Прыжок самурая

Каймадо решил не оповещать Дейсана о предстоящей встрече, тот и так наверняка о ней знал. Покинув гостиницу, он бесцельно болтался по городу, убивая время. В семь часов вечера он вошел в «Маньчжурию».

Несмотря на громкое название, это было простенькое второразрядное заведение. В зале было много народу, кормили здесь вкусно и недорого. Свободный столик удалось разыскать с трудом.

Сделал заказ, Каймадо принялся листать газету. Агент запаздывал. Каймадо это не нравилось. Может, этот Ван пристроился где-то по соседству, тянет саке и исподволь изучает его? Но какой в этом смысл? «Хвоста» за ним не было, Дейсан сдержал свое слово, хоть в этом можно быть спокойным.

В зале разрешено было курить, и табачный дым все более сгущался. Освещение было неважным, и Каймадо приходилось напрягать зрение, чтобы осматривать зал. Народу не убывало. Напротив гуляла шумная компания с женщинами. Каймадо потянулся за графином, чтобы налить себе воды, но в это минуту к столику подошел незнакомец. Казалось, он возник прямо из воздуха.

– Господину повезло, я давний клиент вашей компании. – Слова пароля подтвердили: это был Ван.

Скорее всего, они были ровесниками. Во внешности агента сочетались черты и японца, и китайца, чего в нем было больше, Каймадо определить так и не смог. «Стреляный воробей, такого голыми руками не возьмешь!» – подумал он и назвал отзыв:

– Компания дорожит своими клиентами. Присаживайтесь, пожалуйста!

– Спасибо! – вежливо поблагодарил Ван и пробежался взглядом по тарелкам: – Я смотрю, вы времени даром не теряли!

– Да, сделал заказ по своему вкусу. Надеюсь, вам понравится. А знаете, давайте для начала выпьем за знакомство!

– Что, русские привычки заразительны? – усмехнулся Ван, но выпить не отказался.

Китайская рисовая водка под жаренные в бамбуковом масле трепанги отлично развязывает языки, но Ван на все вопросы Каймадо работе в управлении, о семье и прочих мелочах, не затрагивающих сути дела, отвечал уклончиво. Сам он спросил напрямую:

– А что с вашим предшественником?

– С моим предшественником? – напрягся Каймадо. – С ним все в порядке, руководство решило перебросить его на другой участок.

– Странно, что меня не поставили об этом в известность… Итак, теперь я буду работать с вами?

– Не только со мной. В ближайшее время к вам будет направлен радист.

– Радист? – Ван прекратил жевать и с возмущением сказал: – Но это невозможно!

– Почему?! – удивился Каймадо.

Ван наклонился к нему и тихо спросил:

– Скажите, милейший, когда вы были здесь в последний раз?

– Здесь? Примерно пару лет назад. А что?

– В том-то и дело, что за последние два года в Синьцзине многое изменилось. Японская разведка держит ухо востро. Тюрьмы переполнены, позавчера повесили двоих подпольщиков, а вы мне еще радиста подсовываете. Да его сразу запеленгуют!

– Но вы же ас! Придумайте что-нибудь.

– Слышали поговорку: сегодня ас, а завтра в камере погас? Нет уж, давайте обойдемся без радиста.

– Но нам дорог каждый час! Война не за горами! – искренне возмутился Каймадо.

– В том-то и дело, что не за горами, мы не можем позволить себе провала. Поэтому информация будет идти только через вас.

– Хорошо, – сдался Каймадо. – Я так и доложу в Центр. Но может, не будем откладывать? У вас при себе есть какие-нибудь материалы?

– При себе нет, но, собираясь на встречу с вами, я их спрятал в тайнике у ресторана. «Маньчжурия» выбрана не случайно.

Заканчивая ужин, они договорились о том, что будут встречаться ежемесячно. Сигналом к внеочередным явкам будут служить объявления в газете «Манею Симбун».

Первым из ресторана вышел Ван. Предварительно он объяснил Каймадо, где находится тайник, чтобы тот сам достал из него донесение.

В номере гостиницы Каймадо уже ждал Дейсан. Вдвоем они занялись дешифровкой. Майор мрачнел на глазах: сведения, добытые Ваном, были настолько важны, что, попади они в руки русских, части Квантунской армии понесли бы значительные потери. Русский агент времени даром не терял. У Каймадо не оставалось сомнений, что теперь участь Вана предрешена. «Сегодня ас, а завтра в камере погас», – вспомнил он слова, сказанные за ужином. Как бы они не оказались пророческими и для него, прямого потомка самурая. На следующий день Синьцзин он покидал с тяжелым сердцем.

В Харбине тревожное чувство постепенно отступило. Этому способствовало и то, что Ниумура заверил: в ближайшее время русского агента трогать не будут.

За делами незаметно пролетел май. Следующая встреча с Ваном прошла гладко. Люди Дейсана, поработав над донесением в спецлаборатории, убрали из него все ненужное, по-другому расставив акценты. В результате разведуправление Дальневосточного фронта скушало «липу» за милую душу.

Наступило 22 июня 1941 года. Обстановка на Дальнем Востоке все более накалялась. Машина советской разведки работала без остановки. Каймадо под обличьем Пака метался между Харбином, Синьцзином, Муданьцзяном, Хэганом, Гирином и другими городами, собирая информацию у агентов. Затем над ней колдовали японские профессионалы. Далее цепочка вела в поселок Тунцзян, настолько маленький, что все дома в нем умещались на одной улице, – отсюда рукой было подать до советской границы. В Тунцзяне дважды в месяц Каймадо/Пак встречался с товарищем Кимом, связником разведуправления.

В одну из встреч, 12 октября, Ким сообщил Каймадо, что майор Казаков срочно вызывает его в Хабаровск.

– Зачем? – удивился Каймадо.

– Насколько я знаю, вас ждет новое задание. И… вы представлены к награде.

Перейти через границу в тот же день не удалось. Как назло, ближе к ночи небо расчистилось, в такую погоду переплывать Амур небезопасно, подстрелить могут с обеих сторон. Пришлось дожидаться ненастья.

Унылый осенний дождь зарядил лишь на третьи сутки. Каймадо и Ким, вытащив из надежного укрытия лодку, отнесли ее к воде на руках, чтобы не оставлять бросающихся в глаза следов на песке. Гребли по очереди: для того чтобы бороться с течением, требовались немалые физические усилия. Каймадо стер руки до крови.

Переправа заняла больше часа, на советский берег они выбрались промокшие насквозь, но это казалось им всего лишь досадной мелочью.

Разведчики отдышались, спрятали лодку и двинулись на ближайшую погранзаставу, где их дожидался лейтенант Прохорец, как и Ким, служивший в разведуправлении фронта. Темень была кромешная, но Ким шел уверенно, чувствовалось, что этот путь был ему хорошо знаком.

Подойти к заставе тихо не удалось: залаяли собаки. Часовой, спросив пароль и услышав отзыв, проводил прибывших к начальнику. Начальник оказал им сердечный прием. Прежде всего отправил в хорошо протопленную баню, выдал сухую одежду и до отвала накормил. От предложенной водки они отказались – хотелось просто спать.

Наутро Каймадо в сопровождении Прохорца выехал в Хабаровск, а Киму предстояло возвращение на другой берег Амура.

В город они попали только поздно вечером. Дорога была размыта дождем, и трудяга армейский «козлик» часто буксовал. Приходилось выбираться из кабины и подталкивать его сзади. Перед самым Хабаровском, когда грунтовка сменилась шоссе, Каймадо, сморенный усталостью, заснул. Сквозь сон он почувствовал, как машина остановилась.

– Товарищ Пак, – затеребил его Прохорец, – простите, но дальше придется пешком. Конспирация есть конспирация.

– Понимаю!

– Дорогу знаете?

– Пока не забыл.

Пожав Прохорцу руку, Каймадо спрыгнул на тротуар и направился к разведуправлению.

Последний раз он был там осенью сорокового года. Майор Казаков предпочитал встречаться с секретными агентами на явочных квартирах. Интересно, что заставило его изменить своим правилам?

Нужное ему здание находилось на тихой улочке недалеко от центра. Двор был забит машинами, готовыми по первому требованию выехать в любом направлении, – военная разведка не смыкала глаз даже ночью. Каймадо прошел вдоль ограды и свернул за угол, он помнил, что, кроме центрального, есть и другой вход, замаскированный под вход в котельную. В ограде была небольшая калитка, открыть которую не составило труда. Однако, едва он ступил на посыпанную битым кирпичом дорожку, из кустов донеслось бдительное «Стой! Кто идет?».