Страница 16 из 23
– Фильм оказался никуда не годным, и мы выдержали только полчаса, – сообщил Ричард, переводя взгляд с бывшей жены на брата и обратно. – Как у вас тут дела?
– Все в порядке, – ответила Элизабет; ее голос почти не изменился, разве что в нем появились едва уловимые виноватые нотки. – Вот убрались на кухне. Вместо вас, кстати говоря!
– Мы это ценим, поверь… – улыбнулся он и тоном, полным самого искреннего раскаяния, обратился к Талботу: – А ты, братишка, по-прежнему сердишься на меня за ту глупую выходку?
– Согласись, нас обоих захлестнули эмоции. Давай забудем обо всем.
– Конечно, конечно.
– А сейчас, извините меня, я иду спать. Жутко устал. Спокойной ночи!
Закрывшись в спальне, Талбот подошел к окну, отчаянно ругая себя за непростительное безрассудство. Он второй раз поцеловал Элизабет, и вновь его сердце отозвалось тоской и болью, но за краткий миг поистине неземного блаженства стоило пострадать: ее нежные, жаркие, податливые и невероятно чуткие губы вызывали неописуемый восторг, заставляя грезить о себе ночи напролет! И все-таки зачем он это сделал?!
Воспоминания вновь захлестнули Талбота. Такой же тихой звездной ночью он рассказал Ричарду о смерти родителей: худенький подросток взахлеб рыдал на его плече, оплакивая невосполнимую потерю и страшась будущего, а он, старший брат, всячески успокаивал его, обещая, что все будет хорошо… И что же он делает, когда жизни Ричарда угрожает ужасная опасность?! Волочится за его любимой женщиной!
Однако, несмотря на жуткие угрызения совести, Талбот прекрасно понимал, что никогда не пожертвует благополучием любимого брата ради слепой страсти к Элизабет… Он был готов прослыть негодяем в ее глазах, всячески избегать любых встреч с ней, лишь бы все наладилось.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Как только Талбот вышел, Ричард, с тревогой заглядывая ей в глаза, поинтересовался:
– Мы пропустили что-то важное?
– Ну что ты! Все просто прекрасно, – непостижимым (даже для нее самой!) усилием воли Элизабет заставила себя беззаботно улыбнуться и умело перевела разговор в другое русло, торжественно объявив: – А сейчас, уважаемые участники, позвольте продемонстрировать вам обещанный приз нашего соревнования – торт-мороженое! Кто хочет кусочек?
– Ух ты, здорово! Я, я хочу! – воскликнул Эндрю, прыгая на одной ножке. – И все-таки кто из нас троих выиграл?
– Судя по всему, победила дружба, – не удержался от улыбки Ричард и наставительно добавил: – Хорошее настроение сделало победителями всех нас. Вот так-то, дружок.
– Папа прав, – многозначительно кивнула Элизабет, раскладывая угощение по тарелкам. – В нашем состязании нет проигравших.
Пока отец и сын с аппетитом ели мороженое и увлеченно болтали о разных пустяках, важных и интересных только для них двоих, она налила себе кофе и, присев рядом, попыталась полностью сосредоточиться на их разговоре. Непринужденная атмосфера медленно, но верно успокаивала ее истерзанные нервы, унимала бешеный стук сердца. Но, увы, не в ее власти было забыть чуть хрипловатое прерывистое дыхание Талбота, щекочущее ей лицо, его дерзкие прикосновения к ее шее, груди, спине, плечам…
– Эй, мам! – нетерпеливо позвал Эндрю. – О чем задумалась? Папа спрашивает, хочешь ли ты поиграть с нами в боулинг завтра днем.
– С удовольствием, – откликнулась она, не испытывая ни малейшего желания оставаться наедине с Талботом ни завтра, ни когда-либо еще…
Впрочем, эти предосторожности оказались напрасными, потому что вот уже пять дней подряд он сутки напролет проводил в офисе, возвращаясь домой далеко за полночь. В общем, жизнь более-менее вошла в привычную колею: пока Эндрю прилежно занимался с репетитором, а Ричард пропадал неизвестно где по каким-то своим делам, она либо читала в своей комнате, либо проводила время с Роуз. И, разумеется, Элизабет уделяла максимум внимания сыну и бывшему мужу, ради которых она и приехала сюда: один раз они сходили в боулинг-клуб, два раза – в кино, а потом сразу в кафе. Ричард, казалось, стал другим человеком – чрезвычайно ответственным и внимательным к мелочам.
И вот сегодня он организовал конную прогулку в живописнейшем месте у реки, недалеко от Монингвью, чем очень удивил и обрадовал всех без исключения. Субботний день выдался чуть прохладным, но солнечным. Эндрю с самого утра пребывал в приподнятом настроении. Сначала Элизабет не разделяла его энтузиазма, нервничая по поводу того, что Талбот тоже едет с ними, но, очутившись на милой уютной ферме по разведению породистых лошадей, она тут же отбросила все сомнения и тревоги.
– А ты умеешь ездить на лошади? – сдержанным официальным тоном поинтересовался у нее Талбот, подтягивая подпруги на боках своего скакуна вороной масти.
Не говоря ни слова, Элизабет вставила ногу в стремя и легко вскочила в седло. Ей досталась белая кобылка, а Эндрю посадили на молоденького, но спокойного пегого жеребца.
– Итак, вперед! – воскликнул Ричард, первым выезжая из конюшни.
Ослепительно яркое солнце не спеша подбиралось к зениту, по небу плыли легкие белоснежные облака, а листва тихо и мелодично шелестела, повинуясь малейшим капризам прохладного ветра. Их лошади неспешно трусили по довольно широкой тропе, фыркая и покачивая головами.
– Чудесный денек, не правда ли?! – ни к кому конкретно не обращаясь, воскликнул Талбот.
– Согласна, – улыбнулась Элизабет, а Ричард и Эндрю с энтузиазмом закивали.
Какое-то время все ехали молча, наслаждаясь пейзажем. Мастерски приноровив бег своего гнедого коня к веселому шагу молоденького скакуна Эндрю, Ричард заметил:
– А зимой мы с тобой непременно вернемся сюда, чтобы вылепить гигантского снеговика. Как тебе такая идея, сынок?
– Отлично придумано! А потом мы напишем заявку в Книгу рекордов Гиннесса и непременно прославимся.
Элизабет (и не только ей одной) было отрадно видеть, что в его карих глазах – в последнее время немного грустных и настороженных – наконец-то появилась надежда и уверенность в своих силах. Вот они вчетвером лихо промчались по усыпанному полевыми цветами лугу навстречу счастливому будущему, гостеприимно распахивающему им свои объятия… По крайней мере, ей так хотелось в это верить!
Талбот скакал чуть впереди брата и племянника, и Элизабет впервые могла, не таясь, полюбоваться его гордой посадкой в седле. В его движениях было столько аристократического шарма, что любая женщина, не колеблясь ни секунды, согласилась бы умчаться с ним хоть на край света. Ну почему, почему, глядя на него, она не могла оставаться спокойной и сдержанной?! Кто бы объяснил, зачем ей нужны все эти эмоции и переживания, тем более по отношению к мужчине, с которым у нее, увы, нет будущего?
За грустными размышлениями Элизабет и не заметила, как перед ними вырос величественный холм. После непродолжительного совещания было решено подняться на вершину, откуда наверняка открывался чудесный вид на реку и ближайшие строения. Едва они остановили разгоряченных лошадей и спешились, чтобы немного размяться, Ричард попросил его выслушать.
– В первую очередь я хотел бы поблагодарить вас за то время, которое мы так замечательно провели все вместе, – начал он. – Вы не представляете, как это важно для меня! Знаю, я никогда не был примерным братом, заботливым мужем или требовательным отцом…
– Ричард…
– Нет, Талбот, дай мне закончить! Но, поверьте, я высоко ценю ваши усилия и, наверное, никогда не смогу сполна отплатить вам тем же…
– Ну что ты! – мягко возразила Элизабет, с трудом сдерживая слезы. – Мы ничего не требуем взамен…
– Потому что любим тебя, – закончил ее мысль Эндрю, обнимая отца.
– Спасибо вам, мои дорогие, – растроганный Ричард взъерошил сыну волосы. – У меня для вас есть новость! Лечащий врач очень настаивает на скорейшем удалении опухоли, и я, поразмыслив, выбрал для операции понедельник. Смелый поступок, не правда ли?! Как видите, ваши старания не пропали даром.