Бесстрашный

Зал мгновенно опустел, даже Дижани удалилась по своим делам, однако…

— Капитан Дьюллос!

— Показательно, не так ли? Сделали для себя какие-нибудь выводы? — покивав в приветственном жесте, хитро улыбнулся Дьюллос.

— Думаю, что да, однако все еще не могу понять одну вещь, простите меня за резкость, но как они могут быть настолько непроходимо тупы? Не видеть дальше своего носа?

Дьюллос вздохнул и покачал головой.

— Привычка, полагаю. Я и ранее говорил вам, что гордость для них — все. А то, что она мимолетна и ненадежна — для них пустой звук. Им подавай великие баталии, героические битвы…

— То есть они так и не поймут, в чем преимущество стратегического мышления, стратегической расстановки сил, им риск подавай, да?

— Они поймут, но на это потребуется время. Только подумать, когда мы по уши завязли в Синдикате, мне показалось, что это все, конец… И мы никогда больше не попадем домой. Спасибо вам, что позволяете хотя бы надеяться…

— Это не пустая надежда, капитан, мы туда попадем, и очень-очень скоро.

— Я до сих пор еще не могу полностью в это поверить, но все-таки, если так случится, я поставлю вам столько пива, сколько сможете осилить! — Дьюллос устало вздохнул. — Вы, должно быть, заметили, что у нас не приняты рукопожатия… Так вот, я считаю, что нам всем с вами очень повезло, вы на это смотрите сквозь пальцы, поскольку хоть и человек дисциплины, но все-таки временами даете нам поблажки. Я когда-то читал о таком. Правда, там командир наподобие вас довольно скоро потерял всякий авторитет, а флотилия меж тем была в весьма затруднительном положении и очень нуждалась в твердом руководстве… Но еще раз повторю — требуется время. Чтобы забыть старый порядок и принять новый.

Дьюллос поднялся.

— Главное — не впадайте в отчаяние, прошу вас. Мы все очень нуждаемся в вас, и даже те, кто это пока не признает. Хотя им-то как раз, пожалуй, вы требуетесь больше всего.

— Я не могу позволить себе все бросить, не переживайте.

— Да, уже не можете.

Дьюллос отсалютовал и испарился.

«Надо будет не забывать проводить хотя бы краткие совещания. Я их, конечно, всей душой ненавижу, но они необходимы. Более того, это единственный шанс собрать командующих вместе».

Гири прошествовал в свой кабинет, намереваясь разобраться в бумагах. Внезапно ему на глаза попался документ, гласивший: «Указания по разумной эксплуатации объектов Синдиката в рамках звездной системы Калибан».

«Хм, сомнительно мне, что у Синдиката осталось что-то, заслуживающее эксплуатации».

Сначала Гири принялся внимательно читать, потом просто пролистывать, пока не наткнулся на весьма занимательный абзац.

«Тайное хранилище генштаба было вскрыто гораздо позже момента отправки с системы Калибан Синдиката во главе с его местными властями. К такому мнению можно было прийти после проведенного исследования повреждений, нанесенных хранилищу. Анализ прорезанного металла позволяет утверждать, что для этого был задействован весьма мощный механизм, который, пожалуй, и отпугивал всех зевак, позволяя штабу находиться в покинутом состоянии. Причины для такого агрессивного прорыва в его стены не совсем понятны, поскольку к тому моменту он явно был пуст, поэтому предположить, что это были преступники, охочие до легкой наживы, также не представляется верным. Более того, совершенно невозможно узнать, почему на „месте преступления“ осталась дрель, по диаметру которой можно установить, что ни Альянс, ни Синдикат дрели подобного рода не использует. Единственная причина для использования такого нестандартного сверла может заключаться в желании преступников остаться неизвестными».

Гири прочитал этот отрывок несколько раз, пытаясь понять, что ему в нем не нравится. Тот факт, что хранилище было вскрыто еще до появления на Калибане союзных войск, вообще показался капитану какой-то белибердой. На «легкую наживу», как было сказано в статье, мог понадеяться только тот, кто никогда не сталкивался с Синдикатом, поскольку педантичнее их по проведению процедуры консервирования стратегических объектов, попросту говоря, выноса имущества подчистую, было не сыскать. Основная проблема же заключалась, естественно, в дрели, поскольку по всем раскладам куда выгоднее было использовать обычную дрель, которая насчитывает миллионы себе подобных во всей галактике, чем светиться нестандартной дрелью, «пытаясь запутать следы». Так что для ее использования могла быть только одна причина — за неимением другой, поскольку тот, кто ею воспользовался, не принадлежал ни к миру Синдиката, ни к миру Альянса.

«Хм, признайся себе, Джон Гири, а ведь ты бы никогда и не подумал о такой перспективе, если бы не пехотинцы, заронившие в тебя идею о нечеловеческой расе, которую так страшился Синдикат. Хотя даже они не стали настаивать, просто высказали. В конце концов, нестандартная дрель и полный снос операционных систем еще не доказывают существование внеземной цивилизации. Я прошерстил все имеющиеся файлы на борту „Неустрашимого“ — и ничего, ни малейшей зацепки».

Внезапно дверной звонок сообщил о нежданном госте. На пороге стояла Виктория Рион, и Гири ничего не оставалось, кроме как впустить ее, поскольку он никак не мог придумать более-менее заслуживающего его внимания и срочности дела.

— Капитан Гири, мы можем поговорить?

— Конечно. Надеюсь, ничего серьезного. Однако позвольте в этот раз мне первым вас кое о чем спросить.

— Пожалуйста, капитан.

— Вы не откажетесь поделиться со мной информацией с грифом «секретно», если я вас об этом попрошу?

Она одарила его вопросительным взглядом.

— У вас же есть полный доступ ко всей информации на борту «Неустрашимого», капитан.

— Возможно, есть вещи настолько щекотливые, что информация о них не проходит дальше правительственного канала.

Рион слегка склонила голову.

— Я не понимаю, о какой конкретной информации вы говорите, капитан.

— Ну, в частности, по вопросу разумной негуманоидной расы.

— А почему вас это интересует?

— Потому что кое-что на Калибане навело моих офицеров на эту мысль.

— Хотелось бы услышать, что это было. Что же касается вашего вопроса, то в мою компетенцию это не входило, а ради праздного любопытства даже мысли не возникало поинтересоваться. На мой взгляд, следы неземной цивилизации должны были бы быть весьма заметны в нашем мире, вряд ли бы их удалось просто так скрыть. Но вообще было бы, конечно, здорово. Они бы могли объяснить нам многое, чего мы не понимаем, возможно, даже о самих нас, как о расе! — Рион хохотнула. — Как, например, какого черта мы провели столетие в бессмысленной войне. Или — какого дьявола она вообще началась.

Гири хотел было сказать еще что-то, но его напрочь сбили последние слова Викторин.

— Как, мы даже не знаем, почему Синдикат предпринял первую атаку?

— Да, не имеем ни малейшего представления. Как вы, наверное, и сами можете подтвердить, наступление Синдиката было полной неожиданностью для всех нас, учитывая, что никаких явных причин для развязывания войны уж точно не было.

Гири поиграл с ее утверждением и вспомнил, что он почувствовал на Гренделе, когда стало известно о надвигающейся атаке со стороны Синдиката. Полная неожиданность, именно так, как сказала Виктория…

— Я почему-то полагал, что к сегодняшнему дню уж точно все причины должны быть выяснены.

— Увы. Наши лучшие специалисты бились над этим вопросом, но безрезультатно. По-прежнему никакой ясности.

— Так, получается, мы до сих пор ничего не знаем? Ни когда они первый раз атаковали, ни где, ни почему?

— Выходит, что так, капитан. Их главнокомандующий совершенно определенно не давал на этот счет никакой информации, поэтому в данном деле могут помочь только записи, хранящиеся в архивах Синдиката…

— То есть мы не в курсе каких-то дополнительных факторов, может быть, факторов извне, которые могли повлиять на их решение?

— Не понимаю, о чем вы говорите, Джон Гири. Дополнительные факторы извне? Уж не ведете ли вы речь о разумной негуманоидной расе, которая, по вашему мнению, каким-то образом способствовала начавшейся войне? Или же вовсе ее спровоцировали?