Люди и комиксы

Доступ к фантазии

Все началось накануне в миле от его дома. Отдаленное, но радостное и возбуждающее звучание моторов и клаксонов, которыми люди заявляли о своем волнении. О блаженство движения! Он провел весь день за рулем неподалеку от своего жилья на Ленте, прислушиваясь к стрекоту вертолетов. Он ждал, когда сигнал к началу старта достигнет центра города. Однако нарастающий рев моторов не доносился до его улицы. В последнее время он не видел ни одной машины в движении, лишь слышал отдаленный гул. Только теперь и этого не случалось. Возможно, старт — всего лишь иллюзия, вызванная паникой, возникшей оттого, что кто-то начал разогревать двигатель и подзаряжать аккумуляторы. А ночью ему снился другой старт. Хотя, возможно, все происходило на самом деле, так как при пробуждении сиял яркий свет, который угас, не успел он стряхнуть с себя остатки сна. И наяву четко виделись ряды машин, в каком-то танце движущиеся по широкой улице. Сон или не сон, какая разница. Он опять задремал. Разбудила его семья в машине, стоящей впереди. Готовили завтрак. Автомобиль был оборудован плитой, и папаша жарил мясо, купленное у разносчика за пару кварталов отсюда. Скорее всего он готовил бифштекс. Пахло замечательно. Все в этой семье раздражало его, заставляло думать о том, чего ему не хватало. Дочь, красавица, работала рекламным агентом в какой-то огромной и совершенно безликой корпорации. Таким образом, она регулярно преодолевала Прозрачный Барьер. Следовательно, вся семья, папа и мама, процветает, купаясь в деньгах. Неудивительно, что уличные торговцы охотятся за ними, предлагая всяческую бакалею. А вот у него в карманах не наберется и двух долларов. По улице, пробираясь среди машин, как раз идет человек с кофе и булочками, но он не может себе позволить даже такой скромный завтрак. Деньги нужны позарез. Прошли слухи, что к югу от Восточной Тысяча сто девяносто четвертой улицы видели вертолеты службы социального обеспечения. Многие люди оставили машины и двинулись в южном направлении в надежде получить денежное пособие. Ему пришло в голову, что непредвиденное обстоятельство стало одной из причин захлебнувшегося старта: слишком много пустых машин. Да к тому же полно тачек, которые больше никогда не смогут принять участие в автопробеге. Скажем, та пожилая дама в изрядно потрепанной «импале», примостившейся неподалеку. Она уже оставила все надежды, сдалась и проводит время, тупо сидя на заднем сиденье. Племянник старухи, живущий в нескольких кварталах отсюда, приходил пару раз и возился с мотором, однако так и не сумел починить колымагу. Еще один потерянный участник автопробега в случае внезапного старта. Вероятно, ему тоже лучше отправиться в центр для получения пособия, которое должно буквально упасть с неба. Давненько, однако, в этот район не залетали муниципальные вертолеты. Зато в воздухе с избытком хватает коммерческих транспортных средств на воздушной подушке. Рекламные вербовщики и роботы обслуживания сопровождали девушку из соседнего семейства, а также других подобных ей агентов в мир по другую сторону Прозрачного Барьера. Мир квартир вполне реален. У него тоже имелась квартирка на Ленте. В ней четыре комнаты и две ванные. Расположена на Восточной Тысяча двести пятнадцатой улице, всего в нескольких кварталах отсюда, но совсем в другом мире, далеком от уличной жизни, отделенном от нее Прозрачным Барьером. Он хотел бы поселиться там еще до того, как привезут мебель. Не терпелось обжить квартирку. Он не обращал внимания на яркий солнечный свет, мешающий смотреть телевизор, вмонтированный в приборную панель. Старался не замечать суету семейства из стоящей впереди машины. Соседи постоянно гремели каким-то барахлом, доставали вещи из багажника, а потом возвращали назад. Им плевать на чужие невзгоды. Он стал просматривать видеокассету с изображением интерьера квартиры. Крикливый голос попугая-риэлтора вызывал раздражение, поэтому он убавил звук и в полной тишине позволил своим мыслям гулять по пустым пространствам. Комнаты медленно раскрывались, как бы предлагая себя камере агента по операциям с недвижимостью. В то время как съемка проходила в ванной, он нащупал под сиденьем бутылку, открыл ее и помочился. Затем камера переместилась в прихожую. Именно тогда он и заметил тень. Всего на мгновение. Он перемотал пленку назад, чтобы как следует рассмотреть детали. На дальней стене прихожей камера идеально зафиксировала момент схватки. Мужчина сжимал руками шею женщины небольшого роста. Он неистово тряс ее, а потом изображение исчезло. Все как в пантомиме, типа шоу Панча и Джуди, место действия — та самая квартира на Ленте. Почему же он раньше ничего не заметил? Сколько уж раз просматривал эту пленку. Он снова перемотал кассету. Краткий эпизод, но тем не менее ошибки быть не может. Ужасная по своему зверству сцена. Хорошо бы просмотреть все медленно, кадр за кадром — движение просто стремительно. Кто же убийца? Хозяин дома? Риэлтор? Но в чем причина? Является ли жертва бывшей жилицей? Вопросы, сплошные вопросы. В голове гудело. Замедленный просмотр ничего не дал, внимание рассеивалось. Обязательно нужно провести расследование, преодолеть кризис, сбросить с себя многодневное оцепенение. Он столько дней проторчал на этом чертовом перекрестке. Почему он не отправился в центр города несколько месяцев назад? Ладно, посмотрим еще раз, чтобы навсегда запомнить тень, силуэт, неясные черты на размытом видеоизображении. Какого черта он этим занимается? Будто составляет полицейские описания своих галлюцинаций. Снова просмотр. С каждым разом восприятие все острее. Прямо дыра образовалась на пленке в этом самом месте от многочисленных перемоток. На данном этапе запись — единственная улика. Он выключил видео и бросил кассету в сумку, где уже лежали записная книжка, очки, новая пара носков. Выйдя на улицу, запер машину, приложил руку к воображаемой шляпе, здороваясь с пожилой дамой, и пешком отправился на восток по Западной Тысяча двести восьмой улице. Пришлось свернуть и пройти пару кварталов задворками, чтобы не столкнуться с флотилией воздушных санитарных грузовиков, моющих сверху пенистой водой застывшие на одном месте автомобили. Они покорно принимали искусственный дождь и, впитывая в себя благодатную влагу, засыпали. Сатураторы. Придурки. Намокали салоны, мягкая прогнившая обивка, потрескавшиеся приборные щитки. Гасли огни на крышах машин, уничтожались садики в багажниках, мыльные пузыри губили слабые побеги. Дети кричали и смеялись. По улицам текли потоки воды, смывая отовсюду дерьмо в водостоки. Больше всего нечистот накопилось под колесами авто в близлежащих бедных кварталах. Люди бранились и поднимали ноги, чтобы не намочить обувь. Он избежал потоков грязи. На следующем перекрестке наткнулся на толпу зевак, глазеющих на двух девчонок-подростков во внутренней части города по другую сторону Барьера. Они выехали из жилого дома на роликовых коньках и отправлялись на экскурсию обозревать трущобы. Запертые в мрачных строениях Прозрачного Тупикового Барьера, они походили на призраков, темные привидения. Проезжая сквозь почтительно умолкнувшую толпу, девчушки хихикали. Пришельцы из внутреннего мира казались, пожалуй, эманацией самого божества. Никто даже не попытался попросить у них мелочи или побеспокоить каким-то иным образом, ибо они принадлежали другой вселенной. Девчушки, разумеется, не обращали ни на кого внимания. Лица прикрывала вуаль сумерек. Они походили на странных ночных существ, проникающих в дневную жизнь. Хотя им самим существа в машинах и на улицах, очевидно, казались темными и недосягаемыми. Он плечами прокладывал себе путь в толпе онемевших от удивления людей. И как только преодолел это препятствие, увидел перед собой того, кого искал. Человек, со всех сторон окруженный транспортными средствами, находился на том же месте, где они в последний раз виделись. Он поддерживал деловые отношения с этим торговцем недвижимостью на Ленте, который теперь сидел в кресле на крыше своего «сентра», принимал солнечные ванны и жевал сандвич. Заднее сиденье завалено риэлторскими видеопленками, домашним порно, а на местах для пассажиров лежали две магнитофонные деки для записи звука. Серебристые лучи утреннего солнца падали на автомобиль, казавшийся крохотным среди огромных, окружающих его башен. Соседи торговца также вылезли на крыши. Одни нежились на солнышке, другие сушили одежду.