Тсалал

9. Мёртвый город

Даже во времена Маккистеров, о которых уже никто не помнит, Мокстон был мёртвым городом. Казалось, что здесь нет ни одного нового здания. Каждый грубый кирпич или выцветшая вывеска, каждая ветхая крыша или навес, казалось, свисали с развалин другого здания другого города. Витрины магазинов отражали туманные образы. Город напоминал большую свалку выброшенных вещей. Здания стояли вдоль улиц подобно забытым вещам на полках подвала.

Это было скорее подобие настоящего города, картонная декорация на старой сцене, чьи очертания грубо обозначены старой кистью. Всё настоящее в этом городе было разрушено. Ничто здесь больше не процветало и не росло.

Этот город был неподходящим местом для любого начинания. Даже такие здания как отель или аптека не смогли устоять и были вынуждены принять тот загадочный облик, свойственный всем маленьким магазинчикам и переулкам Мокстона: магазин одежды, в чьих окнах виднелись лишь пыльные предметы, висящие на безголовых манекенах.

Много лет назад в городе открылся кинотеатр. Большая неоновая вывеска со словом РИВЬЕРА. Слова были видны издалека, свет лампочек рассеивал сумрак заката. С наступлением осени слова поблекли, их очарование погасло в атмосфере всеобщей иллюзорности. Новый кинотеатр теперь выделялся не более чем здание аптеки на противоположной стороне улицы.

Так город поступал с любыми проявлениями реальности, так как существуют определённые места, которые находятся на периферии реальности: дом, улица, даже целые города иногда могут близко соприкасаться с наиболее отдалёнными сферами бытия. Эти места являются вратами, через которые в мир проникает нереальное. Всё, что находится в мёртвом городе, служит для прорастания единственного семени, для чего требуется какое-то время, период, который не соответствует нашим понятиям о днях и часах.

10. Возврат в прошлое

В то время как Эндрю Мэнесс подрастал, его отец впал в отчаяние, так как не мог уничтожить то, чему дал рождение. Иногда Реверенд входил в спальню сына, пока тот спал. С помощью ножа и топора он пытался отсечь укрепляющуюся связь между его сыном и Тсалалом. Утром спальня Эндрю пахла как скотобойня. Но его органы и конечности снова были целыми, а в его венах текла новая кровь, доказывая реальность того, что было вызвано в мир его отцом и его сподвижниками.

Иногда Реверенд Мэнесс в страхе и отчаянии будил сына, и обращался к нему с просьбой, говоря, что он уже достиг того возраста, когда необходимо провести ритуал.

— Что это за ритуал? — с удивлением спрашивал Эндрю. В этот момент силы речи покидали Реверенда, он был буквально парализован заданным вопросом, и только спустя недели он мог снова начать говорить на эту тему.

Однажды Реверенд Мэнесс вошёл в комнату сына, держа в руках книгу. Он открыл её на последних страницах и начал читать. Речь шла о гибели его сына. Это были его собственные слова, входящие в одну из глав книги, которая являлась хроникой откровений, связанных с силой или существом по имени Тсалал.

Эндрю не мог оторвать взгляд от книги, и напрягал слух, чтобы услышать всё, что читал отец, даже если речь шла о ритуале его собственной смерти — уничтожении семени апокалипсиса, который назывался Тсалал.

— Формула для прекращения моего существования требует участия других, — заметил Эндрю. — Избранных… того.

— Тсалала, — сказал Реверенд Мэнесс.

— Тсалала, — повторил Эндрю, — Моего защитника, стража, чёрной пустоты.

— Ты ещё не стал тем существом. Я пытался изменить то, что был не в силах. Но ты слишком долго пробыл в неподходящем для тебя месте. Ты проходишь второе рождение под знаком Тсалала. Но если ты согласишься участвовать в ритуале, то время ещё есть.

— Я должен спросить тебя, отец, кто будет проводить его?

После болезненной паузы, Реверенд ответил:

— Из оставшихся никто не придёт.

«А моя мать?» — спросил Эндрю.

«Она умерла».

«Как она погибла?»

«В ходе ритуала, — признался Реверенд Мэнесс. — После ритуала твоего рождения стало необходимым провести ритуал смерти».

«Её смерти».

«Как я говорил тебе раньше, этот ритуал никогда не проводился до ночи твоего рождения. Мы не знали, чего ожидать. Но в какой-то момент, мы начали действовать правильно, как будто всегда знали, что необходимо сделать».

«Что необходимо сделать, папа?»

«Это всё написано в этой книге».

«У тебя есть книга, но у тебя нет людей. Общество, если так можно сказать».

«У меня есть люди в этом городе. Они сделают всё, что необходимо. Ты должен согласиться на это».

«А если нет?»

«Вскоре, — начал Реверенд Мэнесс, — установится связь между тобой и остальными, то, что будет кошмаром гротескных метаморфоз по ту сторону земных сновидений, то, что является центром так называемой сущности. Живые иллюзии этого мира накроет невиданная тьма, заря мрака. Всё, что ты об этом знал всего лишь слабый проблеск, мерцающее пламя свечи перед наступающим пожаром. Тебя потрясли эти моменты, после которых ты засыпал, и просыпаясь обнаруживал, насколько всё менялось. Ты чувствовал, что между тобой и источником всех этих перемен существует связь, благодаря которой тебе передаётся её магия. Но связь постепенно ослабевает, и всё заканчивается. Ты слишком долго здесь оставался, и здесь началось твоё второе рождение под знаком Тсалала. Твоя связь с ним велика. Тебя везде найдут, где бы ты ни был. Где бы ты ни остановился, перемены начнутся. Так как ты являешься его семенем. Ты как семя иудейского пророчества: магическое зерно, находящееся в каждом, из которого восстанавливается тело в судный день в конце времён. Где бы ты не оставался, там начнётся воскресение. Ты часть того, что находится по ту сторону законов и разума. То, что вырастет из тебя, это истинная основа всего. Сами перемены являются основой Тсалала. Перемены есть основа всех тел, у которых как мы верим, есть форма и субстанция, только потому, что мы не замечаем, как они непрестанно меняются. Они лишь хрупкие тени, вечно разбивающиеся в жестоком водовороте истины».

«Так будет всегда происходить: тебя будет притягивать место под знаком Тсалала — элемент в панораме потустороннего, странное обаяние окружающего мира — и с твоим проявлением начнутся перемены. Вначале они будут незаметно, незначительно влиять на вещи, постепенно разрушая известный тебе мир. Но другие будут чувствовать, как что-то происходит здесь: будь то улица, или дом, или даже целый город. Люди будут искать причину происходящего, слухи о неприятностях будут множиться. Это всего лишь начало того хаоса, который поглотит сами звёзды, хотя возможно, что они останутся мерцать в великой невиданной тьме. Благодаря своей близости к тебе, они поймут, что ты сам являешься источником происходящих перемен, что от тебя исходят все эти импульсы. Чем дольше ты здесь останешься, тем будет хуже. Если ты покинешь это место, то всё остановится. Это будет напоминать те незначительные нелепости, происходящие в твоей комнате».

«А если я останусь?», — спросил Эндрю.

«Тогда перемены будут продолжаться до тех пор, пока не достигнут крайней точки в своём развитии — некой кульминации. Пока ты сможешь наблюдать за происходящим распадом окружающего мира — людей, и их постепенно разлагающиеся тела и души, перемены будут продолжаться, пока не достигнут конца — распада видимого порядка — рождение Тсалала. — До того, как это произошло, ты должен согласиться пройти последний ритуал».

Но Эндрю Мэнес только посмеялся над словами отца, который вздрогнул при звуках этого смеха. Эндрю сказал совершенно серьёзно: «Ты действительно думаешь, что найдутся люди, готовые принять в этом участие?»

«Жители этого города проведут ритуал, — ответил отец. — Когда они заметят, что нечто происходит, они сделают всё необходимое. Их желание сохранить иллюзии своего мира превозмогут их страх. Но за тобой остаётся право выбора — участвовать или нет в ритуале, который предопределит ход столь многих вещей в этом мире».