Повелитель волков

Мелисанда последовала за ним. Он вдруг остановился, обернулся к ней и взял ее за руку. Спустившись во двор, они увидели, что их ожидает Свен, держа в поводу Тора и свою лошадь. Конар взялся за уздечку, но задержался и, еще раз обнял Мелисанду. У нее перехватило дыхание, она испугалась, что может лишиться сил и упасть, как только он оставит ее.

Он попытался ободрить ее перед расставанием. Мелисанда чувствовала, что плачет.

— Господь да пребудет с тобой, — вдруг прошептала она. — Я буду молиться, Господь да пребудет с тобой!

— Да, и с тобой, — его ладонь коснулась ее лица, но всего лишь на краткое мгновение. И вот он уже вскочил на Тора. Она почувствовала на своем плече чью-то руку. Рианнон. Они отошли в сторону от всадников, и Мелисанда увидела, как строится семейная дружина.

Это было внушительное и грозное зрелище. Они образовали длинную, казалось, бесконечную, цепь. Строй возглавил Олаф, по обе руки которого заняли свои места его рослые златокудрые сыновья, Эрик и Конар, казавшиеся еще выше из-за остроконечных викинговских шлемов. Даже с такого расстояния можно было разглядеть суровый блеск их ярко-голубых глаз. Рядом с ними находились остальные братья: Конан, Бриан, Брайс и Лейв. В следующем ряду Мелисанда увидала зятьев, Михеля и Патрика, а также многочисленных братьев и кузенов Эрин, и еще одного Эрика, чистокровного викинга, брата Олафа.

На какое-то мгновение строй замер неподвижно, затем земля содрогнулась от дружного топота сотен копыт.

Длинная, грозная вереница вооруженных до зубов всадников, извиваясь, прошла сквозь городские ворота и скрылась из виду.

Недели сменяли одна другую, а Мелисанда все еще сидела в Дублине в ожидании вестей от мужа.

Каждый день от Олафа прибывали гонцы. Но ни один из них не принес сколько-нибудь значительных новостей. Они вступили в переговоры с Мелморденом, требуя освобождения Найалла. Эрин зачитывала все послания вслух в своей гостиной, и снова наступали часы ожидания.

Мелисанда по-прежнему чувствовала себя превосходно, но ведь прошло уже больше двух месяцев, а обычные недомогания так и не наступили.

И вот уже — вольно или невольно — она начала мечтать о будущем ребенке. И ей уже не казалось таким ужасным, что у нее может родиться мальчик, к вящей радости его отца.

Она регулярно получала письма из дому, и их содержание выводило ее из равновесия. Рагвальд сообщал о странных — если не грозных — событиях. В одно прекрасное утро на окрестных холмах были замечены всадники, внимательно изучавшие подступы к крепости. И это повторялось уже несколько раз.

— Ты обеспокоена? — спрашивала у нее Эрин.

Да! — кричало все у нее внутри. Но Мелисанда не смела откровенничать со свекровью, ведь она твердо решила вернуться домой до возвращения Конара.

— Нет, ничего особенного, — лгала она. — Обычные вести с родины: кто-то родился, кто-то умер. Рагвальд пишет, что от лихорадки умер наш пастух. Но в остальном там все спокойно, и дела у них идут хорошо!

Наконец Рианнон заявила, что собирается отправиться домой. Альфред присылает торговую флотилию, с которой она могла бы добраться до Вессекса.

Мелисанда решила, что ей представляется прекрасны! случай.

— Наверное, я поплыву с тобой, — шепнула Мелисанда.

— Вы что же, все решили покинуть меня? — спросила Эрин, не сводя пытливого взгляда с Мелисанды. — Ты собираешься отправиться с Рианнон?

Мелисанда не нашла в себе сил, чтобы снова солгать Эрин. Она молча потупила взор.

— Подождите еще неделю, — предложила Эрин.

Она осталась ждать. И Рианнон ждала вместе с нею. Но от Рагвальда пришли новые вести, тревожные вести. Старик просил Мелисанду уговорить Конара поскорее вернуться.

Всю ночь Мелисанда сочиняла письмо Конару. Она писала, что уважает его сыновние обязанности по отношению к Олафу, но что в данный момент он гораздо нужнее у себя дома. Она умоляла его оставить отцовскую дружину и вместе с нею вернуться в замок.

И снова потянулись дни ожидания.

Наконец к ней явился его личный гонец. Он уверен, что скоро вернется, но не сейчас.

Ей необходимо еще подождать.

В тот же вечер она условилась с Рианнон, что поплывет вместе с нею. Они отчалили на следующее же утро.

Она обманула Эрин, заверив ее, что всего лишь собирается повидаться с детьми Рианнон, и свекровь отпустила ее, не беспокоясь об их безопасности — ведь Рианнон находилась под покровительством Альфреда, и вряд ли бы нашелся безумец, который попытался посягнуть на права повелителя Вессекса.

Добравшись до Вессекса, Мелисанда порадовалась тому, как ей удалось все удачно спланировать. Она предварительно известила Рагвальда о том, что личные ладьи Конара требуются в Ирландии для ведения военных действий. И Рагвальд прислал в Вессекс небольшое судно, чтобы привезти ее на родину.

Ей не доставило большого труда уверить Рианнон в том, что она имеет полное право по своему желанию вернуться домой. Она ни разу не намекнула золовке о беспокойной обстановке на побережье Франции, и хотя той очень не хотелось расставаться с Мелисандой, она понимала ее горячее желание поскорее оказаться дома.

Ей удалось вернуться на родину меньше, чем через месяц после их отплытия с Конаром. Однако, подплывая к родным берегам, глядя на все, что было так мило сердцу, она почему-то не ощутила, как обычно, прилива радости и жизненных сил.

Возможно, все дело было в том, что она наконец-то почувствовала признаки беременности. Ее чуть не вывернуло наизнанку, а ведь она никогда раньше не страдала от морской болезни.

Она подумала о Конаре. Наверняка он придет в ярость, когда обнаружит ее отсутствие. Он будет гневаться на нее, презирать ее. А может, даже станет искать утешения в объятиях другой женщины, во всем послушной ему Бренны.

Мелисанда ступила на родную землю. Добрая половина обитателей замка высыпала ей навстречу: Филипп, Гастон, Рагвальд, Мари, кухарки, пастухи, фермеры, мастеровые. Народ приветствовал ее.

Воздавал ей почести.

Она вернулась, чтобы править ими в отсутствие своего мужа.

Она сердечно поздоровалась со всеми, отобедала в обществе Рагвальда, Филиппа и Гастона и досыта наслушалась новостей о собиравшейся на берегах шайке данов. Она разрешила спор между двумя крестьянами поводу издохшей коровы, разобралась с перепиской с Одо и прочими соседями. Была уже поздняя ночь, когда Мелисанда покончила со всеми делами и поднялась в свою комнату.

В их комнату. Где они спали с Конаром. А теперь покинул ее.

В конце концов, она обманула его. Она не стала сражаться с ним за свои права, а попросту сбежала из Дублина, а потом из Вессекса и добралась до дому.

Ее по-прежнему тошнило. Щеки были мокры от слез. Лицо горело так, словно кто-то надавал ей пощечин. Она вскочила и умылась холодной водой. Боже, как же она была несчастна и больна!

Ее первая ночь в родном доме. Она — графиня. Она взяла бразды правления в свои руки. Никогда прежде она еще не была в таком почете.

И никогда прежде она не чувствовала себя такой одинокой, всеми покинутой.

И никогда она еще так не страдала от разлуки с ним, хотя и не сомневалась, что отныне вправе ждать от него лишь справедливого гнева.

А возможно — и возмездия.

Родина! Она так отчаянно любит ее.

И ей не пришлось продаваться дьяволу, чтобы вернуться сюда. Ей просто пришлось убить в себе любовь к мужчине.

Глава 19

Олаф собрал многочисленную армию, но большую часть времени она бездействовала.

Переговоры с Мелморденом затянулись до бесконечности, их оживляли лишь мелкие стычки между враждующими группировками. Армия Олафа во много раз превосходила численностью армию Мелмордена, однако у того был в руках главный козырь — Найалл, носивший ныне титул Ард-Рига. Если бы во время этих неурядиц он умер, этот титул мог присвоить себе Мелморден. Хотя сын Ард-Рига наследовал титул отца, однако его обладателем мог оказаться и не прямой потомок последнего главы рода. Право на этот титул необходимо было доказать на деле.