Страница 52 из 62
— Он старается защитить вас, — сказал Майкл.
— Но, к сожалению, до сих пор считает Джона виновным, — сокрушенно ответила Энн.
— Нет, должно быть, он принимает во внимание вашу уверенность, потому что очень тревожится за вас. Знаете, полицейскому трудно идти против очевидных улик. Но он старается. Вы знаете, Марсела ведь не будут арестовывать.
Энн удивленно вскинула брови:
— Это окончательно решено?
Майкл утвердительно кивнул:
— Во всяком случае, пока, — и помолчав, добавил: — Если вы правы, вам нужно быть очень осторожной. И Джона Марсела убедить, чтобы он зря не рисковал.
— Непременно. Большое вам спасибо.
Майкл улыбнулся и крикнул:
— Папа, пока! Мы с Брит ушли!
В этот момент Марк появился на пороге в модной хлопчатобумажной рубашке с короткими рукавами, заправленной в джинсы, в кроссовках.
— Нет, вы не можете так уйти, я должен обязательно попрощаться с моей любимой девочкой, — сказал он, подхватывая Брит на руки и обнимая. Девчушка весело расхохоталась, тесно прижимаясь к дедушке. Марк поставил ее на пол и попросил: — Поцелуй за меня маму и напомни ей, что на следующей неделе мы собирались вместе поужинать.
— Обязательно, дедуля, — девочка с минуту колебалась, а потом протянула ручки к Энн. Та инстинктивно наклонилась, чтобы быть к ребенку поближе, и искренне обняла девочку.
— Мне было очень приятно познакомиться с вами, мисс Брит Лакросс.
— А мы когда-нибудь поплаваем вместе?
— Непременно.
— Когда?
— Когда? — повторила Энн. Глазищи у Брит были огромные и очень синие, она испытующе смотрела ими прямо в глаза Энн. Энн уже и забыла, какими настойчивыми бывают маленькие дети и что они всегда требуют точного ответа.
— Брит… — начал Марк.
— Нет-нет, все в порядке, — быстро перебила его Энн. — Брит, я не могу тебе сейчас точно этого сказать, но надеюсь, что скоро.
— А вы не забудете?
— Нет, не забуду. Обещаю тебе. Клянусь Богом, мы обязательно встретимся.
Брит это, похоже, вполне удовлетворило. Энн встала, и они все вместе вышли из дома. Марк запер дверь, Майкл с дочкой сели в длинную серебристую «вольво». Энн забралась в машину Марка. Поворачивая ключ зажигания, он спросил:
— Куда?
— Вообще-то мне нужно домой, — ответила она.
Машина тронулась.
Ее удивило, что, подвезя ее к подъезду, Марк не выключил мотора.
— Ты не зайдешь?
Он качнул головой:
— Нет, в больнице меня ждет секретарь суда, чтобы записать показания Джона. Я подожду, пока ты войдешь в дом. Выйди на балкон и помаши мне рукой, если все в порядке и в шкафах не прячутся никакие мерзавцы. Потом запри балкон и ни за что никого не впускай, пока не убедишься, что это человек, которому ты полностью доверяешь.
— То есть никого, кроме тебя? — поддела она.
— Именно, — подтвердил он, с интересом взглянув на нее.
— Я, наверное, приеду днем в больницу, — сказала Энн. — И потом мне нужно заскочить в автомастерскую, чтобы сделать другие ключи.
— Поездишь пока на такси, а я пошлю кого-нибудь сегодня в Дельту, чтобы привезли твои вещи, так что ты получишь к вечеру свои ключи. Кстати, а как ты вошла в квартиру, когда мы вернулись из Дельты?
— Я прячу ключи под коврик, — призналась Энн.
Марк застонал в отчаянии.
— Проверь, чтобы дверь была закрыта изнутри на все задвижки, когда войдешь, поняла?
— Хорошо.
— Я врежу тебе новые замки, как только смогу.
— Но никто ведь не покушался на мои ключи…
— Откуда ты знаешь? Как ты можешь быть уверена, что они лежали там, под ковриком, все время, пока тебя не было?
— А почему ты думаешь, что кому-нибудь пришло в голову заглянуть под коврик? Если бы кто-то побывал в моей квартире, было бы что-нибудь украдено или хотя бы сдвинуто с места.
— Ну почему же ты такая беспечная? Не забывай: кто-то уже пытался забраться к тебе.
Энн тяжело вздохнула. Марк смягчился:
— Будем надеяться, что никто не заглянул под коврик: кому придет в голову, что ты так неправдоподобно глупо прячешь ключи?
— Неправдоподобно глупо?
— А то как?
Энн собралась громко хлопнуть дверцей, но Марк схватил ее за руку:
— Ну разве я не прав?
— Вы умеете удивительно удачно подбирать слова, Лакросс, — сердито заметила она.
— Проверь все шкафы и прочее, Энн. Я серьезно.
— Хорошо!
Энн поднялась по лестнице, добросовестно осмотрела все комнаты и шкафы, потом вышла на балкон и помахала рукой Марку. Он помахал ей в ответ, и машина сорвалась с места.
Энн хотела было уже войти в комнату, как вдруг заметила какого-то человека, прислонившегося к колонне у входа в кафе на противоположной стороне улицы. Человек читал газету. Его бейсболка была надвинута глубоко на глаза.
Однако Энн узнала его. Это был напарник Марка, Джимми Дево. Интересно, это Марк попросил его наблюдать за ее квартирой? Почему тогда он ничего ей об этом не сказал? Или Дево делает это по каким-то собственным соображениям?
Энн передернула плечами, вошла в квартиру и заперла балконную дверь. Поспешно подойдя к телефону, она набрала номер отделения интенсивной терапии, собираясь попросить медсестру отнести аппарат в палату Джона.
Однако ей сообщили, что поздно вечером его перевели в обычную палату, где в конце концов она его и разыскала.
— Это Энн, Джон. К тебе едет Марк Лакросс, чтобы снять письменные показания. Хочешь, чтобы я тоже приехала? Я могу быстренько выскочить и…
— И посторожить меня? — спросил Джон. — Нет, Энни, со мной все будет в порядке. Сделай одолжение, не выходи никуда до тех пор, пока я тебе не позвоню.
— Ладно. Если ты уверен, что я тебе не нужна…
— Нужна, но не для этого. Я собираюсь рассказать правду, всю правду и ничего, кроме правды, и сотрудничать с полицией всеми доступными мне способами. Энн, ты была совершенно права: я обязан выяснить истину. Ради Джины, ради Кати, ради тебя и ради себя. Все будет хорошо. Но как пойдут дела, я еще не знаю. Повторяю, никуда не уходи, пожалуйста, ладно?
— Ну конечно.
Она повесила трубку, переоделась и принялась слоняться по квартире. Наткнувшись на мольберт, взяла карандаш и продолжила работу над эскизом портрета Синди.
Но вскоре работу пришлось отложить. Энн так и не сделала пока фотоснимков Синди и, следовательно, не могла писать ее портрет.
Она укрепила на мольберте новый, чистый лист бумаги, но отставила и его, перейдя к холсту и делая карандашный набросок прямо на нем. Ее воображение и ее пальцы работали с удивительной легкостью. Время полетело незаметно. Минуло несколько часов. Энн не прерывалась даже для того, чтобы выпить кофе, стакан воды или принять душ.
Когда телефонный звонок вернул ее к действительности, она с удивлением обнаружила, что уже достаточно поздно: солнечный свет, проникавший в гостиную-мастерскую через световой люк, начал меркнуть.
— Энни? — это был Джон.
— Привет! Как дела?
— Отлично. Послушай, я еду к тебе, меня освободили.
— Что?! — возмущенно закричала Энн. — Джон, ты перенес операцию! Ты не можешь…
— Энн, — нетерпеливо перебил ее Джон, — ты представляешь себе, сколько стоит пребывание в такой больнице со всем этим сверхсовременным оборудованием? Меня достаточно крепко сшили, тщательно проинструктировали, как вести себя, и отпустили.
— Но ты только что вышел из коматозного состояния!
— Точно. Но ведь вышел же!
— Я не верю, что…
— Энн, я уже еду. Мне нужно тебя повидать, поговорить с тобой, мы должны вместе все обдумать.
Джимми Дево там, внизу, наверное, все еще наблюдает за ее окнами. Дверь в ее спальню по-прежнему висит на одной петле. И Марк может появиться здесь в любую минуту.
К тому же она чуть не забыла, что Эйприл хотела ей что-то рассказать.
— Джон, не приезжай сюда.
— Почему?
— Я не могу тебе это сейчас объяснить. Давай встретимся в клубе.
— В «Аннабелле»? — озадаченно уточнил он.
— Да. Жди меня там через полчаса.