Страница 20 из 25
Здесь мы должны остановиться и вернуться к операциям в Бельгии – к тому моменту, когда бельгийская полевая армия отступила к Антверпену, временно уйдя с главного направления операций.
24 августа бельгийцы начали вылазку против тыла германского правого фланга, чтобы ослабить натиск германцев на левый фланг британцев и французов, участвовавших тогда в начальном сражении под Монсом и вдоль реки Самбр. Вылазка была прервана 25 августа, когда пришло известие об отступлении франко-британцев вглубь Франции. Все же бельгийская армия (6 дивизий) заставила германцев, помимо уже выделенных трех бригад, выделить еще 4 резервных дивизии. 7 сентября бельгийское командование узнало, что германцы часть своих сил перебрасывают во Францию, и король Альберт организовал новую вылазку – а именно 9 сентября, в критический день Марнского сражения. Эта вылазка была сделана не по просьбе Жоффра, который, видимо, мало уделял внимания возможностям вне самого поля боя. Вылазка заставила германцев отменить отправку одной дивизии во Францию и задержать отправку туда двух других; однако бельгийцы вскоре были отброшены назад. Несмотря на это, известие о вылазке, несомненно, оказало некоторое моральное влияние и на германское командование. Вылазка совпала с решением командования отвести 1-ю и 2-ю армии от Марны, а неприятное напоминание, что Антверпен расположен угрожающе близко к их коммуникациям, заставило германцев предпринять, как подготовку к решительному сражению, ликвидацию крепости и захват наиболее важных пунктов вдоль бельгийского побережья, где производилась высадка англичан.
Угроза Британии, если бы порты канала оказались в руках германцев, была очевидной. Известные размышления вызывает и тот факт, что, повторяя ошибку германцев, британское командование не остереглось от этой опасности – хотя Черчилль, первый лорд Адмиралтейства, настаивал на необходимости этого еще до Марнского сражения.
Когда 28 сентября германские пушки начали обстрел Антверпена, Англия проснулась и с запозданием признала правильность стратегического инстинкта Черчилля. Ему было разрешено послать бригаду моряков и две вновь сформированных бригады морских добровольцев, чтобы усилить осажденных, а регулярная 7-я дивизия и 3-я кавдивизия под начальством Раулинсона были высажены в Остенде и Зеебрюге для рейда и прорыва блокады извне. Англия располагала в то время 11-ю территориальными дивизиями, но, вопреки поведению Германии, Китченер расценивал их все еще не способными для активных действий. Жалкое подкрепление отсрочило, но не могло помешать капитуляции Антверпена 10 октября, а войска Раулинсона прибыли слишком поздно. Они могли только прикрыть отступление бельгийской поле вой армии вдоль побережья Фландрии.
В исторической перспективе первая и последняя попытки использовать способность Британии действовать на суше и на море все же способствовали надлому германского наступления вдоль побережья. Надлом этот помешал германцам осуществить свою вторую попытку добиться решения на западе. Союзникам удалось выиграть время для прибытия главных сил британцев, перебрасываемых от реки Эн к левому флангу нового фронта. Героическое сопротивление англичан под Ипром, вместе с сопротивлением французов и бельгийцев вдоль реки Изер, вплоть до моря, хотя и явились преградой из человеческих тел для германцев, все же судьба союзников висела на волоске, и экспедиция в Антверпен по справедливости явилась для них спасением.
Как же случилось, что основное сухопутное сражение оказалось перенесенным из Франции во Фландрию?
Следующий за Марнским сражением месяц был отмечен целой серией отчаянных попыток каждой стороны охватить западный фланг своего противника. У германцев эти поиски выхода из создавшегося положения вскоре сменил более тонкий план действий. Французы же продолжали с прямолинейностью, до странности смахивающей на упрямство, проявленное ими в своем оперативном плане, придерживаться того же способа действий.
Но 24 сентября, подойдя вплотную к Сомме, охватывающее наступление Кастельно остановилось. Затем вновь образованная 10-я армия под начальством Модюи попыталась несколько севернее продолжить это наступление, начав его 2 октября. К сожалению, вместо того чтобы обойти фланг германцев, эта армия вскоре сама вынуждена была отчаянно сражаться, чтобы удержать в своих руках Аррас. В это время британский экспедиционный корпус перемещался к северу от реки Эн, чтобы укоротить свои сообщения с Англией. Жоффр решил использовать эти силы совместно с французскими войсками и охватить (это была уже третья попытка) фланг германцев. Чтобы внести единство в руководство этим новым маневром, Жоффр в качестве своего представителя на севере назначил генерала Фоша.
Фош пытался заставить бельгийцев образовать собой крайнее левое крыло этой новой армии – но король Альберт с большей осторожностью (вернее, с большей практичностью) отказался оторваться от побережья и наступать внутрь страны для операции, которую он к тому же считал необдуманной. Такой она и оказалась на деле.
14 октября, т. е. четыре дня спустя после падения Антверпена, Фалькенгайн подготовил стратегическую западню для следующего охватывающего маневра союзников, которое, как он предвидел, неминуемо последует. Одна армия, образованная из частей, переброшенных из Лотарингии, должна была удерживать наступление союзников, а другая, организованная из частей, освободившихся после падения Антверпена, а также четырех вновь сформированных корпусов, должна была спуститься вдоль бельгийского побережья и ударить во фланг атакующих союзников. Фалькенгайн даже оставил на месте часть войск, преследовавших бельгийцев, чтобы до поры до времени не вселить тревоги в командование союзников.
Между тем, новое наступление союзников развивалось по частям, по мере поступления корпусов, снимаемых с юга и перебрасываемых на восток, образуя постепенно вытягивавшуюся «косу». Британские экспедиционные войска, теперь уже силою в 3 корпуса,[22] развернулись в свою очередь между Ле-Бассе и Ипром, где они и вошли в соприкосновение с частями Раулинсона. По другую сторону постепенно формировалась новая французская 8-я армия, а бельгийцы продолжали собой линию фронта вдоль Изера до моря.
Хотя британские корпуса центра и правого фланга оставались на месте, Джон Френч, уменьшая и так уже недооцененные его разведкой силы германцев, приказал левофланговому корпусу (Хейг) перейти в наступление от Ипра на Менин. Попытка эта была заранее обречена на неудачу, так как она совпала (20 октября) с началом германского наступления.
Тем не менее в течение одного или двух дней Джон Френч твердо считал, что он атакует, в то время как его войска с трудом удерживались на месте. Когда обстановка разъяснилась, Френч ударился в другую крайность и боязливо потребовал создания обширного оборонительного лагеря вблизи Булони, который мог бы включить всю английскую экспедиционную армию. Но его стремление к отступлению было сломлено более сильной волей и, быть может, большим пессимистом – Фошем. Благодаря своей сильной личности и лести Фош добился большого влияния на Френча. Уважение Френча к нему еще более возросло, когда Фош частным порядком дал ему знать, что Китченер предполагает (этого предположения на деле не было) сменить его Гамильтоном. Так «вожди» боролись друг с другом, а войска в это время сражались с неприятелем.
Неумение высшего командования понять обстановку привело к тому, что действительное руководство боем легло на Хейга и его командиров дивизий. А они из-за отсутствия резервов могли только укреплять шаткие участки фронта, снимая для этого части с других направлений, и вдохновлять к сопротивлению до последнего бойца измотанные, но не сломленные войска. Таким образом, Ипр, как и Инкерман, стал преимущественно «солдатским боем».
Уже с 18 числа бельгийцы стали чувствовать на реке Изер все возраставший натиск противника, который угрожал катастрофой. Избежать последней удалось в конце месяца только снятием плотин и затоплением прибрежных низменностей. У Ипра кризис наступил позднее, он возникал 31 октября и 11 ноября, образуя собой поворотные пункты в борьбе. Союзный фронт, несмотря на изношенность и крайнее перенапряжение, все же не был прорван. Это было следствием жестокого сопротивления британцев и своевременного прибытия французских подкреплений.
22
В это время корпус состоял из двух дивизий, хотя позднее он насчитывал три и даже четыре дивизии. (Прим. авт.)