Операция "Муравьиный бог"

— Мне больше нравятся менты со странностями… — задумчиво сказала Мила, — вариант с «муравьями» означает утечку информации, а это полная жопа!

— Ну, если утечка только от ментов, то жопа еще не полная! — возразила ей Рита.

— Даже в этом случае, сестричка — это означает, что наши подопечные проявляют невероятную… просто офигенную сообразительность и навыки оперативной работы! Такого в нашей практике… в общем, я не знаю таких случаев…

— Ну почему? — вмешался Никита. — Я вот читал у Клима…

— Знаю я, что ты читал! — оборвала его Мила. — Про Хамзю? Это между прочим — моя первая операция. Да, да и не делай такие круглые глаза! Так вот, этот Хамзя был просто тупой урод — полный отморозок, с начисто сорванной башней! И кроме агрессивности и наглости ничего у него не было. А гуляла его банда целый год потому, что твой «гуманист» Климонтович… да твой, твой, ты же на него, как на икону молишься… — отмахнулась она, от негодующего жеста Никиты, — так вот, твой Климонтович, вел себя как сукин сын, провокатор и саботажник! Вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями — выявлять и уничтожать!.. он видите ли вел научную работу, изучал структуру и повадки сообщества паразитоносителей в естественных, так сказать, условиях… Условиях большого города! И не волновало его, блин, что банда перезаразила и поубивала больше сотни человек. Вот он гуманизм в чистом виде! И все для того, чтобы потом писать свои псевдонаучные гнусные пасквили! Я когда это читала, три раза плюнула в монитор! И только после того как, под нашим давлением его решили отстранить от руководства операцией, он, наконец, зашевелился и сделал то, что нужно было сделать еще в первый месяц… беспредельщик хренов!

— А если утечка от наших… — вступила Рита и тут же замолчала, сама испугавшись своего предположения, даже рот закрыла ладошкой.

— Я себе этого даже представить не могу! — сказала Мила. — Бред какой-то!

— Ну а если это параллельное расследование СК, тогда что скажешь сестренка?

Мила пожала плечами:

— Скажу тогда, что нам не доверяют и держат за лохов… не знаю, чем я это заслужила…

Повисла унылая пауза.

— Ладно!.. Что-то мы тут расквакались, как лягушки на болоте… — Мила энергично рубанула ладонью воздух, как бы подводя черту прениям. — Отставить панику! Работаем! Что скажешь, Наблюдатель?

— Ну что скажу… — Никита пожал плечом, — ничего нового не скажу. Из всех наших девиц остается только Аня Чирук… Надо ехать к ней! Вы как я понял, решили меня одного больше не отпускать? Так и кто со мной?

— Ну что, я? — спросила Рита, ехидно глядя на Милу, в ее голосе слышалась явная издевка. — А то вы ж как будто… что-то не поделили…

— Нет уж! — решительно возразила ей Мила. — Сиди корейца жди… ты ж знаешь я его терпеть не могу!

— А я прям, его обожаю!

— Ну вы все-таки… по крайней мере одной…

— Ах ты расистка чертова! — Рита шутливо кинула в Милу подушкой. Та задумчиво уклонилась. Потом спохватившись, поймала уже пролетевшую мимо подушку, не дав ей все смести с журнального столика.

— Ладно, валите! — милостиво разрешила Рита, в свою очередь увернувшись от прилетевшей обратно к ней подушки. — Буду дом стеречь, мне не привыкать.

Предварительные звонки в квартиру Чирук не дали результата. Трубку упорно никто не брал. Посовещавшись, решили все-таки ехать, и на месте уже действовать по обстоятельствам. К тому же по пути, Никита рассчитывал сделать кое-какие свои дела. Когда уже собрались выходить из дому, Рита включила телевизор. Как раз заканчивались новости. Шел сюжет про немецкую парашютистку, которая грохнулась практически в свободном полете (основной парашют не раскрылся вовсе, а запасной не полностью), с километра высоты и осталась жива. С голубого экрана вещала сама недобитая парашютистка, радостно рассказывая, что момента приземления она не помнит, так как очнулась только в больнице, что у нее были сломаны кости таза, а кости лица тоже сломались и вогнулись (она показала, как), но врачи ей все выправили обратно и она надеется вскоре прыгнуть снова… Снова!!! В конце сюжета диктор сообщил, что она оказывается, в момент падения была беременна, но плод не пострадал. Вот так вот все удачно вышло. Никита машинально потер свежезажившие шрамы на лице и в глубокой задумчивости захлопнул за собой дверь.

Вышли на улицу. Проверились, каждый по-своему. Ничего подозрительного поблизости не наблюдалось. Дождь закончился, однако, все небо было в свинцовых тучах, так что он мог начаться заново в любой момент. Выглянувшая в окошко Рита, помахала им рукой и они, перешагивая и перепрыгивая через свежие лужи направились к припаркованному неподалеку автомобилю. На сей раз, это был праворульный трехдверный джипик RAV4.

— Где ты их только, каждый день, новые берешь? — поинтересовался Никита.

— Ты что?.. — удивилась Мила, — мы ж позавчера тебя на нем везли! Не помнишь что ли? Хотя да… что я…

Они сели в машину — Мила за руль, Никита в пассажирское кресло рядом с ней.

— Пристегнись! — сказала она включая зажигание, и тут же, не прогревая двигатель, рванула с места. Никита в этот момент возящийся со своим креслом, настроенным под миниатюрную Риту, откинулся вместе с ним в крайнее положение. Мила покосилась на него и хихикнула. Водила она лихо, словно заправская гонщица.

Джипик, проскочив на желтый сигнал светофора, вылетел с Золотодолинской на Морской проспект и бодро понесся, игнорируя торчащие на каждом перекрестке знаки ограничения скорости.

Никита, сверяясь с открытым в ноутбуке файлом, принялся обзванивать, телефоны всех уцелевших подростков из списка группы. Один раз даже дозвонился, однако выяснить местонахождение отрока не удалось. Родители, следуя советам оперативного штаба, вывезли сына из города в безопасное по их мнению место, которое категорически отказывались называть. Их недоверие, впрочем, имело все основания. Мало ли какой маньяк, представляясь сотрудником прокуратуры, начнет выяснять местоположение любимого чада. Телефон Чирук по-прежнему не отвечал.

— Слушай, Мил, — спохватился Никита, когда в конце Морского они встали на светофоре, — мне надо на работу заехать.

— Зачем это? — с подозрением поинтересовалась Мила, — Ты же в отпуске.

— Да так… кое-что сделать нужно. Это не надолго… минут на двадцать. Вон там, не доезжая светофора сверни направо.

Джип, почти не снижая скорости, взвизгнув покрышками, круто свернул с проспекта Науки, и через несколько секунд уже затормозил на площадке перед институтом.

— В машине подождешь? — спросил Никита, открывая дверцу.

— Нет уж! — Мила включила стеклоподъемники. — Вместе пойдем.

Заперев машину, она поспешила вслед за своим спутником, уже поднимавшимся по ступенькам широкого крыльца.

В вестибюле института, доставая магнитную карточку-удостоверение Никита обернулся к ней:

— Записать тебя придется в журнал посетителей… — он растерянно улыбнулся.

— Нафик… журнал твой! Так пройду… — она слегка приподняла руки и легко проскользнула тонкой талией в зазор турникета. Вахтерша в кабинке не обратила на нее никакого внимания. Никита только головой покачал на эти штучки, затем приложил карточку к окошечку детектора и прошел следом.

Первым делом они отправились в механические мастерские. Пройдя между рядами станков зашли в заготовительное отделение. Там Никита походив вдоль стеллажей с металлом, подобрал себе стальной пруток, миллиметров десять диаметром и длиной примерно со свой локоть. Покачал пруток в руке пробуя на вес и удовлетворенно хмыкнув отправился в обратный путь. Мила, не задавая вопросов, как хвостик следовала за ним. Ее загорелая фигурка в коротком красном топике и шортах, особенно нелепо смотрелась в этом царстве металла, гор масляно-блестящей стружки и надсадно ревущих грязно-зеленых станков. Словно экзотический цветок на арбузной бахче. Рабочие в замусоленных черных халатах, недоуменно таращились ей вслед.