Страница 50 из 71
— Свежая, благоухающая, покорная и возбуждающая, — прошептал он.
— Я не могу…
— Леди, вы уже прошли половину пути!
Она стала нежно гладить его плечи, целовать лицо и грудь. Потом страстно прильнула к нему всем телом, не переставая ласкать его.
Когда пальцы ее нежно коснулись его мужского орудия, готового к любви, и осторожно сжали его, он не в силах был сдержать хриплого стона; его тело судорожно напряглось в ожидании приближающегося наслаждения. На мгновение она расслабила пальцы.
— Господи Иисусе, нет! — быстро шепнул он. Колени его стали ватными, ему пришлось прислониться к двери, чтобы не упасть. — Господи Иисусе, не останавливайся!
Ее темноволосая головка склонилась перед ним, она опустилась на колени. У него снова перехватило дыхание, он вздрогнул, словно пронзенный молнией когда ее губы нерешительно коснулись его напряженной горящей плоти.
— Боже!
Его пальцы погрузились в теплый шелк ее волос. Она больше не колебалась. Ее влажный, теплый язык скользил по его напряженной плоти, лаская и будоража.
Он наслаждался этими мгновениями любовного экстаза. Но вот наслаждение стало таким острым, что причинило ему боль — так сильно он желал ее. С хриплым диким криком он подхватил ее на руки и с силой опустил ее на свою пылающую жаждущую плоть. Она широко распахнула глаза, испугавшись его необузданной силы, и тихо вскрикнула, обхватив ногами его талию.
Она подчинилась…
Никогда в своей жизни он не испытывал такого всплеска страсти. Никогда еще он так остро не жаждал обладать женщиной, как сейчас. Никогда еще с таким наслаждением он не погружался в мягкую женскую плоть. Сжигавшая его лихорадка заставила забыть обо всем. Он стал двигаться, все яростнее проникая в нее, все настойчивее желая утопить разбуженное желание, которое, словно лавина, стремительно несло его неведомо куда. Но вот еще несколько мучительных судорог — и его семя извергается во влажную, теплую ночь Мелисанды.
Она бессильно замерла в его объятиях. Ему оставалось молиться лишь о том, чтобы он случайно не повредил ее, дав волю своим желаниям. Осторожно, словно ребенка, он подхватил ее и отнес на кровать.
— Я больше никогда не буду сомневаться в том, что ты держишь данное тобою слово, — нежно прошептал он.
— А как насчет вас, милорд? — спросила она, наконец открыв глаза.
— Я не откажусь ни от единого слова, данного тебе, Мелисанда. Я никогда не позволю тебе покинуть меня.
Она утомленно закрыла глаза. Ему показалось, что в уголке ее рта прячется тень улыбки.
Он снова припал к ее губам, ему ужасно хотелось шепнуть ей кое-что на ухо.
Я люблю тебя.
Нет, он должен держать себя в руках!
Он не может говорить с ней об этом. Конар снова поцеловал ее губы, он очень хотел отблагодарить Мелисанду за то наслаждение, которое он только что испытал.
И он начал ласкать ее. Медленно, нежно. Пальцами, губами, языком. Постепенно он опускался все ниже, ниже, и вот уже его язык скользит по нежной шелковистой коже ее бедер. Он теребил тихонько ее соски, он снова и снова ласкал ее бедра…
Наконец он встал на колени возле кровати, властно взял ее за локти и вплотную придвинул к себе. А потом тихонько раздвинул ей ноги и припал губами к ее лону, влажному, ароматному. Дыхание ее участилось, она вся напряглась и тихонько вскрикнула от наслаждения, а его язык еще долго ласкал нежные, чувствительные складки кожи. Наконец он приподнялся над ней, желая добиться от нее в эту ночь еще одной вещи.
— Скажи, что ты хочешь меня, Мелисанда.
Она широко распахнула влажные, полные и укора глаза.
— Я…
— Не могу, — докончил он за нее. — Неправда, сударыня, вы можете сделать это!
Он провел ладонью по ее лицу, не сводя с нее требовательного взгляда. В ее глазах загорелся гнев.
— Я хочу тебя! — прошептала она.
— Имя, мое имя, Мелисанда.
— Я хочу тебя… викинг! Он хрипло рассмеялся в ответ и хрипло шепнул ей в самое ухо:
— Мое имя, Мелисанда. Она тихонько вскрикнула, вцепилась ногтями в его плечи и спрятала у него на груди лицо.
— Я хочу тебя, Конар.
И она снова почувствовала тяжесть его тела.
— Я иду к тебе, я иду к тебе!
Глава 17
Путь домой оказался намного приятнее, чем путешествие в Руан. Конар был необычайно внимателен и нежен с Мелисандой, и их отношения, казалось, способны были измениться в лучшую сторону.
Он проводил с ней гораздо больше времени, то развлекая ее разговором, то предлагая ей наперегонки доскакать до одного из холмов, а однажды заставил всю процессию устроить непредвиденную остановку среди дня, когда она наткнулась на особенно приглянувшийся ей ручеек. Он сидел подле нее на берегу, опустив, как и она, босые ноги в воду.
Однако вернувшись домой, они вскоре почувствовали дыхание неумолимого рока.
На следующее утро после прибытия в свой замок Мелисанда, спускаясь по лестнице в зал, заметила выходившую оттуда Бренну. Она поспешила за ней во двор, гадая, насколько честно выполняет свое обещание Конар. Однако она не могла решиться спросить от этом у него самого.
— Бренна.
Женщина остановилась, обеспокоенная тем, что Мелисанда неотступно следует за ней.
Медленно обернувшись, она отвечала:
— Да, миледи.
Мелисанда неожиданно поняла, как трудно ей будет решиться узнать правду.
— Твои руны, — пробормотала она. — Ты тогда собрала их так быстро. Почему? Что они показали?
— А вы не знаете? — иронически приподняв брови, спросила в свою очередь Бренна.
Мелисанда нахмурилась, отрицательно качнув головой.
— Что они показали? — повторила она.
— Там было две руны, сударыня, — поколебавшись, отвечала Бренна. — Инжус и Джера.
— Рагвальд хорошо знает руны, — растерянно отвечала Мелисанда. — Он учил меня им в детстве, но боюсь, что эти уроки вылетели у меня из головы. Что означают эти руны?
— Вы действительно не знаете?
— Я действительно не знаю!
Бренна прикрыла глаза золотистыми ресницами.
— Миледи, эти руны — знаки плодородия.
— Я не…
— Вы носите его ребенка! — не выдержала ее непонятливости Бренна.
Мелисанда замерла, словно от удара. А потом почувствовала себя полной идиоткой, так как лишь теперь сообразила, насколько задержались ее обычные недомогания.
Она упрямо качнула головой.
— Нет, не может быть! Ведь я ничего не чувствую!
Бренна пожала плечами, слегка улыбнувшись.
— Значит, вам повезло, и вы легко перенесете беременность.
Она замолчала. Мелисанда тоже не знала, что сказать. Бренна озабоченно нахмурилась, наблюдая как от волнения сильно побледнела Мелисанда.
— Что вас так пугает? Ваш муж будет только рад. А кроме него, будет рад и граф Одо, и жители; нашей округи, ведь ребенок всегда делает брачный союз еще прочнее.
— А он знает? — внезапно спросила Мелисанда.
Не в этом ли кроется причина перемен в их отношениях? И этот его непонятный смех, который временами нападал на него, и необычная нежность в его обращении с ней?
— Ну, по всей вероятности, вы не сказали ему об этом, — рассудительно отвечала Бренна.
— А ты! — воскликнула Мелисанда. — Ведь ты давно это знала, а ты служишь ему и наверняка решила, что его надо поставить в известность.
Бренна долго молча смотрела на нее.
— Миледи, это ваше право, а не мое, сообщать ему о таких вещах.
Мелисанда остолбенела, силы покинули ее. По счастью, они стояли возле склада, и она смогла прислониться к его стене, чтобы не упасть.
— Так ты не собираешься рассказать ему? — бестолково переспросила она.
Бренна тихонько вздохнула, глядя в землю. Наконец она решительно встретилась взглядом с Мелисандой.
— Да, я служу Конару, — мягко согласилась она. — И если бы вам угрожала опасность, или угроза нависла бы над ребенком… — она пожала плечами, а потом резко добавила: — Я не враг вам, Мелисанда. И никогда им не была!
Прикусив губу, Мелисанда разглядывала привлекательную белокурую женщину, которой опасалась столько лет.