то заговорила, обрадовался Виктор.
- В общем, выразительно! - одобрил он. - Значит, и здесь у нас все в порядке? Мама уверовала, что ты в субботу заночевала в общежитии у тутошней Брижитт Бардо? Тогда в чем же дело?
- Витя... - начала Таня и вдруг покраснела, как спелая помидорка. - Ты просто невозможный, Витя! Привязался, как кашель...
- Спасибо за сравнение, - поклонился Виктор. - Звучит довольно впечатляюще. Но не радует.
И тут Танька заревела. Слезы у нее закапали странно - все у нее не по-людски! - брызнули отовсюду. В одно мгновение бледная мордашка стала мокрой, и теперь намокал воротничок кофточки, предательски темнея больше и больше.
- "Что-то кони мне попались привередливые", - пробормотал Виктор и решительно скомандовал: - Отбой! Прекратить немедленно! И вытереться насухо! У тебя платок-то имеется? Могу свой подарить, чистый. Когда "слух обо мне пройдет по всей Руси великой", толкнешь его за бешеные деньги. А с утра нужно слушать по радио марши - очень повышает жизненный тонус.
Он вытащил из кармана платок, но Таня уже торопливо, всхлипывая навзрыд, вытиралась ладошками и шарфиком, не глядя на Виктора. Тогда он молча взял ее за рукав, крепко ухватив повыше локтя, и повел к выходу. Она шла не сопротивляясь, доревывая по пути остатки слез. Внизу Виктору каким-то чудом, по наитию, удалось сразу найти пустую аудиторию, втолкнуть туда Таньку и закрыть дверь с помощью стула.
- На сегодня занятия кончились! - сообщил он, усевшись и величественно скрестив руки на груди. - Все женщины истерички, и ты, родная, увы, не исключение. Ну, ладно, в нашем распоряжении имеется не более каких-нибудь десяти, от силы пятнадцати минут на выяснение отношений, потому что дальше, боюсь, местные Мастрояни начнут ломать дверь. Итак, выкладывай быстро и толково: почему ты ревешь, что случилось и в чем моя вина? Я пока ее за собой не ощущаю.
Таня тоже села и закрыла ладошками лицо. Ладошки были ничего себе, острые от длинных ногтей и вполне подходящие для какой-нибудь картины Виктора. Надо учесть на будущее.
- Витя, - пролепетала Таня, - я не знаю, что случилось...
- Не знаешь? - Виктора передернуло. - И поэтому ревешь?
Он тяжко вздохнул и посмотрел в окно. Ну, хорошо, пусть она никогда ничего не знает, это прекрасно, она ненормальная, но что с ней делать дальше? И с собой заодно...
- Не знаешь? - медленно, стараясь не сорваться, повторил он. - Мрак! Ты, безусловно, хочешь, чтобы я овладел всеми нюансами и тонкостями мудреной работы следователя. В твоих словах явно чего-то недостает, Танюша, заметь! Боюсь, что логики. Но у вас ее, очевидно, не преподают.
Дверь тихонько потянули из коридора.
- Таня! - ультимативно сказал Виктор. - Давай рассуждать серьезно, все шутки в сторону: объясни мне, наконец, только в темпе, в чем все-таки дело! Видишь, к нам в дверь уже ломятся твои сокурсники или преподаватели, что еще хуже. Для чего ты капризничаешь? Это типично женское поведение.
- А вот... - прошептала Таня, - вот у меня как началось кровотечение, так никак не останавливается... Уже пятый день...
Виктор вздрогнул от неожиданности и качнулся на стуле. Он ожидал чего угодно, но только не этого.
- Ну, положим, четвертый, - уточнил он. - Считать-то хоть научись! Чему вас во ВГИКе учат... А может, так и должно у тебя сейчас быть? А?
Он осторожно взглянул на Таню. Она отрицательно помотала головой.
- Да-а, - пробормотал будущий художник. - Тут ведь я не специалист... Анатомию-то в нас вдалбливают, а вот насчет физиологии слабовато... И, понимаешь, какая штука, у меня ведь до тебя никогда еще таких дурочек не было. Мне сильно везло на тертых, стреляных, разбитных, которые виды видали, прошли огонь, воду и медные трубы...
Таня моментально отняла руки от лица, прищурилась и пристально посмотрела на Виктора с нехорошим любопытством.
- И много их у тебя было?.. Тех, что виды видали и прошли эти самые медные трубы?..
- Чертова прорва! - выпалил Виктор и осекся. - То есть нет, я сдуру совсем не то ляпнул, я вообще-то уже не очень помню, одна или две... Какая разница...
Он окончательно запутался, смешался и замолчал, снова искоса поглядев на Таню. Она сидела пряменькая, притихшая и размышляла о чем-то очень своем, серьезно осмысливая полученную информацию. Неожиданно оказалось, что она начинает косить, когда очень нервничает. И этот убегающий к переносице левый глаз почему-то стал слишком болезненным открытием. Виктор не мог этого спокойно видеть и уставился в окно.
- Я не думала... - прошептала Таня растерянно, - что ты... такой...
- Бабник, - заботливо подсказал ей Виктор. - Подходит?
- Совсем не подходит, - удивленно отозвалась Таня. - На тебя глядя даже не подумаешь...
- Они сами вяжутся, - легкомысленно объяснил суть дела Виктор, на секунду оторвавшись от окна.
- А я? - и Таня вдруг снова вся мгновенно покрылась слезами. - Я, значит, тоже сама тебе навязалась? Так теперь получается? Выходит так, да?!
В дверь вежливо постучали. И Виктор понял, что пришла пора действовать.
- Сейчас ты встаешь, собираешься и идешь со мной! - скомандовал он. - Если это необходимо, мы позвоним твоей маме, сообщим ей, что справляем день рождения у Татки, потом совершим набег на магазины и поедем на дачу. На сегодня все! Остальное будем решать на месте. Дай-ка мне руку!
И Таня послушно встала и пошла за ним: и к телефону, и в магазины, и на вокзал. В электричке, совершенно обессилевшая, она тотчас заснула у Виктора на плече и спала почти до самой станции. Он сидел тихо, стараясь не шевелиться и изредка посматривая на нее. Таня едва ощутимо дышала ему в шею, иногда по-детски всхлипывая во сне. Что случилось с ним, беззаботным, легким, мало задумывающимся Виктором? Пел бы свои любимые песни и дальше, читал бы стишата, нес околесицу...