Страница 73 из 91
– Вряд ли он был рад, если бы вошел сейчас и обнаружил меня в твоей постели, как ты считаешь? – усмехнулась Кирнан, не спуская глаз с Джесса.
– Ты сама ко мне пришла, – заметил он.
Горячая краска стыда залила ее щеки.
– Отпусти меня, Джесс.
– Нет, пока не признаешься, что с ним у тебя никогда не было того, что было со мной. И никакое чувство вины не в силах этого изменить! Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь этого.
– Джесс…
– Признайся же!
– Ах ты, синебрюхий мерзавец! – терпение девушки лопнуло. – Да, с Энтони у меня никогда не было того, что с тобой. У меня вообще с ним ничего не было! Мы поженились, и он тут же уехал.
– Что?! – недоверчиво переспросил Джесс.
– То, что слышал. А теперь пусти меня!
Он силой привлек любимую к себе и набросился на нее с неистовыми поцелуями, жадными и страстными. Кирнан отчаянно боролась, пытаясь вырваться, уклониться, и вдруг Джесс сам оторвался от нее.
– Скажи, что больше не будешь мучить меня, Кирнан.
– Отпусти же меня, наконец!
Она принялась молотить кулаками по его обнаженной груди, плечам, животу.
Он легко отклонял ее удары, а когда она выдохлась, крепко обнял и прошептал:
– Скажи же, Кирнан.
Горячий шепот проник ей в душу, и она вновь почувствовала, как разгорается сладкий огонь желания. Вся ее ненависть тут же улетучилась. Рука любимого скользнула по ее груди и двинулась ниже.
– Джесс…
Она рванулась прочь, споткнулась и выпустила края рубашки.
– А теперь молчи, Кирнан, – хрипловатым голосом скомандовал Камерон.
Подхватив ее на руки и не сводя с нее горящих синих глаз, он бросил любимую на кровать. Рубашка порвалась окончательно, и перед его взором предстало роскошное женское тело.
– Джесс, как ты можешь…
Он упал на нее и закрыл рот поцелуем.
Она пыталась бороться, но жару его губ невозможно было противостоять. Сладкая истома разлилась по всему ее телу. Кирнан задумчиво провела по волосам Джесса и только тут поняла, что он ее не держит.
Но теперь ей самой расхотелось уходить.
Они вновь предались любви.
Потом, истомленные страстью, уснули. Проснулась Кирнан от прикосновения восставшей мужской плоти к своей спине. Джесс обхватил ее руками и не позволил повернуться. Не меняя позы, они занялись любовью – в третий раз за ночь. А потом Кирнан снова забылась в его объятиях.
Нет, война не кончилась – ее война с Джессом.
Но сейчас она слишком устала, чтобы бороться.
Проснулась Кирнан на рассвете. Жаль, но придется вставать… Джесс протянул руку, чтобы обнять ее, но она мягко отстранилась и умоляюще попросила:
– Пусти, мне надо идти. Дети…
Он все понял и, как бы извиняясь, сказал:
– Твоя рубашка…
– Ничего страшного. Я завернусь в простыню.
И девушка заторопилась к двери, молясь в душе, чтобы никто не встретился ей в коридоре.
– Кирнан!
Она обернулась. Как он хорош: бронзовые плечи на фоне белой постели, кобальтовые глаза, спутанные волосы…
«Интересно, смогу ли я когда-нибудь разлюбить его?» – мелькнула у нее мысль.
– Я пойду, Джесс.
– Кирнан, я хочу, чтобы ты стала моей женой.
– Но я не могу за тебя выйти!
– Почему, черт возьми? – вспылил он.
– Потому что ты янки! Я до сих пор не вышла за тебя именно потому, что ты янки. И сейчас не выйду. Неужели ты не понимаешь? – Ну почему он каждый раз доводит ее до слез? – Я никогда не выйду за тебя, Джесс. Слышишь – никогда! – Она резко повернулась и пулей вылетела из комнаты.
В коридоре никого не было. А в палатах уже шумели – в госпитале начинался новый день.
Кирнан влетела к себе в комнату, вся дрожа, опустилась на постель и плотно завернулась в простыню. Сквозь окна в спальню сочился рассвет. День обещал быть прекрасным.
И никто, кроме них с Джессом, не узнает, какая прекрасная ночь предшествовала этому прекрасному дню!
Но как жить дальше? Жить с ним совсем рядом – всего в нескольких шагах – и не встречаться?
Кирнан долго-долго сидела неподвижно, предаваясь мучительным размышлениям. Но проблема решилась сама собой.
Еще накануне вечером из Вашингтона прибыла депеша, в которой Джессу предписывалось покинуть Монтемарт.
Очнувшись от мучительных дум, Кирнан умылась, оделась и направилась проведать раненых. Навстречу ей попался капрал О'Малли. Он был в приподнятом настроении – за ночь не случилось ни одной смерти.
– Конечно, этим парням еще далеко до полного выздоровления. Надо благодарить судьбу, что они вообще остались живы. Жизнь вообще чертовски приятная штука, прошу прощения за выражение. А как по-вашему, миссис Миллер?
– Согласна. А насчет выражений можете не извиняться. За последнее время я ко многому привыкла, – успокоила его хозяйка дома.
– Даже тот тяжелораненый южанин идет на поправку. Как бы его не отослали в лагерь для плен… И снова прошу прощения, миссис Миллер. Все время забываю, на чьей вы стороне. И не мудрено – вы так добры к нашим ребятам! Поговаривают, правда, что вы шпионка конфедератов, а я так скажу: если в ком есть сочувствие к людям, я завсегда его распознаю. А в вас, мэм, оно есть. Да еще какое!
«Сочувствие? – усмехнулась про себя Кирнан и чуть не рассмеялась в лицо капралу. – Возможно… А вот шпионю-то я точно!»
Впрочем, зачем развеивать иллюзии О'Малли? Пусть как хочет, так и думает.
– Благодарю вас за доброе слово, капрал. И все же я остаюсь конфедераткой и хотела бы навестить своих, если позволите, – с достоинством произнесла девушка, направляясь к двери.
Улыбнувшись капралу на прощание, она торопливо зашагала по коридору. Оказалось, что Каслмен уже проснулся. Около него хлопотала Патрисия. Придвинув стул, она писала письмо под его диктовку. Увидев Кирнан, девочка засияла от радости.
– Представляешь, вчера вечером все говорили, что Каслмен умрет, а он живой и почти здоровый! Ты только посмотри на него. Ну разве не молодец?
Кирнан и Каслмен переглянулись: ясно, что до полного выздоровления ему еще далеко.
– Я рада, что вам лучше, – с улыбкой проговорила Кирнан и, подойдя к постели, сменила повязку на его лбу.
Каслмен с чувством сжал ее руку.
– Это вы спасли мою ногу.
– Пока об этом еще рано говорить. Не обольщайтесь…
– Да посмотрите сами!
Каслмен поспешно отбросил простыню. Взглянув на его ногу, Кирнан просто обомлела: швы были чистыми, без малейших признаков воспаления. С трудом верилось, что только вчера вечером доктор колдовал над ними. Нет, что ни говори, а Джесс – великолепный хирург!
– И все же, – умерила она пыл Каслмена, – есть еще опасность воспаления.
Он кивнул и положил дрожащие от волнения руки на одеяло.
– А ведь мне хотелось умереть, – признался он. – Когда я понял, что попал в руки янки, то чертовски перепугался. Ну, думаю, теперь эти костоправы до меня доберутся! Уж лучше смерть, чем мучения… А здешний док – отличный парень! Черт побери, просто отличный…
– Да, он хороший врач.
– Обидно только, что янки.
– Вот и мой брат говорит то же самое, – робко вмешалась Патрисия, сосредоточенно изучая перо, которым только что писала письмо. – Конечно, лучше бы Джесс был за конфедератов…
Каслмен с удивлением перевел взгляд на Патрисию:
– Похоже, ты его хорошо знаешь, малышка.
– А как же! До войны мы часто бывали в гостях у Камеронов, а Джесс приезжал к нам в Монтемарт. Тогда ему не нужно было захватывать этот дом силой… Я люблю Джесса! – с воодушевлением воскликнула девочка и, покраснев, добавила: – Насколько можно любить янки, конечно.
Каслмен усмехнулся:
– Не волнуйся, Патрисия. Любишь ведь не слово, а человека. Так что все в порядке.
Девочка с тревогой посмотрела на Кирнан. Было видно, что ее все еще гложут сомнения.
– Если бы не Джесс, наш дом наверняка сожгли бы! Вначале Джейкоб ни за что не хотел его признавать, а теперь Джесс ему нравится. Правда, Кирнан знает его лучше…