Страница 10 из 49
Это в представлениях не нуждается. Это Маяковский. Восхитившись яростностью и талантом стиха, намертво врезающейся в память образностью (очки-велосипед), шокирующей откровенностью рифмы (говне — мне), заметим все же, что ассенизатором в переносном смысле быть, может быть, и не легче, но как бы все же приятнее и почетнее, чем в прямом…
Такая вот легенда (опять же, возможно, и быль) широко ходила в 60-70-е годы.
Девушка встречалась с парнем, у них намечалась любовь, и тут выяснилось, что он работает золотарем. Девушка дала парню от ворот поворот, он обиделся и затаил в душе хамство. Она нашла себе другого, а когда праздновала свадьбу, бывший ухажер подкатил на своей машине, направил в окно квартиры, где шло гулянье, шланг и обдал золотцем всех сверху донизу. Ну, естественно, и её, свою неизбывную. Кажется, его судили и осудили. Все ему сочувствовали, хотя вряд ли кто из мужской части обсуждавших эту историю хотел оказаться на его месте, и вряд ли кто из части женской поступил бы иначе, чем девушка. Да, конечно, всякий труд в нашей стране почетен, но не помнится случая, чтобы детишки мечтали бы стать не космонавтами, моряками, геологами или физиками, а рядовыми тружениками золотарного фронта.
Возможно, в череде огорчительных событий, повлекших за собой описанный эпизод, сыграла известную роль недостаточность культурно-просветительной пропаганды по части предмета наших размышлений. В мире сейчас подобные пробелы пытаются восполнить. В частности, в Брюсселе открыт и действует Музей канализации. Воспользуемся его описанием, позаимствованным из Интернет-прессы.
«Осмотрев надземную часть музея, посвященную всемирной истории канализации, стоков и дренажных систем, посетители спускаются в подвал познакомиться с техническим устройством, достоинствами и недостатками современной городской канализации.
Из подвала порядок осмотра музея уводит ещё глубже под землю — уже непосредственно в канализацию. По тоннелю, прорытому глубоко под городом, посетители выходят к подземной реке Сен и осматривают главную магистраль дренажной системы Брюсселя. Можно даже немного прогуляться по ней (если, конечно, желание достаточно сильно). В финале визита («на сладкое») просмотр аудиовизуальной композиции, авторы которой призывают людей всегда помнить о самоотверженном труде ассенизаторов, каждый день рискующих жизнью в жутких и зловонных подземельях…»
Человек устроился работать ассенизатором. Все хорошо: зарплата, условия, коллектив. Только вот запах донимает. Товарищ посоветовал:
— Помойся как следует хвойным экстрактом.
Через неделю встречаются:
— Ну как, попробовал?
— Попробовал. Отлично! Пахнет, будто кто-то под елкой насрал.
Человек приходит на работу устраиваться.
— Говорят, вам нужны ассенизаторы?
— Нужны.
— У вас там написано, что оплата сдельная. Это как?
— Очень просто: четыре мешка говна отвезешь — пятый тебе…
А теперь — поэзия. Современный автор — о величии ассенизационного дела.
Денис Катаев
Как это делается?
«Он поет по утрам в клозете. Можете представить себе, какой это жизнерадостный, здоровый человек. Желание петь возникает в нем рефлекторно. Эти песни его, в которых нет ни мелодии, ни слов, а есть только одно «та-ра-ра», выкрикиваемое им на разные лады, можно толковать так:
«Как мне приятно жить… та-ра! Та-ра!.. Мой кишечник упруг… ра-та-та-та-ра-ри… Правильно движутся во мне соки… ра-ти-та-ду-та-та… Сокращайся, кишка, сокращайся… трам-ба-ба-бум!»
Когда утром он из спальни проходит мимо меня (я притворяюсь спящим) в дверь, ведущую в недра квартиры, в уборную, мое воображение уносится за ним. Я слышу сутолоку в кабинке уборной, где узко его крупному телу. Его спина трется по внутренней стороне захлопнувшейся двери, локти тыкаются в стенки, он перебирает ногами…
Это образцовая мужская особь».
Вы, конечно, помните эти строки. Это Олеша, Юрий Карлович. Начало романа «Зависть». Как блистательно лаконично, сразу же и намертво охарактеризован герой! А описано всего лишь его поведение в туалете.
Так вот: то же самое можно сказать и в аспекте всемирно-историческом. Как это делали наши предки в разные века, в разных странах, такими сами они и были. Посему отправимся на поневоле беглую экскурсию в прошлое. Что там интересного могут рассказать нам сортирные свидетельства ушедших веков?! Олеша, конечно же, описал сортирное поведение безнадежного атеиста, язычески верующего в плоть, и только плоть. Но, оказывается, религии совсем не чужды были (и в прошлые времена, и ныне) предписаний верующим, как это полагается делать.
В мои студенческие времена ходил такой популярный стишок:
В общем, своего рода гимн безоглядной свободе. Но религия на то и религия, чтобы вводить нас в рамки моральных предписаний, напоминать, что мы не кисы, не собаки, а имеем некоторые обязанности перед вдохнувшим в нас свою искру Создателем, в том числе и обязанность не злоупотреблять дарованной нам свободой. Отправлению естественных надобностей это тоже касательно.