Вечерняя песня

Глава 24

— Ваша светлость, — обратился к герцогу лорд Болдрик. — Вы считаете, это разумно? Король, да и сам Норвен, обязательно узнают о случившемся.

— Ты думаешь, я боюсь, графа Норвена? — с усмешкой спросил зятя Танфорд. Его глаза зло светились в сумраке залы, это заставило Алину еще раз подумать, что за последние несколько месяцев герцог, видимо, и в самом деле сошел с ума.

— Все знают, что Норвен не успокоится до тех пор, пока не отомстит всем своим недоброжелателям, — напомнил тестю лорд Болдрик. — Вспомните, что он сделал с Уильямом Йоркским и Годфри Бофортом.

Стивен, слышавший этот разговор, пробубнил себе под нос:

— Да, Норвен разберет этот замок по камешку. И герцогу посчастливится, если смерть его будет быстрой.

— Я не такой трус, как ты, Болдрик, — ответил Танфорд. — Если ты не можешь выносить этого, не лучше ли тебе удалиться вместе с леди?

Выражение лица Болдрика на какой-то миг стало угрюмым, но он ничего не ответил. Леди Агнес с беспокойством посмотрела на мать, и обе нерешительно встали из-за стола.

Уилфрид, накалив докрасна кочергу, отошел от камина. В этот момент Джемма с громким криком подпрыгнула, и все присутствующие в зале посмотрели на нее.

— Эй ты, каракатица несчастная! — завизжала карлица. — Ты меня обжег!

Уилфрид, открыв рот, растерянно уставился на Джемму.

— Не может быть.

— А я говорю, обжег! — подбежав близко к раскаленному концу кочерги, карлица в три быстрых прыжка отскочила назад.

Стивен, догадавшись о том, чего добивается Джемма, подбежал к ней и закричал:

— Иди сюда, ты, дьяволица! Как ты смеешь мешать развлечению его светлости?

Выхватив кочергу из рук изумленного Уилфрида, Стивен стал гоняться за Джеммой по всей зале. Та прыгала и кувыркалась, изображая испуг. А Стивен, в свою очередь, размахивал кочергой, ронял ее, снова поднимал и продолжал гоняться за Джеммой, то и дело спотыкаясь и едва не падая.

Все присутствующие в зале держались за животы от хохота. На середину залы вышла, мерно покачивая бедрами, Алина. Налетев на нее, Стивен покачнулся и ловко упал навзничь, словно встретился с настоящей горой. Спустя какое-то время к ним присоединился Малькольм, и на протяжении нескольких минут все в зале умирали от смеха.

Герцог, продолжавший пить в течение всего представления, пошатываясь, встал из-за стола и, когда артисты закончили, швырнул Джемме и Стивену пригоршню монет и снова плюхнулся на свое место. Стивен чуть все не испортил, когда не бросился поднимать монеты, а тупо уставился на них. Но потом быстро опомнился и стал собирать деньги, ругаясь с Джеммой и Малькольмом из-за каждой монетки.

Леди Агнес жестом подозвала слуг, и те помогли герцогу встать из-за стола. Пьяно покачиваясь из стороны в сторону и опираясь на слуг, Танфорд направился к выходу. Леди Агнес вздохнула, жестом показывая присутствующим, что ужин окончен. Мало-помалу все ушли из залы. Алина тяжело опустилась на скамью, уронив голову на руки.

Вскоре ушли и слуги, убрав со столов и подбросив в очаг большое полено, которое должно было гореть всю долгую зимнюю ночь. Путники стали укладываться у очага на ночлег. Помимо «труппы» Алины, в зале находились еще трое незнакомцев и два «монаха». Алина и ее друзья стали устраиваться на ночлег подальше от незнакомцев.

Опустившись на соломенный тюфяк и притворившись спящей, Алина ждала, пока в замке все утихнет. К своему удивлению, она, должно быть, задремала, потому что вздрогнула от неожиданности, когда Стивен тронул ее за плечо. Она открыла глаза. Нагнувшись, Стивен прошептал:

— Я все проверил. Охрану к Джеймсу не приставили, да и залу никто не охраняет.

— Как ты думаешь, нам удастся вывести Джеймса отсюда? — они собирались попытаться освободить его ближе к рассвету, чтобы исчезновение обнаружили уже после того, как «артисты» покинут пределы замка.

— Думаю, попробовать стоит. Однако, боюсь, он не сможет идти после того, как провел в этой клетке несколько дней, — в голосе Стивена звучала тихая ярость. — Мы должны пораньше освободить его и помочь размять кости. Если же сюда войдет охранник… — Стивен красноречиво извлек нож из высокого мягкого сапога. Алина судорожно вздохнула. Стивен всегда казался ей таким мягким и добрым, но в эту минуту она не сомневалась, что он убьет любого, вставшего на его пути.

— Ну что ж, пора начинать.

Алина едва ли могла чем-нибудь помочь. Они с Джеммой и Малькольмом стояли на страже, чтобы предупредить, когда кто-либо подойдет к зале или проснутся спящие у очага путники. Хэмфри, рыцарь Стивена, одетый монахом, стоял у клетки и на его плечи взбирался Гарольд. Несмотря на свой возраст, он все еще оставался гибким и подвижным. На то, чтобы открыть замок клетки странным металлическим инструментом, ему понадобилось всего несколько минут. Открыв дверцу и подавшись вперед, Гарольд что-то тихо сказал Джеймсу.

Спустя какое-то время человек в клетке зашевелился и стал двигаться вперед. По мере того, как Джеймс пробирался к дверце и осторожно высунул голову, цепи, которыми клетка крепилась к потолку, угрожающе скрипели. Гарольд спустился на пол, где они втроем со Стивеном и Хэмфри раскинули одеяло и крепко взялись за его концы. Это был единственный способ, которым они могли извлечь Джеймса из клетки — проведя столько дней в скрюченном положении, тот едва ли мог спуститься по плечам Хэмфри. Какое-то время Джеймс смотрел на друзей, потом ужасающе медленно повернулся и стал протискиваться через дверцу.

Алина с беспокойством огляделась по сторонам. К счастью, троих путников этот шум не разбудил, а в коридоре не появились охранники. Она посмотрела на мужа. Нижняя часть его туловища уже была вне клетки. Каждое движение сильно раскачивало клетку из стороны в сторону. Уцепившись руками за край и задержавшись на мгновение, он разжал руки и полетел вниз.

Упав на одеяло, Джеймс немного ударился об пол, но мужчины все же сумели его удержать. Алина облегченно вздохнула и бросилась к Джеймсу, которого положили на пол и обступили со всех сторон. Он попытался встать, но не смог — его тело слишком долго пребывало в скрюченном положении. Алина видела, как, вытягивая ноги, Джеймс сморщился от боли.

— Переложите его на мое одеяло, — решительно сказала Алина. — Я попытаюсь размять ему мышцы, — она раньше часто имела дело с растянутыми и сведенными судорогой мышцами, но боялась, что у мужа все куда сложнее.

Хэмфри поднял Джеймса и переложил его на одеяло Алины, поближе к огню. Опустившись перед мужем на колени, она стала массировать крепкие мускулы его ног. Сморщившись от боли, Джеймс изо всех сил стиснул, зубы, чтобы не застонать. Алина знала, что прикосновения ее пальцев к одеревеневшим мышцам были для него самой настоящей пыткой, но упорно продолжала свое дело.

— Алина?

Девушка подняла глаза. Муж, не отрываясь, смотрел на нее сквозь узкие щелки опухших глаз.

— Да, — прошептала она. — Я здесь. Прости, что причиняю тебе боль, но через час-два тебе придется идти самому.

Джеймс кивнул и провел языком по пересохшим губам.

— Пить.

— Да, да, прости, — при мысли о том, как давно уже не пил Джеймс, на глаза Алины навернулись слезы. Возле очага стояло ведро с водой, которое принес Стивен. Подтащив его к одеялу, она зачерпнула кружкой воду и поднесла ее к губам мужа, одновременно слегка поднимая его голову. Джеймс оперся на локти и принялся жадно пить.

Алина убрала кружку.

— Нет, не спеши, иначе тебе станет плохо.

Джеймс кивнул и, сделав два глубоких вдоха, отпил еще. Алина достала из кармана платок с хлебом и мясом, оставшимися от ужина, и отломив от ломтя небольшой кусочек, поднесла его к губам мужа. Джеймс стал, с жадностью, есть, но по тому, как осторожно жевал, Алина поняла, что это причиняет ему боль. Конечно, трудно ожидать чего-то еще, ведь лицо Джеймса избито до неузнаваемости. Отломив еще кусочек хлеба, Алина смочила его в воде и только потом дала Джеймсу. Этот кусок он прожевал гораздо быстрее. Мясо Алина разорвала на мельчайшие волокна.