Книга желаний

— Но ты выбрался.

— Да. Однажды очнулся и увидел впереди горы. Дверь. А за ней нормальный мир, вернее относительно нормальный. Тогда я не знал про пятна и про катастрофу, ну дальше ты знаешь… Ветра… Сила… Замки. Все шло почти хорошо.

— Тогда зачем ты вернулся? Ты ведь возвращался на полигон?

— Пытался, — поправил Марек. — Всего лишь пытался. Хотел понять принцип действия, убедиться, что повторно запустить Молот нельзя. Но до цели я не добрался, Аномалия — это Аномалия, там все иначе… влждь сказал, что воспользоваться Молотом способен лишь сенсор… и что Молот охраняют. Надежно охраняют. Кто — понятия не имею, мой поход — разведка, пробный рейд. Но, вернувшись, я обнаружил один очень интересный эффект, в котором и заключается основная опасность Пятна. Сколько ты отсутствовал?

— То есть? — По мнению Карла вопрос несколько выпадал из общей колеи беседы, однако он счел нужным ответить. — Около четырех недель, чуть больше.

— Четыре недели? То есть, в индивидуальном восприятии для тебя прошло всего-навсего четыре недели?

— Да. — Карл начал понимать, куда клонит его собеседник, но догадка ему не понравилась. Очень не понравилась. Но он должен был знать правду, поэтому спросил: — Сколько?

— Сто сорок три года. Плюс пару месяцев.

— Твою мать…

Марек был настолько любезен, что дал Карлу время свыкнуться с мыслью о том, что за несчастные четыре недели, проведенные внутри Пятна, в остальном мире прошло сто сорок три года. Впрочем, много времени не понадобилось, поскольку переживать или рефлексировать по поводу упущенных возможностей Карл не собирался. Он просто отметил странный факт в памяти и вернулся к беседе.

— Ну и что за это время произошло?

— Многое. Но сначала давай закончим с Пятном. Да, я знал об этом эффекте, когда отправлял тебя на поиски. И то, что шансов отыскать Молот почти нет, и то, что запустить его ты не сумеешь. Мне было важно убрать тебя с арены, а погибнешь ты или вернешься — дело десятое. Теперь, правда, я рад, что тебе удалось выжить, мне как никогда нужен союзник, — Марек оскалился, клыки у него тонкие, а губы узкие, бледные. И вообще вид нездоровый. А замок мертв. Где люди? Где прислуга? И Айша? Что с ней? Но нет, пока не время для вопросов.

— Тогда зачем…

— Зачем я затеял всю эту возьню с Молотом, когда можно было просто убить? Во-первых, четыре Хранителя — это некое, пусть и слабое, равновесие, при этом ты и Айша примерно равны, Давид не в счет, слишком глуп. Напади я на тебя, Айша воспользовалась бы ситуацией, ко всему несмотря на образ жизни к тебе она испытывала некоторую привязанность. А ты к ней. Но твое исчезновение позволило действовать, Давид увлеченно воевал с Кандагаром. Айша… она скучала по тебе, она потребовала объяснений. Она слишком увлеклась интригами и постельными играми… прости.

Простить? Небрежное слово, усмешка, бокал в руке, белые пальцы на темно-красном винном фоне. Айша любила контрасты, черное и белое… значит, тот сон не был сном.

Плохо не приходить, когда тебя ждут. А он не пришел и Айша умерла.

Улыбаться, не показывать, что больно, вглубь, к обидам, к ненависти, к мести… не сейчас. Марек сильнее, но позже. Время не имеет значения, время осталось в черно-белом сновидении, похожем на фото в стиле ретро.

— Я надеюсь, ты не станешь сильно расстраиваться, — Марек акцентировал внимание на слове "сильно". — Она же тебя использовала, обыкновенная шлюха, возомнившая, будто все проблемы мира решаются через койку. Трахалась, конечно, великолепно, но…

— Заткнись. Пожалуйста, — еще немного и нервы сдадут. А Марек этого и добивался. Марек воспользуется ситуацией. Но нет, растерянное пожатие плечами, виноватая улыбка.

— Извини, не хотел. Продолжим? Когда не стало Айши пришла очередь Давида. По нему-то хоть убиваться не станешь?

— Не стану.

— Вот и ладно. Кстати, мне почти удалось воплотить нашу с тобой идею в жизнь. На самом деле все оказалось просто до примитива. Люди сами хотели сотрудничать. Помнишь того мальчишку, который помог наладить контакт с князем? Ему удалось выжить, с помощью оставленного тобой передатчика он вызвал меня, дальше — небольшой переворот, немного чудес — с нашей-то техникой — и на престол Ватикана садится первый Святой Князь. С тех пор мы довольно тесно сотрудничаем.

— И зачем здесь я?

— Затем, что Кандагар оказался куда более серьезным противником, чем предполагалось, особенно в последнее время. Кандагарцы весьма оживились, а нынешний Святой князь начал забывать о том, кто помог его предку. Люди думают, будто достаточно сильны, чтобы поиграть в самостоятельность, а Кандагар только и ждет, когда мы окончательно разругаемся. Войны не миновать, а на войне любой боец важен, а ты, Карл, помнится, был неплохим биохимиком.

— А молот Тора?

— Забудь. — Марек нервно забарабанил пальцами по подлокотнику. — Даже исключая указанные выше моменты, вроде линии защиты и необходимости наличия сенсора, я подстраховался. Около пятьдесяти лет тому, при появлении первых признаков растущего напряжения, я выпустил Безымянный ветер. Зачем? На всякий случай, не исключено, что имперцы могли знать о Полигоне, а средств для технического решения проблем у них поболь. Сайвы уничтожили единственную привязку к Базе и вернулись. Правда о моем валири, который ушел вместе с ними, до сих пор нет известий. Кстати, любопытный мальчик, твой старый знакомец.

— Неужели? — Карл поставил бокал на стол. Руки не дрожали. Хорошо. Спокойнее надо быть, пусть говорит… Коннован жаль, искать несуществующее оружие… но на войне без потерь не бывает.

Айша, маленькая Айша… персик в руке, сок на ладони… нетерпение… пародия на любовь.

Марек потянулся за бутылкой, плеснул вина и, зевнув, продолжил.

— Ты когда-то передал ему Аркан, и договаривался с его отцом, но с того времени Серж подрос, возмужал… кажется, так люди говорят. Кстати, в качестве валири он принес гораздо больше пользы, чем в качестве Святого Князя. Надеюсь, вернется, мне бы не хотелось потерять столь ценного помощника. Ну да сам понимаешь, связь, она куда крепче, чем на первый взгляд кажется. Итак, ты со мной?

— В качестве кого?

— В качетсве вице-Диктатора, наделенного весьма широкими полномочиями. Я даже готов дать тебе замок: восточный или западный… Северный, к сожелению разрушен, сайвы постарались… ну да нам ли преживать о замке, когда есть еще два?

Карл сделал вид, что раздумывает над предложением, хотя чего тут думать, когда другого выхода просто нет. Или согласиться, или умереть. Умирать он не собирался, а вот выиграть время, рассчитаться… в истории часто случалось, что вице-диктаторы становились просто диктаторами. Марек нервничает, хоть и не подает виду, кажется, пауза затянулась…

— Я согласен.

— Вот и славно. — Марек рассмеялся. — Я знал, что ты достаточно разумен… надеюсь, ты не собираешься играть против меня?

— Конечно, нет. — Карл позволил себе улыбнуться в ответ. — Твое здоровье!

А мадера ему все-таки не нравится, густая, вязкая и воняет кровью.

Вместо эпилога.

Вальрик.

Третьи сутки пути и вот, пожалуйста, впереди замок. Темные стены, круглые сторожевые башни и массивное кольцо сторожевого вала, за которым, надо думать, скрывался глубокий, заполненный водой, ров.

— Добрались. — Пробормотал Морли, и в голосе его не было радости. — Ну что, командир, может, передумаешь? Люди-то вот, рядом, мы уж как-нибудь сами…

Вальрик был благодарен Морли за предложение, потому что сам хотел сказать что-то подобное, но побоялся оскорбить Рубеуса.

— Нет.

— Ну… тогда… — Морли беспомощно обернулся на князя, то ли поддержки ждал, то ли приказа, а Вальрик в очередной раз не знал, чего приказать. Вернее, знал, поскольку все было оговорено заранее, вот только язык не поворачивался сказать такое, и вместо четкой команды получилось невнятное.

— Оружие бы…

Рубеус молча отдал и палаш, и пистолеты, и даже нож, который, по мнению Вальрика, оружием не являлся.