Повелитель волков

— Неужели ты хочешь, чтобы я предал своего отца Мелисанда?

Она не сразу нашлась, что ответить. А потом вздохнула и снова отвернулась от него.

— Нет, я этого не хочу. Но ты рискуешь собой, рискуешь мной…

— Неправда, сударыня, даже если я и не вернусь, ничего страшного не случится. Станешь ли ты оплакивать меня? Или радостно сбросишь с себя цепи, что так сковывают тебя сейчас, и поплывешь домой, чтобы наслаждаться безраздельной властью над своими владениями?

Она встретилась с его взглядом и торопливо прикрыла глаза ресницами.

— Вы слишком жестоки, рассуждая таким образом милорд. Я никогда никому не желала смерти.

— Никому? Я что-то не заметил, чтобы ты убивалась по Джеральду!

— Ну, возможно, Джеральд был исключением — и лишь потому, что он убил моего отца.

— А как понимать то, — еле слышно произнес он, — что ты сама подняла на меня меч?..

Она отскочила от него, но он поймал ее и силой развернул к себе лицом.

— Я не собираюсь с тобой это обсуждать! — заявила она.

— А я собираюсь, — он крепко держал ее за плечи. — Может статься, ты зря боишься. Я вернусь, Мелисанда. Клянусь тебе! Я не погибну. И я никогда не позволю тебе сбежать, помни!

— Мой отец ни за что не покинул бы меня, — тихо промолвила она.

Золотистые его брови поползли удивленно вверх, холодные голубые глаза внимательно следили за ней.

— Не должен ли я это понимать так, что ты стала хоть немного заботиться обо мне?

— Не издевайся надо мной, Конар, — предостерегла она.

Его черты словно застыли.

— Я не издеваюсь над тобою.

— А ты? Ты сам? Даже тиран хоть немного, но заботится о своих рабах!

— Ну сколько раз я должен повторять, что за всю жизнь ничего не хотел, кроме обладания тобой.

— Хотел, — пробормотала она, потупив взор.

Его пальцы до боли сжали ее запястья.

— Я вернусь! — снова пообещал он. — Клянусь, я никогда не уступлю тебя Жоффрею! И я не умру, пока не дождусь наследника для этого замка.

«Скажи ему!» — кричало все у нее внутри.

Но она промолчала. Он обещал вернуться. Вот когда он снова доставит ее домой, тогда она и расскажет ему.

— Что с тобою? — нежно спросил он. Она лишь покачала головой.

— Мелисанда! Я умоляю тебя, не старайся скрывать от меня свои мысли за семью печатями! — промолвил он.

Мелисанда заглянула ему в глаза и увидела в них тревогу. Неужели он любит ее? Пока лишь несомненно одно — он хочет ее.

Его губы медленно приблизились к ее губам. Их поцелуй был страстным, возбуждающим, желание опять непреодолимо влекло их друг к другу. Вот она уже прижалась к нему, лаская тяжелое золото его волос, с уже привычным томлением ожидая прикосновения его рук…

С пронзительным скрипом отворилась дверь. Они отпрянули друг от друга, не в силах отвести горящие глаз.

— Милорд! — услышали они голос Свена. Он неловко прокашлялся. — Поторопитесь, пора подниматься на борт.

— Да, да! — откликнулся Конар.

Мелисанда больше не пыталась спорить. Она быстро умылась и оделась, ни говоря ни слова. На берегу предложил ей взять с собой Героя. Сначала она сомневалась. Но потом отрицательно покачала головой: она решила не брать Героя с собой, потому что боялась возможных трудностей с его доставкой обратно.

— Его дом — здесь, — пояснила она Конару. — Бедняга не приучен к твоей экстравагантной манере таскать лошадь повсюду за собой.

Вступая на борт корабля и прощаясь с Рагвальдом она уже решила, что не станет дожидаться Конара, что одна вернется домой задолго до него.

Она будет горячо молиться о его благополучном возвращении — но будет делать это дома.

Хотя на море слегка штормило, Мелисанда чувствовала себя прекрасно. Она уж стала думать, не могла Бренна ошибиться?

А та то и дело бросала на Мелисанду вопросительные взгляды, а однажды, когда их корабли шли борт о борт, даже поинтересовалась, как она себя чувствует.

Они сделали краткую остановку, чтобы пополнить запасы воды и провианта возле берегов Англии, а потом взяли прямой курс на Ирландию, в Дублин.

Встреча с семьею Конара могла бы быть гораздо более радостной, если бы Мелисанду не сжигало беспокойство об оставленном ею замке. Эрин встретила с распростертыми объятиями, требуя, чтобы ей рассказали обо всем, что произошло с ними за время их разлуки. Даже Рианнон и Эрик оказались здесь, так как и Эрик откликнулся на призыв отца и собирался тоже биться за свободу своего дяди.

Первый день, проведенный за городскими стенами Дублина, был в равной степени и радостным, и тревожным. Ведь несмотря на радость от встречи с любезными ее сердцу людьми, она ни на минуту не забывала, что собрались они здесь для того, чтобы отправить своих мужчин на войну.

Эрик провел этот день, не расставаясь со своим отцом, братьями, шуринами и многочисленными кузенами и дядьями. Мелисанда же пребывала в обществе Рианнон, Эрин и золовок, сидя в дамской гостиной — уютной, просторной комнате, полной воздуха и солнечного света. Эти покои Олаф Викинг возвел специально для своей жены — на удивление всей округе.

Рианнон, не в силах совладать с волнением, не находила себе место. Дариа тоже была в каком-то возбуждении. Однако Эрин и ее старшие дочери сидели спокойно, занимаясь вышиванием. Катерина, жена Конана, держа в руках томик в изящном переплете, громко читала вслух саги о древней Ирландии, о деяниях святого Патрика, принесшего на остров христианство и изгнавшего отсюда всех змей.

Мелисанда пыталась прислушиваться, но мысли ее витали где-то далеко. Внезапно она поняла, что Эрин давно уже не сводит с нее пристального взора своих все еще прекрасных изумрудно-зеленых глаз.

— Как вам это удается? — тихонько шепнула Мелисанда. — Вы так спокойны, зная, что в этот миг мужчины уезжают на войну!

Эрин пожала плечами и улыбнулась, взглянув на Мелисанду.

— Я спокойна, поскольку слишком много раз видела, как они уезжают на войну. Благодарение Богу, они всегда возвращались. Почти всегда… — голос ее дрогнул. — Мне также приходилось и терять любимых мною людей. И всякий раз, провожая на войну милорда Олафа, я чувствовала, как во мне умирает какая-то частичка моей души. Лейв — мой старший сын, он первым удостоился чести сопровождать своего отца, и мне казалось, что я не перенесу его гибели. Но Господь был милостив. Он вернулся. И все же каждый раз, когда мои сыновья уезжают, повторяю, во мне умирает еще одна частичка моей души. Хотя я давно поняла, что не сохраню жизнь ни одному мужчине, если заставлю его цепляться за свою юбку.

Когда-то мой отец смог овладеть всем островом благодаря поддержке моих братьев и прочности союзов с другими феодалами. А когда стало ясно, что остров придется уступить Олафу — он выдал меня замуж. Мы сильны, пока мы едины, — она наклонилась поближе к Мелисанде, ласково глядя ей в глаза. — Ты знаешь, Конар вернется!

— Он тоже пообещал мне это, — пробормотала она.

Он обязательно вернется — ведь он еще не наградил ее наследником.

— Ты не обиделась на то, что его так быстро снова вызвали сюда, ведь ты даже не успела толком отдохнуть дома?

— Нет, — быстро отвечала она, и, опасаясь, что Эрин раскусит ее ложь, Мелисанда прикрыла глаза ресницами.

Мелисанда знала, что даже если она и вправду беременна, еще слишком рано для того, чтобы ребенок пошевелился у нее в утробе.

И все же…

Она ощутила какой-то трепет. Не был ли это ребенок? Если родится мальчик, будет ли он послушным, встанет ли на защиту своего отца и своих владений? Вот она сама бы всегда билась насмерть за своего отца, не пожалела бы для него ничего на свете!

Она посмотрела на Эрин и повторила:

— Нет, правда. Я… я счастлива снова увидеть в ведь я не хотела бы расстаться с вами надолго!

Эрин улыбнулась и отложила в сторону свое шитье.

— Ты всегда желанна в нашем доме. Ты стала так близка мне, как и мои родные дети, — она погладила Мелисанду по щеке. — Я воспитала прекрасное дитя, — тихонько произнесла она. А потом обратилась ко всем окружающим: — Прошу меня извинить, но в доме полно гостей, и мне необходимо присмотреть за приготовлениями к трапезе.