Страница 23 из 101
Долгая жизнь в Китае наложила на Дервиша неизгладимый отпечаток. Внешне он походил на корейца, выходца из Северной Маньчжурии, признать в нем коренного уральца, уроженца Нижнего Тагила Екатеринбургской губернии, было невозможно.
Постучав пальцем по бутылке, Дервиш хитровато улыбнулся:
– Ты настаиваешь?
– А мы что, не русские? Хорошо пойдет! – в тон ему ответил Павел.
– Раз так, наливай!
Павел разлил водку и громко – чтобы услышал официант – сказал:
– За удачную сделку!
– Принимается! – подыграл Дервиш.
Выпив, они навалились на закуску. Оба успели проголодаться, и закуска исчезла в считаные минуты. Официант, почувствовав денежных клиентов, не дремал – душистая, искусно обжаренная на огне свинина появилась без промедления.
Дервиш сам потянулся к бутылке, наполнил рюмки и, подмигнув официанту, произнес пошлейший тост:
– Выпьем! Ничто так не укорачивает жизнь настоящего мужчины, как ожидание очередного глотка!
Официант, похоже, ничего не понял, но на всякий случай изобразил улыбку.
Павел опрокинул содержимое рюмки в рот, откинулся на спинку стула и пренебрежительно сказал:
– Свободен! Я позову!
– Харасё! Харасё! – закивал официант и исчез.
– Ну просто баре в загуле, – пошутил Дервиш. – Остается только поджечь деньги, набить кому-нибудь морду и в довершение всего картинно свалиться под стол.
– Под стол не свалимся, а вот хорошие чаевые точно придется отстегнуть, уж больно пакостная рожа у этого мерзавца, – проворчал Павел.
– Ничего не поделаешь, каждый второй из них работает на полицию, – согласился Дервиш, – но пока его нет, не пора ли нам поговорить о делах? Насколько мне известно, у компании есть проблемы?
– Вы имеете в виду работу ее представительства на севере?
– И это тоже.
Павел с грустью посмотрел на остывающую свинину. Дервиш, перехватив его взгляд, хмыкнул:
– В ресторане принято есть, не так ли?
Мясо с хрустящей корочкой оказалось восхитительным.
– Положение действительно сложное, – прожевав кусок, сказал Павел. – На севере пришлось сократить часть артелей. Наш начальник, Чан, кажется, намерен закрыть точку в Хулиане. Позавчера этот вопрос обсуждался на совете пайщиков. Похоже, придется подыскивать места для Виктора и его ребят в Харбине.
– Этого нельзя допустить! – нахмурился Дервиш. – Будет непростительно потерять надежный канал связи. Там, за Амуром, информация нужна как воздух. Тебе ли объяснять, что от того, как себя в ближайшее время поведет «самурай», зависит не только судьба Москвы, но и судьба России!
– А что я могу сделать? Чан уперся и ни в какую! – в сердцах произнес Павел. – Филиал по прибыли сидит на нуле, позавчера половину бригады потеряли, какие тут могут быть аргументы!
– Что там еще стряслось?
– На границе накрыли Суна, одного из наших лучших проводников.
– Кто? Японцы?
– Нет, русские пограничники!
– Они что, с ума сошли? – с трудом проглотив кусок, выдавил Дервиш.
– Вот и я о том же. Мне Виктор сообщил. – Павел вздохнул. – Сун, конечно, сволочь, каких поискать, но зато связники с ним горя не знали, через границу ходили, как к себе домой.
– А что произошло?
– Думаю, на контрабанде попался. На нас ведь работал. Женьшень хорошо в Харбине берут. А панты уссурийского оленя японские госпиталя оторвали бы с руками. Деньги сами шли, вот ведь она – прибыль…
– К черту твои рога и копыта! – прервал его Дервиш. – Кто теперь канал восстановит? Ну, молодцы! Контрабандистов пруд пруди, так надо было взять именно этого!
– Может, оно и к лучшему? Виктор высказывал подозрение, что Сун работает на японскую разведку.
– Вот как… – Дервиш недолго помолчал. – Ладно, новый канал на границе – это моя забота, а что есть хорошего?
– Да накопилось тут кое-что, – оживился Павел и протянул Дервишу рекламный проспект своей компании. Между строк невидимыми чернилами была нанесена информация, добытая советскими агентами.
Дервиш положил проспект во внутренний карман пиджака и повеселевшим голосом спросил:
– Как продвигаются дела на побережье?
– Есть кое-какие перспективы… Удалось наладить регулярные поставки препаратов в госпиталя Инкоу и Шэньяна. В Даляне наметился контакт с заведующим аптекой, на центральном военно-морском складе появился интересный вариант…
– Что ж, для начала неплохо. Госпиталь хоть и глубокий тыл, но, если поразмыслить, там можно выловить такую информацию, получше, чем в ином армейском штабе.
– Кстати о штабах. Если завербовать врача, выход на некоторые из них нам обеспечен.
– Хорошая мысль! – одобрил Дервиш. – Но дело не только в вербовке. Допустим, в госпитале появились новые операционные столы. На первый взгляд мелочь, но знающему человеку это многое скажет.
– Ну да, жди наступления, – кивнул Павел.
– Вот и я о том же. Признак безошибочный, а если применить нехитрую арифметику, то можно определить и примерные силы наступающих.
– Вот этого не понял. Каким образом?
– Очень просто. Сколько на одного хирурга приходится операций?
Павел пожал плечами.
– Придется узнать… Нас как в академии учили, если эту цифру помножить на коэффициент возвратных потерь в наступательном бою, то в итоге можно определить общую численность войск, а там и направление главного удара…
– С математикой у меня плоховато, – смутился Павел.
– Учись считать! – рассмеялся Дервиш. – Но тут даже не математика работает, а простая логика. Вот тебе следующая задачка. О чем говорит тот факт, что госпиталь приступил к развертыванию полевых отделений?
– О том, что наступление ожидается со дня на день. А по тому, где они развертываются… можно точно вычислить направление!
Внезапно их разговор нарушил громкий гогот. На веранду вывалилась пьяная толпа немцев. Один из них, вытащив из кармана пистолет, принялся палить по уткам, плавающим на отмели. На шум прибежал хозяин ресторана, старый высохший китаец. Он тщетно пытался унять разбушевавшихся гуляк. Его попытки окончились тем, что здоровенный рыжий детина подхватил старика под мышки и принялся раскачивать над водой. Старик, кажется, перестал дышать, только узловатые пальцы судорожно цеплялись за рубаху мучителя. Высыпавшая из кухни прислуга боязливо жалась друг к другу, никто из них не решился вступиться за хозяина.
– Мерзавцы! – сквозь зубы процедил Дервиш. – Сиди! – остановил он порывающегося встать Павла.
Вскоре немцам наскучила забава. Оставив старика в покое, они гурьбой повалили в зал. Бедняга пришел в себя и с остервенением набросился на подчиненных. Те, как стая кошек, кинулись врассыпную. На веранде снова восстановилась тишина, но Павел все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Обернувшись, он увидел, что из-за бамбуковой перегородки на них косится обслуживающий их официант.
– Что-то не так? – спросил Дервиш.
– Да неймется подлецу! – ответил Павел. – Все глаза проел!
– А, ты имеешь в виду полицейского соглядатая с подносом? – спокойно отреагировал Дервиш.
– А кого же еще? И чего он за нас зацепился?
– А ты не понял? На здешних русских мы, пожалуй, не тянем…
– Это почему же?
– Закуску съели?
– Съели…
– А водку никак не прикончим! Эй, официант! – позвал он.
Тот резво выскочил из-за перегородки, на ходу расплываясь в сахарной улыбке.
– Сто есё господам?
Дервиш сложил пальцы в незамысловатую комбинацию:
– Сто – это таким дохлякам, как ты, а нам тащи еще поллитра! И смотри мне, чтоб была настоящая «смирновка», а не ваша рисовая самогонка!
– Харасё! Харасё! – зачастил официант.
– И еще, тащи рыбу, только без соуса, и эти… бам… бамбуковые… как их там?
– Может, не надо, а то еще целое дерево притащит? – подыграл ему Павел.
– Надо, надо, госпадина. Хороший водка требует хороший закуска, – проявил свои познания официант.
– Видишь, какой он понятливый, – поднял палец кверху Дервиш. – Хозяин дураков держать не станет!