Дом Зеора

За углом здания он обнаружил Эйшу, ждавшую с двумя лошадьми без всадников. Она обвисла в седле и крепко закрыла глаза от солнца. И поэтому не видела сайма, который вышел из ближайшей казармы и удивленно смотрел на них.

Не замедляя бега, Валлерой вскочил на свою лошадь и галопом пустил ее на сайма, взмахивая в воздухе ремнями, как арканом. За мгновение до того как ремни обрушились ему на голову, сайм пришел в себя… действительно на него нападает джен!.. и начал двигаться. Но даже ускорение не помогло преодолеть эффект неожиданности.

Ремень охватил горло рейдера, а Валлерой навалился на него всем своим весом, уронив на землю. Ему повезло: он упал на спину рейдера, там, где стальные щупальца до него не дотягивались. И использовал это мгновение, чтобы дернуть за петлю. Ответом послужил сухой треск. Валлерой не стал смотреть, как умирает его противник.

Высвободив ремни, он снова сел в седло.

— Эйша! Я за Клидом. Поезжай по южной дороге, я скоро тебя догоню. Ни за что не останавливайся!

Схватив повод лошади Клида, прижавшись к спине свой лошади, он поскакал к клеткам. Теперь, когда их обнаружили, единственная надежда на скорость.

Единственная его надежда, подумал Валлерой. Он не смел думать о том, что придется делать дальше или что может потом случиться.

Повернув в проход между казармами, Валлерой подскакал к клетке Клида. Проводник по—прежнему стоял у прутьев, ожесточенно вцепившись в них. Он сейчас ничего не слышит и не понимает. Будь у него хоть малейшая возможность, убьет на месте, не думая о возможном новом плене.

Оставив ремни на шее лошади, Валлерой с ее спины, подтянувшись, забрался на крышу клетки. Вставил ключ в скважину крышки люка. Потом лег на крышу, перегнувшись через ее край и не открывая люк.

— Клид, я открываю люк. Ваша лошадь здесь. Следуйте за мной, и, когда мы выедем из лагеря, я остановлюсь и вы меня догоните. Поняли?

В искаженных мукой глазах не было ни следа понимания. Открывая крышку люка, Валлерой молился. Потом прыгнул на свою лошадь и ударил ее по крупу. Для Клида он сознательно отобрал самую медленную лошадь, но у него не было уверенности, что он выиграет гонку.

Эйшу он догнал на полпути к горному склону и, проезжая мимо, сильно шлепнул ее лошадь. Та бросилась вперед.

Они проскакали по тропе и углубились в вечнозеленый лес. Деревья мелькали мимо, образуя сплошную стену. Оказавшись в тени, Валлерой сквозь свою тонкую одежду почувствовал холодный ветер с гор. Клид догоняет их слишком быстро. Валлерой забыл о холоде и принялся подстегивать свою лошадь. А по пути думал, что делать.

Вся их удача ни к чему, если он не сможет спасти Клида, чтобы восстановить Зеор. Но его продолжали преследовать утренние эмоции. Он знал, что единственный шанс на выживание в том, чтобы пожертвовать своей жизнью ради Клида. Но это должна быть совершенно искренняя жертва. Под гипнотический стук копыт он снова и снова перебирал аргументы.

В конце концов только одно слово Фелехо сделало это все для Валлероя реальным. «Назтер». Он гордился этим званием. Теперь настала пора оправдать эту честь. А ему действительно этого хочется.

Он позволил Эйше ускакать вперед. Когда они оказались на небольшой поляне, где лучи солнечного света смогли прорезать лесную полумглу, он остановил лошадь, не предупреждая девушку. К тому времени как она это заметила и повернула назад, Клид догнал Валлероя.

В лучах солнца две лошади, взмыленные, выдували облака пара. Древесные кроны над головой образовали арку собора, и Валлерой подумал, что это подходящее место для того, чтобы умереть. Он устало спешился и стоял, погрузившись по лодыжки в ароматные хвойные иглы. Ждал проводника.

Ускоренными движениями сайм догнал Валлероя, щупальца его были вытянуты, лицо искажено таким напряжением, что любой джен пришел бы в ужас. Но Валлерой в это мгновение видел не свирепого хищника, нацеленного на убийство, но своего партнера, пожертвовавшего своей семьей и репутацией и теперь отчаянно умолявшего не допустить окончательного позора — убийства.

Что—то в глубине Валлероя отозвалось на эту мольбу, отправив руки навстречу щупальцам. Он не допустит позора Зеора!

И когда влажные латерали сомкнулись на его руках, Валлерой испытал невероятное ощущение: как будто нюхательная соль расчистила его затуманенное сознание. Эта болезненная ясность все усиливалась, и при помощи какой—то невероятной способности ощутить другого как самого себя Валлерой стал в этой передаче одновременно подателем и получателем.

Он сам испытал ужасающую потребность и почему—то сразу понял, что это такое.

И в ответ на эту внутреннюю потребность он направил весь свой селин. С лихорадочной поспешностью удовлетворял потребность, которая казалась ему одновременно и своей собственной, и совершенно неутолимой.

Но вот поток селина постепенно замедлился. И Валлерой ощутил двойное удовлетворение, огромную усталость, которая увлекла его в глубокую тьму.

Это не была тьма потери сознания… не совсем. Это была темнота разделения. Темнота потери единства. Темнота дезинтеграции. Темнота, которая следует за необыкновенно яркой вспышкой света. Он опять один, две его половины разошлись, и осталась только боль в мышцах, без осознания сверкающего питания… селина. Селиновый нейгер прошел. Теперь его организм не ощутит даже самое сильное поле. Теперь он знал, что это значит… прошел селиновый нейгер. Валлерой вздрогнул, оторванный от высшей реальности, которая на мгновение стала ему доступна.

Он открыл глаза и увидел, что лежит на груде сосновых игл. Рядом, скрестив ноги, сидел Клид, осторожно держа его за руку и нахмурившись. Лицо проводника снова стало молодым и живым, в глазах блеск разума.

Слезы выступили на глазах Валлероя.

— Мы это сделали!

— Да, сделали, но я не вполне понимаю, что именно мы сделали. Никогда ничего подобного не испытывал.

— Что бы это ни было, мне не больно.

— Очевидно, нет, — ответил Клид, улыбаясь, отчего смягчились резкие черты его лица. — Стоять можете?

Валлерой сел, удивленный тем, что не чувствует ни малейшей боли, какая преследовала его первые дни и ночи в Зеоре.

— Все в порядке, — сказал он, вставая. Клид тоже встал.

К нему, протягивая руки, подбежала Эйша.

— Хью! — Она всхлипывала у него на плече, обвиснув всей своей тяжестью. — Я думала, ты умер!

— Рад тому, что ты рада, что я не умер. Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, ты, чудовище!

Он поцеловал ее, и она поцеловала его, словно они женаты. После нескольких мгновений вмешался Клид.

— Правильно ли я понял, что Зеор приобрел еще одного члена? Я, как сектуиб общины, обладаю правом заключать браки.

Пара разъединилась, словно впервые осознав, что они не одни. Что—то говорило Валлерою, что Клид даже острее, чем он, ощущает женственность Эйши. А по разговорам в общине он знал, что гены проводника настолько ценны, что ему позволено обладать любой женщиной, пришедшейся ему по вкусу… понравившейся ему.

Как ни странно, Валлерой не ощутил ревности даже тогда, когда Клид погладил Эйшу по щеке. Но если у сайма и были какие—то идеи относительно девушки, он тут же о них забыл. Она потеряла сознание.

Она еще не успела закрыть глаза, как Клид подхватил ее, осторожно уложил на землю и занялся весьма бесстрастным осмотром.

— Ее слегка обожгло, — объявил наконец он. — Расскажите, что случилось с Эндлом.

Валлерой рассказал, закончив описание состояния, в котором они оставили тело Эндла. Проводник был в ужасе.

— Ни один человек не должен испытывать такое. Если он проводник, то будет умирать неделями, и Рунзи не будут знать, что смерть неизбежна, потому что у них нет проводников и они не способны поставить верный диагноз. И в этом участвует Зеор! Простит ли нас когда—нибудь история?

Валлерой увидел слезы на глазах у сайма.

— Эндл виновен в смерти вашего деда, вашей жены, вашего наследника… и Фелехо. Он заслуживает то, что получил.