Страница 6 из 10
Вот таким он был нестандартным: честный мент и – на «Мерседесе».
Крячко не любил возиться с гаражом и машину ставил во дворе рядом с домом. Была у них в глубине двора между глухой стеной магазина и забором детского сада импровизированная стоянка «для своих», мест на десять, со стороны совершенно незаметная. На ночь въезд на стоянку для верности перекрывали самодельным шлагбаумом.
И вот Станислав, как обычно, зарулил за угол магазина и в недоумении остановился. Соседнюю со стоянкой стену украшала надпись-граффити. На ней значилось: «Ляма, мы до тебя доберемся! Городские мстители».
Вовик Лямкин был соседом Станислава. Когда-то он служил в ГИБДД и в пьяном виде насмерть сбил девушку. Со службы его сразу же уволили, но под суд так и не отдали. Муки совести, анонимные звонки по телефону и вот такие угрозы, намалеванные на стенах, совсем доконали его. С тех пор Вовик окончательно спился. За руль он больше не садился, и его «Тойота» ржавела на стоянке рядом с тем местом, где Крячко ставил свой «Мерседес».
На самой стоянке Станислава ждал новый сюрприз. Место, где он обычно ставил свою машину, оказалось занятым. Автомобиль-захватчик был незнакомым. Тоже «Мерседес», как и у Крячко. Даже размеры и форма кузова были похожи. Впрочем, не совсем.
Непрошеный гость выглядел роскошным, наглым, хищным и, казалось, заявлял: «А не пошли бы вы все!..» Черный сверкающий лак корпуса сливался с чернотой тонированных стекол.
Крячко вылез из своей как-то вдруг сразу потускневшей машины и обошел вокруг незваного пришельца. Сыщика удивили автомобильные номера с триколором. И даже не с флажком, а с президентским штандартом.
«Странно, – подумал Крячко, – вроде бы такие номера давно отменили».
Напрашивалась альтернатива – либо законы писаны не для владельца роскошного «Мерседеса», либо он сам же их и пишет. Тоже, естественно, не для себя.
Крячко отметил еще одну особенность. Цифры и буквы на багажнике, фирменный знак и вообще все то, что у нормального «Мерседеса» серебристое, у этого отливало золотом. Роскошь на уровне директора рынка или цыганского барона.
«Занятная машинка, – отметил про себя Крячко. – И что же мы теперь будем с тобой делать?»
– Слышь, мужик, ты что тут вынюхиваешь? – услышал он вдруг откуда-то из-за спины.
Станислав не спеша обернулся. Позади него стоял невысокий блондин средних лет. Худощавый, но крепкий. Таких в народе обычно называют жилистыми. Блондин с явным пренебрежением перевел взгляд со Станислава на его железного коня, потом снова уставился на сыщика маленькими прозрачными глазками.
«Взгляд убийцы», – подумал Станислав.
Блондин скривил тонкий безгубый рот и сплюнул. Переспросил:
– Мужик, у тебя со слухом проблемы? Не тормози, я ведь к тебе обращаюсь.
Он определенно считал себя крутым. Возможно, он и был крутым. Станиславу, при его работе, приходилось обламывать таких не реже чем раз в неделю. Иногда и чаще. Это утомляло, и потому подобные самонадеянные субъекты чрезвычайно его раздражали. Но он старался сдерживаться.
– Мужики на зоне план дают, – доверительно сообщил сыщик. – А тебе что надо? Чего ты тут хвост распетушил?
Блондин на провокационную «петушиную» фразу не отреагировал. Значит, не урка. Может, он бандит, но зоны точно не нюхал. Он продолжал ощупывать Станислава холодными глазами. Смотрел, словно оценивал. Наконец ответил, не скрывая насмешки:
– Я хозяин этой тачки, вокруг которой ты круги нарезаешь. Имею законное опасение. Вдруг ты дверь поцарапаешь или зеркало отломаешь?
Крячко в ответ также пробежался по блондину оценивающим взглядом.
«Нет, – подумал полковник, – на хозяина блондинчик никак не тянет. Водила или охранник. Скорее всего, и то и другое в одном флаконе. Максимум – начальник службы безопасности. Козырная шестерка при большом начальнике. Возможно, из отставных вояк или гэбэшников. Правда, сейчас такие все чаще сами становились большими начальниками. Но не этот. Слишком нервный он какой-то, встревоженный. Налицо невроз исполнителя». Тут Станислав был уверен на все сто пятьдесят шесть процентов.
– Так что ты тут потерял? – снова поинтересовался у сыщика блондин и нахмурился.
Видимо, он хотел дать понять, что шутки кончились.
Станислав даже растерялся от такого нахальства.
– Вообще-то это мое место, – сообщил он.
Узкий, похожий на щель рот блондина презрительно искривился.
– Ты его купил или арендовал? Нет? Тогда свободен. Сегодня постоишь в другом месте. Давай двигай отсюда, и побыстрее. Направление указать?
Разумеется, место Станиславом было не куплено и не арендовано. Просто все свои знали, что оно его. Вместе со всеми он на шлагбаум скидывался и на гравий, которым площадку подсыпали. А чужие сюда вообще не заезжали. До сегодняшнего вечера. Какая же тут аренда?
Хамов Станислав не любил и хамство старался пресекать на корню. Он широко улыбнулся. Те, кто его хорошо знал, завидев эту специфическую улыбку, предпочитали отодвинуться подальше. В такие минуты он из добряка и весельчака, кем по натуре и являлся, превращался в помесь африканского буйвола и стенобитного тарана. Он сжал кулаки с такой силой, что пальцы хрустнули. К слову сказать, этими пальцами полковник без особого напряжения колол грецкие орехи.
Вероятно, блондин нутром почувствовал в невзрачном на вид увальне опасного противника и решил не рисковать. Он приоткрыл полу кожаного пиджака и как бы невзначай продемонстрировал Станиславу рукоятку пистолета, торчавшую из оперативной кобуры на поясе.
Крячко не удивился. Видал он бандюков и покруче. И знал главное: таких надо сразу бить на поражение. Рука сыщика рефлекторно рванулась под мышку, но блондин опередил. Станислав еще не успел дотянуться до своей кобуры, как в лицо ему уставился ствол.
«Глок семнадцатый». Тот самый «глок», который «Крепкий Орешек» Брюс Уиллис называл немецким фарфоровым пистолетом офигенной стоимости. На самом деле пистолет был не немецким, а австрийским, не фарфоровым, а пластиковым, и стоил дешевле металлического.
Все это Станислав отметил автоматически, не задумываясь. Подумал он совсем о другом. О том, что «глок» – не «макар» и не «тэтэшник». То, что это не переделанный газовый «ВВМ», он тоже определил сразу. И в нашей стране такой машинкой может размахивать либо очень крутой бандит, либо не менее крутой службист. И от этой альтернативы сейчас зависела его, Станислава, жизнь. Если этот парень из «конторы», то стрелять из-за пустяка, конечно, не станет. А бандиту это запросто – что стрельнуть, что высморкаться. Смотря как вожжа под хвост попадет.
Словно для того, чтобы развеять сомнения полковника, блондин свободной рукой небрежно извлек из внутреннего кармана удостоверение пухлой красной кожи с золотым тисненым гербом. Раскрыл и помахал. Станислав успел мельком прочитать слова «охрана» и «Государственной думы».
– Только не пытайся меня завалить, не советую, – предупредил сыщика блондин. – Документы на ствол у меня в полном порядке, а стреляю я наверняка лучше, чем вас в ментовке учат. Ты ведь мент, я правильно понял? Так вот, мент, не лезь в бутылку, а то, кроме пули, огребешь большие служебные неприятности. Оно тебе надо? Если все еще сомневаешься, перестань дергаться, и я разрешу тебе рассмотреть мою ксиву. Из собственных рук, разумеется.
Последнее заявление несколько смутило Станислава. Мочить преступников – дело привычное, а вот государственных служащих из сферы обслуживания высших эшелонов власти – совсем другое. Подумав, он решил согласиться на условия противника. Сыщик застегнул куртку, продемонстрировал пустые руки и подошел ближе к блондину. Тот пистолет убирать не стал, но опустил дулом к земле. Он протянул навстречу Станиславу раскрытое удостоверение и предоставил возможность исследовать его невооруженным глазом.
За свою долгую жизнь оперативника Крячко навидался всяких удостоверений. Фальшивку он определял, не прибегая к экспертизе. Это удостоверение, без сомнения, было настоящим. Процентов на девяносто девять. С половиной.