Демоны прошлого

Пес поставил торчком одно ухо, внимательно посмотрел на своего нового друга, а потом — на угол дома, за который заворачивала вымощенная кирпичом дорожка.

— Думаешь, кто-то идет? Ладно, потом поговорим, — Арчи поднялся с корточек. — Сторожи свою будку хорошо, договорились?

Пес проводил мага, насколько ему позволяла цепь. Арчи на прощание потрепал его по ушам и направился к выходу со двора.

Из-за угла показался конюх. Ират был слегка навеселе. Что не удивительно: каким еще должен возвращаться уважающий себя мужчина из кабака? Ведь Арчи специально выбрал момент, когда конюх отправится «отдохнуть», чтобы было время спрятать дневник.

Оглянувшись, Арчи усмехнулся. Ласковый лахмундрик при виде конюха превратился в разъяренного демона. Пес лаял, рвался с цепи, хрипел и капал слюной. Испуганный Ират, что-то ворча себе под нос, обошел злобную скотину по широкой дуге, чуть ли ни прилипая спиной к стене дома, только чтобы не оказаться случайно в радиусе доступности для собачьих клыков.

«Вот и ладненько, — подумал Арчи. — Никто не знает о наших с лохмундриком отношениях. Это секрет покруче, чем все дворцовые тайны. И никто не поверит, что недавно появившийся в доме жилец может что-то спрятать в будке этого зверя».

Этой сцене на заднем дворе доходного дома в Школьном квартале предшествовали события, которые уложились в несколько дней, но Арчи казалось, что его приключения в Бастбире были давным-давно — столько всего нового навалилось на молодого мага.

Получив от господина Сатина предложение, от которого невозможно отказаться, Арчи поспешил в столицу. Ему удалось прокатиться на почтовой карете, оценить ее удобства и полюбоваться красотами пейзажа вдоль «королевской» дороги. Этот тракт своей ухоженностью напоминал набережную в Бастбире. Еще бы! Регулярно здесь проезжает кто-то из королевской семьи или высших вельмож. Как дороге не быть ровной, а деревенькам вдоль нее — чистеньким и приятным глазу!

Даже в столице далеко не все улицы радовали такой аккуратностью.

Школьный квартал, в котором поселился Арчи, оказался намного более запущенным. Десятки потемневших от времени трех- и четырехэтажных кирпичных домов, стоящих так беспорядочно, словно, планируя улицы, строители брали за основу чертежей не прямую линию, а каракули трехлетнего ребенка. Впрочем, Арчи считал, что здесь, в окрестностях Высшей школы магии и Ремесленной Академии, никто ничего и не планировал. Дома вырастали сами, когда по воле случая тому или иному хозяину доставался клочок городской земли.

Пансион вдовы Трой располагался в таком же, как и соседние, узком трехэтажном доме с подслеповатыми окнами, осыпающимися балкончиками и высокой крышей, под которой рачительная хозяйка оборудовала дополнительную пару комнат для студентов.

Там-то, под крышей, Арчи и снял себе жилье. Кроме дешевизны (вместе с завтраками за общим столом она обходилась в половину золотого в седьмицу), эта каморка обладала еще несколькими несомненными достоинствами.

Во-первых, уединенность. Вторая клетушка в мансарде пока пустовала.

Во-вторых, выход на крышу, с которой по водосточной трубе можно спуститься на крышу конюшни. Оттуда, пройдя по забору, достаточно ловкий человек мог попасть в небольшой садик, калитка из которого вела в соседний проулок. Она оказалась заперта. Но у Арчи была иноземная монетка-отмычка. Когда в первую же проведенную в пансионе ночь он проверял возможность попадать в дом, не беспокоя хозяйку, этот приятный сувенир ему очень пригодился.

В-третьих, из-за того, что клетушки под крышей появились гораздо позже постройки дома, в них не предусматривалось отопления общими печами, как на нижних этажах. Чтобы «верхние» жильцы не замерзали окончательно, добросердечная вдова установила в чердачных комнатах крохотные печурки, которые больше всего напоминали лабораторные плиты. Арчи прикинул, что дровами он где-нибудь разживется, так что ему не страшно, если хозяйка вознамерится экономить на отоплении. К тому же собственная печка — это возможность сварить кофе, когда захочется, а не когда сумеешь уговорить служанку что-то для тебя сделать.

В общем, комната понравилась молодому магу, и он мысленно поблагодарил губернатора Мора лорда Илсира, который дал ему рекомендательное письмо к хозяйке пансиона. Когда-то давно, когда госпожа Трой еще не была вдовой, студент Ремесленной академии Илси Вьот снимал у нее такую же клетушку, но до сих пор не забыл «завтраковые» булочки доброй женщины.

Потратив день на устройство и знакомство с теми обитателями пансиона, которые уже вернулись с каникул, Арчи отправился в Высшую школу магии. Но первый визит он нанес не некромантам, которым писал Пит эт-Баради, а, по рекомендации таинственного «господина Сатина», — в лабораторию стихиальной кафедры.

Оказалось, что подпорченные водой бумаги и склянка с ядом уже в Келе, у одного из профессоров кафедры, Лутуса эт-Лотуса.

Маг-стихиальщик с первого взгляда понравился Арчи. Средних лет, высокий, чуть грузноватый, он походил на успешного ремесленника из оружейной гильдии. За время, проведенное в Море, Арчи научился уважать таких людей — открытых и уверенных в себе. Чтобы прокормить семьи, им не приходилось ни лгать, ни ловчить, ни пытаться выглядеть значительнее, чем они есть. За них говорили сделанные ими вещи.

А вещи не врут.

Магмейстер эт-Лотус проводил Арчи в лабораторию и притворно-равнодушно махнул в сторону набитых всевозможным оборудованием стеллажей:

— Что найдете, то ваше. Что не найдете — спросите.

Арчи кивнул. Он понимал, в чем дело.

Стихиальщики среди магов считались «черной костью». Некромантов в глазах обывателей окружал мистический ореол, ведь они соприкасались с тайнами, от которых у обычных людей застывает в жилах кровь. Иллюзионисты были художниками. Творцами. Самых известных иллюзионистов любили не меньше, чем знаменитых бардов. Ими восхищались, их окружали восторженные поклонницы. А стихиальщики… Что стихиальщики? Они были просто полезны, как полезен любой мастеровой.

Увидев черную змею на запястье молодого практиканта, магмейстер эт-Лотус пришел в недоумение. Некроманты редко забредали в эту лабораторию. И теперь стихиальщик одновременно испытывал и смутное раздражение, которое вызывали у него все некроманты, и одновременно — любопытство. Ведь наверняка рекомендация господина Сатина что-то значила для мага, не зря же он согласился поработать над принесенными ему вещами, не докладывая об этом никому на кафедре.

Поэтому Арчи, чтобы перебороть ситуацию, старался вести себя как можно почтительнее и не приставать к хозяину лаборатории с лишними вопросами. Захочет — сам заговорит.

К тому же для того, чтобы попытаться скопировать смытые водой буквы, молодому магу были нужны лишь несколько стекол, лакмус да немного фиксирующего раствора. Всего этого в лаборатории было в избытке.

Намочив пачку, некромант аккуратно разделил ее на отдельные листы и расправил на стеклах. Этот способ восстановления записей изобрел Пит эт-Баради, который много работал со старыми, порой почти истлевшими свитками из книгохранилища Будилиона.

Как всегда бывает, помог случай. Магмейстер эт-Баради зачем-то вызвал мелких и совершенно безобидных демонов, обитающих в междумирье. Настолько маленькие, что не видны глазу, эти демоны в своей естественной среде питаются ошметками неконтролируемых разумом эмоций, которые шлейфом тянутся за отлетающими душами. Ведь с ними связана Сила, и любое чувство сопровождается ее взвихрениями, точно так же, как даже легкий ветерок поднимает на дороге пыль, летящую ему вслед.

Иногда вызов мелких демонов бывает полезен, чтобы успокоить нервический припадок у особо впечатлительных натур. Поглощая неконтролируемую Силу, они оказывают действие, подобное действию настойки корня валерианы. Удобство в том, что не всегда удается заставить пациента что-то выпить, а демоны работают самостоятельно.

Зачем Питу эт-Баради понадобилось вызывать эту эфирную мелочь в библиотеке, Арчи не знал. Хотя подозревал, что причиной могла быть Гурула, в очередной раз не дождавшаяся мужа к обеду и пришедшая устраивать скандал. Правда, вряд ли добрая женщина в тот раз чего-то добилась, потому что результатом этой случайности стало весьма полезное открытие.