Страница 62 из 63
Ну ладно, пусть летит один. У меня и здесь полно дел. Я только прошу его вернуться вовремя, до половины седьмого, потому что за полчаса до захода солнца я всегда начинаю волноваться и прислушиваться к каждому шороху, пока не заслышу звука нашего самолета. Не люблю я, когда он летает один. Но Михаэль заверяет меня, что если не управится до захода солнца, то рисковать не станет и заночует в Банаги.
Мы еще успеваем задвинуть на место свой вездеход, который дети масаев скатили с пригорка в кусты, – это их излюбленное занятие. Потом я сажусь за стол, пишу и не обращаю никакого внимания на то, как Михаэль уходит.
Через несколько минут шум самолета затих вдали.
Когда профессор Гржимек на следующее утро сидел за завтраком в сторожке на дне кратера Нгоронгоро, в окошко протянулась темная рука масая с запиской. Проводник принес ее по поручению лесничего. В ней было написано: «Я должен вам сообщить прискорбное известие: Михаэль погиб в авиационной катастрофе. Он лежит здесь, наверху, в моем доме».
Английский специалист, случайно оказавшийся в это время вместе со своими африканскими помощниками на безлюдной равнине Салаи, где они проводили разведку залегания грунтовых вод, видел, как полосатый самолет пролетел в западном направлении на высоте примерно 200 метров, а затем внезапно резко пошел на снижение. Поскольку его помощники стали утверждать, что это была не посадка, а авария, он немедленно выслал их на машине к месту падения самолета.
Они нашли его вдребезги разбитым, но не загоревшимся.
Тем временем стемнело. Фары на их машине были в неисправности, а спичек не рискнули зажечь из-за сильного запаха бензина. Поэтому они поспешно поехали обратно и вернулись уже с англичанином, у которого были карманные фонари. Они вытащили мертвого Михаэля Гржимека из-под обломков самолета и, невзирая на свою усталость, потратили всю ночь на то, чтобы довезти тело до домика лесничего на краю кратера Нгоронгоро.
Михаэля Гржимека похоронили в тот же день среди буйно цветущей зелени на краю кратера, в таком месте, откуда открывается вид на его равнины с пасущимися на них стадами диких животных.
При обследовании обломков самолета выехавшие на место происшествия представители британской авиакомпании установили, что в правое крыло машины с размаху врезался летящий навстречу гриф, отчего образовалась большая вмятина. При этом оказались блокированными тяги управления, и машина сильно накренилась в правую сторону, а через несколько секунд разбилась о землю.
В официальном заключении говорится, что Михаэль Гржимек был опытным, осторожным и находчивым летчиком и что авария произошла не вследствие какой-либо его оплошности или неисправности самолета, а из-за несчастного стечения обстоятельств; к сожалению, подобные случаи всегда могут произойти с легкими самолетами, летающими в этих широтах.
Исследования Михаэля Гржимека к этому моменту были уже почти закончены, завершилась и работа над фильмом, который он снимал здесь вместе со своими сотрудниками; создавал он его для того, чтобы показать мировой общественности всю красоту Серенгети и побудить ее сделать все возможное для того, чтобы сохранить все это богатство природы для будущего.
Администрация национального парка Танзании с прискорбием сообщала в некрологе, напечатанном во всех газетах Восточной Африки, что со смертью Михаэля Гржимека дело охраны природы потеряло одного из своих самых отважных и энергичных борцов. Администрация призывала общественность собрать средства для установки памятника с надписью:
ЧТО СТАЛО С СЕРЕНГЕТИ?
С тех пор как в 1959 году вышла в свет эта книга, меня не переставали спрашивать, удалось ли спасти Серенгети от дальнейшего уничтожения. Принесла ли наша работа, стоившая жизни моему сыну, хоть какую-нибудь пользу?
Вскоре после авиационной катастрофы, во время которой погиб Михаэль, еще до опубликования в открытой печати результатов наших исследований, тогдашнее британское колониальное правительство приняло решение отрезать от национального парка Серенгети всю восточную часть, включая знаменитый кратер Нгоронгоро. Отрезанная область была превращена в «Ngorongoro Conservation Area» («Охраняемая область Нгоронгоро») и должна была получить самоуправление. Местной власти, назначенной правительством, поручалось сохранять в полном порядке водопои, леса и луга, в первую очередь в интересах людского населения, но и не в ущерб диким животным. Из заявления последнего британского губернатора г-на Ричарда Тернбула следовало, что «правительство намеревается всячески способствовать развитию в кратере хозяйственной деятельности человека, но одновременно охранять обитающих в нем диких животных.
В случае же возникновения противоречий между их интересами предпочтение должно отдаваться людям».
Охота здесь запрещена по-прежнему, и в общем и целом масаи со своим скотом живут в мире с дикими животными, как и в прежние времена, когда они в 1860 году заселили эту область. К сожалению, в первый же год нового управления они успели истребить порядочное число носорогов: они закалывали их копьями, а рога продавали спекулянтам. Об этом уже рассказывалось в моей книге «Носороги принадлежат всему человечеству»[13].
Однако инспектору области мистеру Генри Фосбруку довольно скоро удалось прекратить такое избиение носорогов. Он добился того, что широко распространенное убийство носорогов копьями как в кратере, так и в большей части близлежащих районов полностью прекратилось. Однако число этих толстокожих все равно значительно уменьшилось по сравнению с тем, что было прежде. Ведь Генри Фосбрук не мог препятствовать заселению кратера другими племенами, занимавшимися земледелием. Они-то представляют куда большую опасность для будущего диких животных, чем скотоводы-масаи.
В обмен на территории, отнятые у национального парка, исключительные по своему значению для сохранения стад диких животных, к нему прирезали новые области на севере и юго-западе. Эти новые области имеют для парка гораздо меньшую ценность как по качеству пастбищ, так и по времени, которое проводят там кочующие стада. Зато на эти новые районы не претендовали масаи, поскольку они, видимо, не очень подходили им в качестве пастбищ для их скота.
Вот что пишет господин Джон Оуэн, новый теперешний директор национальных парков Танзании:
«Имевшие большой успех книга и фильм о Серенгети привлекли внимание мировой общественности к судьбе национального парка Танзании и его четвероногих обитателей. Книга за это время была несколько раз переиздана и вышла на многих языках, а одноименный фильм является единственным немецким фильмом, удостоенным премии „Оскара“ в Америке. Эта книга и фильм обеспечили нам помощь и поддержку не только со стороны нового, самостоятельного правительства Танзании, но и от различных организаций и частных лиц Европы и Америки. Без такой поддержки было бы невозможно никакое дальнейшее развитие национального парка, и тем более проведение в нем научных работ, необходимых для его дальнейшего процветания. Я тотчас же принялся раздобывать для национальных парков маленькие самолетики, так как на опыте работы отца и сына Гржимеков в Серенгети убедился в их громадной пользе. Я сам и еще несколько человек из администрации научились летному мастерству. Сейчас у нас в ходу уже четыре самолета. При этих покупках, а также при осуществлении многих других замыслов я пользовался неизменной поддержкой и денежной помощью профессора Гржимека и Зоологического общества во Франкфурте-на-Майне, а также собранными им добровольными пожертвованиями. Таким образом, нам удалось применить новый метод обслуживания и охраны национальных парков Африки; это можно считать настоящим переворотом в этом деле, так как благодаря скорости, маневренности и относительной дешевизне таких авиеток работа в парках существенно изменилась. Самолеты на сегодняшний день стали совершенно необходимы для управления парком и проведения в нем исследовательских работ».
13
Эта книга под названием «Они принадлежат всем» выпущена в 1965 году на русском языке издательством «Мысль» в переводе Е. А. Геевской. (Примеч.ред.)