Игры в замужество

— Он сказал, что рад, что мы подарим ему внука, раз ни ты, ни Мери этого не сделали.

— А я всегда считала, что папа никогда не выражал ни малейшего интереса к детям.

Оливия пожала плечами.

— Продолжай считать. Он на самом деле рад. И я тоже. Я не знала, как он это воспримет. — Держа картофелину в руке, она всхлипнула, и глаза стали влажными от подступивших слез. — Тамми, я так желаю, чтобы все это досталось тебе.

Что-то похожее на свинцовый ком возникло в желудке Тамми. Она попыталась пошутить, чтобы отвлечь Оливию, у которой уже слезы текли по щекам.

— Я рада, что ты желаешь, чтобы все это досталось мне, но у меня своей картошки достаточно.

Оливия засмеялась сквозь слезы.

— Я хочу, чтобы у тебя был хороший муж и ребенок.

Когда-то давным-давно она сама мечтала об этом. Когда она еще верила в принцев и счастливое будущее, пока не столкнулась с реальностью.

— Я не хочу очередного мужа. И мы должны только радоваться, что я не нарожала кучу детей во время всех моих замужеств. Спасибо Господу и противозачаточным таблеткам, мне не приходится каждый месяц прослеживать получение детских пособий.

— А почему ты так и не завела ребенка? — спросила Оливия, слезы теперь текли по ее щекам ручьями.

Растроганная слезами сестры, она ляпнула:

— Я боялась.

Лучше бы она этого не говорила! Оливия перестала чистить картошку и уставилась на нее влажными серыми глазами в ожидании объяснений.

Тамми отошла от стола к стойке. Оливия целый год плакала, когда Марта Рей, их мать, уехала.

Тамми, которая настолько переживала это в себе, что не могла плакать, решила, что Оливия достаточно поплакала за них обеих. И потом, в один прекрасный день, сестра прекратила плакать.

Двадцать три года прошло, а кажется, что это было вчера, потому что. Боже праведный, Тамми по-прежнему не могла видеть, как плачет ее сестра, даже если эти слезы вызваны нарушением гормонального баланса в организме. Она оторвала от рулона бумажное полотенце и протянула Оливии. Та послушно приложила его к глазам.

Тамми повернулась спиной к Оливии и оперлась руками на раковину, глядя на улицу через треснувшее стекло в окне.

— Мне было довольно того, что я стала для тебя матерью, когда уехала Марта Рей.

— Ты не стала…

Она оглянулась через плечо:

— Оливия!

— Хорошо, стала. Но ты тогда сама была ребенком. Из девятилетних девочек очень редко получаются хорошие мамаши.

Это был самый тяжелый период в ее жизни.

Тамми ненавидела всех и вся. Она ненавидела мать за то, что та уехала, ненавидела свою семью за то, что их бросила мама, и особенно ненавидела жалость в глазах людей, когда они на нее смотрели. Она была настолько озлоблена, что завоевать плохую репутацию, чтобы оградить себя от всех и от этой жалости, оказалось проще простого.

Она выросла и теперь боялась, что не сможет полюбить ребенка так, чтобы он любил ее в ответ.

Бог знает, может быть, она недостаточно любила свою мать, и поэтому Марта Рей уехала. И она недостаточно любила своих мужей и не хотела привязывать их к дому. Чем больше Тамми хотелось объяснить все это Оливии, тем меньше она находила слов. Она не могла вот так выворачивать душу наизнанку, даже перед своей сестрой.

Она сделала глубокий вдох и, чтобы прекратить разговор на эту тему, спросила:

— А что там в библиотеке?

— В библиотеке теперь полно людей. Вчера у нас работы было по горло, и это хорошо. Число детей, читающих рассказы, выросло вдвое. Им нравится новое издание «Дети в дворцовой башне».

— Разве это может не понравиться? Это так здорово! — Тамми очень гордилась переменами, которые произошли в библиотеке благодаря ее сестре.

Оливия почти самостоятельно скопила деньги на новое издание для библиотеки.

— Вчера Вилетт привела Киру на чтение рассказов. Она сказала, что видела твоего нового соседа.

Тамми не обратила внимания на загадочный огонек во взгляде сестры. Они перешли с одной щекотливой темы на другую в рекордно короткое время.

— Она сказала, что он… как это она выразилась?

О да — прямо-таки красавчик!

— Если тебе нравится такой тип мужчин. — Тамми пожала плечами и стала мыть картошку в раковине.

— А какой это тип? — Оливия взялась ей помогать. Это было плохой стороной в их с Оливией отношениях. Сестра считала само собой разумеющимся совать нос в ее дела.

— Серьезный. Спокойный. Типичный сосед. Сексуальный. Потрясающий любовник. Но этого она ни в коем случае не скажет Оливии. Стоило только той догадаться, что между ними что-то было, как она со свойственной ей пугающей решительностью станет абсолютно безудержной.

Тамми не хотела оказаться в центре планов сестры. Оливия уже говорила ей, что хочет найти ей мужа. Она тут же станет рассматривать Нила как лучшего мужа и потенциального отца. На самом деле он таким и был, если только тебе это было нужно. А нужно ли?

— Гмм. Вилетт говорила, что он заходил к тебе, чтобы познакомиться.

Тамми подняла руки.

— Ты пытаешься сломать не то дерево, сестренка. Он заходил не для того, чтобы повидаться со мной, а чтобы поблагодарить меня. Так как я хорошая соседка, то указала ему, как пройти в бакалею.

Вот и все. Не мой тип.

— Ну, если так… — Голос и вид Оливии говорили, что она сильно сомневается. — Она также сказала, что Ловел предлагал тебе гулять с ним, но ты ему отказала.

— Вилетт ничего не упустила, да?

— Она многое рассказала. Так значит, Ловел не годится для мистера Подходящего?

Оливия собиралась продолжить, но Тамми не была уверена, что ей это понравится.

— Нет, не годится.

— Ну, я рада слышать это, потому что мне не нравится Ловел и потому что никогда нельзя угадать, когда мистер Подходящий превратится в мистера Ненужного.

Сейчас эта мысль пугала и Тамми.

Пот стекал по шее Нила, несмотря на прохладный день. Потому что примерно в сотый раз за пробежку в пять миль он продумывал все причины, которые могли помешать ему в отношениях с Тамми.

Она была его соседкой. У нее был большой жизненный багаж. У нее было отрицательное отношение к замужеству. Она не питала особой любви ни к детям, ни к животным. По ее словам, у нее была плохая репутация.

Многие симпатичные женщины, лишенные даже половины этих недостатков, были бы рады встречаться с ним.

И примерно в сотый раз все эти причины отпадали из-за одного неоспоримого факта. Он хотел ее. Снова. Что-то в ней было трогательное, что-то влекло к ней. И это был не просто секс — что было просто невероятно! Несмотря на свою подчеркнутую открытость и откровенную браваду, эта женщина обладала таким внутренним миром, который притягивал его как магнит.

Он свернул на свою улицу и прибавил скорости на участке от угла до дороги. Он тут же заметил, что Тамми вернулась. Когда он начал пробежку, ее машины здесь не было.

Взмокший от пота, с колотящимся сердцем, Нил перешел на шаг, как только оказался на дороге.

— Привет. — Ее голова показалась из-за пластмассовой кормушки во дворе. Она помахала лампочкой. — Перегорела.

— Не может быть.

— Ничего не поделаешь. — Тамми засмеялась.

Она встала, стряхнув траву с джинсов. — Я и не знала, что ты занимаешься бегом. Как далеко ты бегаешь?

— По пять миль пару раз в неделю. Это вырабатывает хорошую выносливость, — сказал он.

Она оглядела его с головы до ног и обратно, при этом в ее взгляде появилась ироничная усмешка.

— Выносливость очень важна. А мне приходится как следует поработать, чтобы преодолеть даже небольшую дистанцию. — Ее лицо зарделось, и она облизала пересохшие губы языком. Она наслаждалась этой беседой, так же как и он.

— Может быть, стоит попробовать вместе со мной?

— Придется отклонить это предложение. Пробежки не для меня, я не так сложена. Я предпочитаю танцы и йогу. Йога развивает гибкость, а танцы освобождают накопившуюся энергию.

Он уже знал, что Тамми гибкая и податливая, и не сомневался, что она может танцевать эротические танцы. Теперь ему в голову пришла возбуждающая мысль. Слишком возбуждающая для дорожки в сумраке.