Австралийские этюды

Когда вомбата сажали в общую клетку с более приветливыми и доброжелательными соседями, он вёл себя с ними очень миролюбиво. Так, макаки и пальмовые куницы пристрастились кататься на нём верхом. И он спокойно разрешал проделывать над собой подобные шутки. Со всеми животными он обходился весьма дружелюбно, спокойно спал вместе с обезьянами, пальмовыми куницами и виверрами, причём служил для них своего рода печкой.

Необыкновенной общительностью отличался также вомбат, пойманный в шестимесячном возрасте и выросший в доме одной дамы, живущей в Буллалабе в Новом Южном Уэльсе. Этот вомбат хотя и рыл себе норы в саду, но не причинял никакого вреда садовым насаждениям. Он радостно бегал за детьми по выгону, охотно со всеми играл, катался по полу, кувыркался, поднимался на задние лапы и даже пробовал бодаться, как коза. Домой он приходил, когда хотел есть.

В неволе при обилии корма отдельные парочки вомбатов свыкаются даже с совместным проживанием. Например, в Галльском зоопарке пара мягкошёрстных волосатоносов мирно жила в одном помещении и даже обзавелась детёнышем. Де— теныш появился на свет точно по «австралийскому календарю». В Австралии самки приносят своё потомство между апрелем и июнем и до декабря таскают его в своей сумке.

«Часто из сумки выглядывала нога или одновременно две ноги, — писал тогдашний директор зоопарка доктор В. Шта-удингер. — Светло-розовая нежная окраска подошвы свидетельствовала о том, что конечности эти ещё не используются по назначению. Спустя примерно три недели после того, как мы впервые увидели детёныша, он начал вылезать из сумки и бегал рядом с матерью до тех пор, пока свобода не становилась для него почему-либо небезопасной. Тогда он мгновенно снова исчезал в своём укрытии. Теперь, как только самка появлялась из норы, можно было наблюдать и за детёнышем. Став ростом примерно с кролика, он сумкой пользоваться перестал. Во всяком случае, ища спасения, он просто заползал под мать, и та ласково прикрывала его своим телом, как наседка цыплёнка».

По отношению к людям вомбаты бывают приветливы обычно только в молодом возрасте (как и многие другие животные). Когда Гарри Фраука захотел однажды сфотографировать такого «ручного» вомбата, живущего в просторном загоне, тот внезапно бросился в атаку. Он громко засопел и со всего размаху боднул своим твёрдым как камень лбом ногу фотографа. А когда тот упал, вомбат подбежал и прокусил своими острыми зубами его резиновый сапог, брюки и шерстяной носок на правой ноге. Гарри Фраука по милости этого вомбата вынужден был проваляться восемь дней в постели.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

НА ДАЛЁКОМ ОСТРОВЕ ЖИВЁТ ДЬЯВОЛ

Сумчатый дьявол, в течение нескольких лет живший у нас во Франкфуртском зоопарке, пел громко и протяжно, когда его об этом просили. Это был очень компанейский дьявол. Чтобы он во время уборки клетки не мешал служителю, его легко было отвлечь таким способом: стоило только встать перед ним и затянуть необходимую ноту, как он сейчас же начинал подтягивать и мог вот так с открытым ртом голосить сколь угодно долго. Подобным же образом мне, между прочим, удавалось подбивать на «хоровое пение» и волков.

Этого сумчатого дьявола нам подарил один итальянский торговец животными. Подарил он нам его, вероятно, потому, что некому было продать: у дьявола не хватало одной задней лапы. Но, несмотря на изъян, чёрный маленький «дьяволёнок» всё равно был для нас желанным постояльцем: ведь животное-то уж очень необычное; а что касается увечья, то посетители зоопарка его, как правило, даже не замечали, так как большую часть дня сумчатый дьявол лежал где-нибудь, свернувшись, в углу клетки. Во время движения отсутствие одной конечности ему не очень мешало, как это часто бывает у небольших, лёгких животных.

К сожалению, этот сумчатый дьявол спустя некоторое время погиб из-за воспаления надкостницы, которое мы обнаружили слишком поздно — лишь при вскрытии после смерти, а то, вероятно, можно было бы спасти его, сделав операцию. Дольше всего сумчатый дьявол прожил в Базельском зоопарке: 6 лет и 15 дней.

Свою неприятную кличку эти животные получили от белых поселенцев острова Тасмания за якобы злобный и бесноватый нрав. Но по-моему, ничего нет удивительного в том, что животное рычит, кусается и брызжет пеной… когда его хватают за хвост, поднимают и суют в мешок! А именно так здесь многие и поступали с сумчатым дьяволом. И при этом ещё оставались недовольны его реакцией! Что же касается разговоров о сатанинском характере этого животного, о его постоянно плохом настроении, то начало им положил, по-видимому, ещё зоолог Харрис, обнаруживший и описавший сумчатого дьявола в 1808 году. «По-видимому, это безнадёжно дикое, не пригодное к приручению злобное животное, издающее отвратительное, лающее и хриплое рычание», — писал он.

Парочка дьяволов, которых он поймал и держал в неволе, как только наступали сумерки, начинала ссориться и драться и не прекращала свою злобную возню до самого рассвета. При этом они непрерывно издавали звуки, похожие на лай. А весь день напролёт спали.

Из сообщения самого Харриса явствует, что он держал этих несчастных ни больше ни меньше как… в бочке, да ещё привязанными цепью друг к другу. Естественно, что в таких ужасных условиях хищное животное может впасть в отчаяние и даже в бешенство. Очень типично для того времени: не только мучить и истязать подобным образом подопытных диких животных, но ещё и безо всякого стеснения излагать это на бумаге.

В те годы эти небольшие чёрные хищники были ещё довольно многочисленны в окрестностях тасманской столицы — города Хобарта. Они бесцеремонно таскали со дворов домашнюю птицу и прочую мелкую живность. А их в свою очередь ловили сосланные сюда каторжники, для которых эти животные служили «поставщиками» вкусного свежего мяса. Ловить дьяволов не составляло особого труда: их привлекали любые мясные приманки. Но постепенно лес и кустарник исчезали вокруг нового поселения, а вместе с ними исчезали и дьяволы, прежде свободно разгуливавшие вокруг домов.

В то время как для львов и тигров в зоопарках строят открытые, без решёток, загоны, леопардам отводят просторные и удобные помещения, гиенам и более мелким хищникам предоставляют, как правило, значительно менее комфортабельные «квартиры»; а таким малопримечательным животным, как сумчатые дьяволы, которые к тому же днём большей частью спят, и вовсе достаются только тесные и тёмные клетушки. Кому придёт в голову построить для них роскошный павильон? Вот потому-то у них постоянно плохое настроение, а за это их считают угрюмыми и неприветливыми животными.

Между тем если к любому виду животных проявить хоть немножко больше дружелюбия и интереса, то часто оказывается, что какой-нибудь мрачный злюка неожиданно оборачивается совершенно другой своей стороной. Вот так и с сумчатым дьяволом. Например, некая госпожа Мэри Роберте, содержавшая у себя в Бомари на Тасмании сумчатых дьяволов, дала им совершенно иную характеристику. Маленькие дьяволята, которых она вырастила у себя дома, были удивительно привязчивы, милы и веселы. Да и с пойманными взрослыми сумчатыми дьяволами при хорошем уходе и ласковом обращении вскоре можно найти «общий язык».

Эти животные крайне чистоплотны, они любят купаться и принимать солнечные ванны. По утрам они аккуратнейшим образом совершают водные процедуры: складывают передние лапы ковшиком, тщательно смачивают их слюной и моют себе лицо и уши. Одному фермеру на Тасмании настолько удалось приручить двух сумчатых дьяволов, что они чинно ходили на поводке, как собачки.

Эти ростом с барсука животные имеют явное пристрастие к воде. Когда их преследуют, они нередко забегают в воду, ныряют и проплывают под водой до какого-нибудь безопасного места, где под прикрытием свисающих с берега ветвей бесшумно выбираются на сушу.