Страница 5 из 16
Таня перебирала платья, когда посольство огласил истошный вопль, похожий на крик раненого Тарзана и вой полицейской сирены. Разумеется, в который раз это была Аллочка.
— Вода в ванне ледяная! — орала госпожа посольша. — Виктор, горничная, эта мерзавка, напустила ледяную воду и специально добавила пены. Боже мой, что за издевательство надо мной!
Ее вопли перешли в рыдания, слишком громкие и оттренированные, чтобы быть подлинными.
Таня рассмеялась, представив, как мачеха со всего размаху погружается в мраморную ванну, заполненную ледяной водой. Настроение улучшилось.
Свой выбор Таня остановила на скромном черном платье. Она еще ни разу не присутствовала на подобных приемах. Когда-то ей пришлось, как и всем, кто заканчивает школу, быть на выпускном вечере. Но между выпускным вечером в элитной школе и приемом во дворце великого князя Бертранского лежала непреодолимая пропасть. Как-то в одном модном журнале Таня вычитала, что лучший способ поразить роскошью — одеться как можно более просто.
Когда Аллочка увидела Таню, то посинела от злости.
Еще бы, она сама истратила на торжественный наряд огромное количество времени и еще больше денег, довела себя и окружающих до белого каления, а тут девчонка, которая ничего не смыслит в жизни, выглядит просто сногсшибательно. Не может этого быть, просто не может!
Сама Аллочка облачилась в светло-голубое облегающее платье, которое выгодно подчеркивало ее совершенную фигуру. Жемчуга обвивали шею и запястья, на прическу ушло около трех часов.
— Таня, ты выглядишь супер, — сказал Игорь.
Аллочка бросила сердитый взгляд на помощника мужа. Почему никто не сделает ей комплимент?
— Дочка, ты прекрасна, — сказал Виктор Викторович.
Аллочка в сердцах швырнула расческу в зеркало.
— Нам пора, — заявила она. — Мы не можем опаздывать. Быстрее, Татьяна, ты слышишь, что я сказала?
Праздничное настроение было смазано. Неужели какая-то девчонка превзошла ее? Ну ничего, на приеме она еще покажет себя.
Лимузин, отполированный до нестерпимого блеска, ожидал их около входа. Аллочка в десятый раз прокрутила в голове фразы на французском, которые специально заучивала. У нее не было способностей к языкам, однако на приеме необходимо изъясняться или по-французски, или по-английски.
В тот день на улицах княжества было множество роскошных автомобилей. Все спешили на прием во дворец, поздравить вдовствующую княгиню с днем рождения.
Советский посол преподнес роскошный герб Бертрана, выполненный из уральских самоцветов.
Дворец был украшен разноцветными флагами. Среди них особо выделялся золотой крылатый лев на алом фоне — знамя династии Гримбургов, которая уже многие сотни лет безраздельно царила в средиземноморской монархии.
Лимузин замер около огромной, в десять или даже больше пролетов, лестницы, которая взлетала к дворцу, выстроенному в прихотливом стиле конца семнадцатого века. Таня поежилась. Везде фоторепортеры, сверкают вспышки, галдят журналисты. Такое событие не останется без внимания прессы и телевидения.
— Не волнуйся, — шепнул ей отец. — Я тоже немного волновался в первый раз, когда вручал князю верительные грамоты.
Аллочка изучала свое отражение в зеркале и нашла, что выглядит безупречно. Но лишний раз взглянуть на идеальную красоту не помешает.
Дверь лимузина услужливо распахнул одетый в красную с золотом ливрею дворецкий. Таня вспомнила фильмы про старину. Смешно, но в Бертране сохранились архаичные обычаи. Она вдруг подумала, что ей нравится роскошь. Конечно, они и так жили более чем обеспеченно, относились к элите советского общества, но великий князь, дворец, сияние драгоценностей — это нечто из иного мира.
— Не криви губы, — скомандовала, как всегда, в самый неподходящий момент Аллочка. — И держи спину прямо, ты меня поняла?
Защелкали вспышки, советскому послу, который появился в окружении двух прелестных спутниц, было уделено много внимания.
— Улыбайся, — прошипела Аллочка, лучезарно сияя. Она кокетливо помахала рукой журналистам, раздался гул восхищенных голосов.
— Алла, не переусердствуй, я не хочу, чтобы завтра все местные газеты вышли с твоим фото на развороте и подписью: «Жена советского посла поразила всех своей сексапильностью».
Алла вовсе не возражала против подобной публикации, но перечить мужу не решилась.
— Ты понравилась журналистам, — сказал Тане Виктор Викторович. — Я знаю эту братию. Но пойдемте, нам нельзя опаздывать.
Подкатил следующий лимузин, из которого показались новые гости, все внимание переключилось на них.
С бьющимся сердцем Татьяна поднималась вверх, к дворцу. На каждом пролете их встречали приветливые слуги: те, что располагались внизу, были облачены в хитоны древних греков, и с каждым пролетом эпохи сменяли одна другую — раннее Средневековье, блестящая роскошь Ренессанса, прихотливое рококо, пышный ампир.
— Князь Клод-Ноэль большой выдумщик, он обожает праздники, — пояснил Полесский. — Тратит все деньги на развлечения. Но нас это не касается.
Огромные зеркальные двери были распахнуты, и несмотря на то что часы пробили полдень, в старинных канделябрах оплывали свечи. Таню поразила необычайная роскошь. Везде сверкало золото.
— Господин Виктор Полесский, Чрезвычайный и Полномочный посол Союза Советских Социалистических Республик в Великом княжестве Бертранском, — провозгласил двухметрового роста дворецкий с пышными бакенбардами и ударил жезлом о паркетный пол. — С супругой и дочерью.
Они вошли в зал. Таня заметила, как притихли разговоры. Их изучают, они стали объектом пристального внимания. Еще бы, отношение к посланцам коммунистической державы в монархии было любезным, но более чем прохладным, если не сказать чопорным. Таня знала (она регулярно читала заметки в бертранской прессе, совершенствуя свой французский), что их считают полудикими личностями, которые не умеют есть при помощи вилки и ратуют за мировую революцию.
Оторвавшись от группы шикарно одетых гостей, к ним подошел темноволосый с залысинами человек лет тридцати и произнес:
— Господин посол, я в восхищении. Представьте мне, прошу вас, вашу очаровательную супругу и прелестную дочь. Кто есть кто — могу ли я спросить?
Он рассмеялся, и его смех снял напряженность.
Снова заиграла музыка, разговоры возобновились. Таня знала, что перед ними предстал сам Клод-Ноэль Первый, великий князь Бертранский, плейбой, мот и любитель праздников. Его фото регулярно появлялись во всех мировых изданиях в статьях с пикантными и шокирующими подробностями.
— Ваше высочество, я польщен, — на безупречном французском ответил Виктор Полесский. — Моя супруга Алла, моя дочь Татьяна.
Алла присела в тщательно отрепетированном книксене и попыталась пробормотать несколько фраз. У нее ничего не получилось. Таня с изумлением отметила, что мачеха волнуется. Алла, снежная королева, надменная истеричка, растерялась. Впрочем, все-таки не каждый день сталкиваешься с настоящим принцем.
Клод-Ноэль внимательно выслушал нечленораздельное мычание Аллы, вежливо улыбнулся и обратился к Татьяне.
— Как вам нравится в моем княжестве? — задал он вопрос, явно не рассчитывая на ответ.
Татьяна мило улыбнулась и сказала по-английски:
— Ваше высочество, ваше княжество очаровательно, оно напоминает фарфоровую игрушку, изготовленную китайцем, — от нее нельзя отвести глаз…
— … и она такая же хрупкая, — закончил за нее Клод-Ноэль.
Он с удивлением посмотрел на прелестную азиатку.
Все русские для него были азиатами. Хотя и в жилах Гримбургов также текла частичка русской крови — одна из дочерей русского императора Николая Первого была супругой великого князя Бертранского.
— Вы просто прелестны, мадемуазель, — сказал Клод-Ноэль.
Он смотрел только на Татьяну. Алла, оправившись от первого шока, попыталась вспомнить необходимые фразы. Жалкое подобие улыбки застыло маской на ее лице. Князь беседует с Татьяной, он восхищается Татьяной — как можно стерпеть такое.