Страница 12 из 14
— Молчать! — прорычал я.
И пустил стрелу.
Она пронзила его руку навылет и, дымясь, скрылась во мраке. Колдуна переполняли боль и ярость, но он пытался сдержать их. Не сводя с меня глаз, укутал раненую руку полой алой мантии.
Мой взгляд метнулся к Колгрейву. Что дальше? Пора Старику вмешаться, иначе этот негодяй начнёт перебирать нас одного за другим, и кто-нибудь да сломается. Колгрейву решать, по какой тропе идти. Но почему только ему? Я ведь обладаю не меньшей властью!.. Да, но…
13
Все чёрные стражники, наши вечные попутчики, набились в зал. Огромные птицы как-то незаметно оказались между нами и троном колдуна. Что они потеряли в этом убежище зла?
Для меня они были такой же неотъемлемой частью «Дракона-мстителя», как, скажем, Колгрейв или я сам. Кто они такие? Стервятники, ждущие поживы? Посланники небес? Порой во мне возникала мимолётная жалость к ним — птицы были приговорены сопровождать нас, словно и сами провинились перед богами. Эти часовые, приставленные к мертвецам другим мертвецом, оказались в той же ловушке, что мы. А может, их положение гораздо хуже нашего, а путь на свободу ещё более узок.
Ни Колгрейв, ни существо в красном не обращали на них внимания. Для них птицы были просто каркающей помехой, доставшейся в наследство от прежних времён.
Только сейчас я задумался о том, что эти летающие попутчики с самых первых мгновений нашего воскрешения словно тщились о чём-то предупредить нас, а может, и направить нас в какую-то сторону. Но мы не слушали их. Возможно, напрасно.
Почему они всё время пытались вмешаться в наши дела? Заклятие, вложенное на них, было простым — следить за нами и сообщать обо всём своему повелителю. Кто знает, может, смерть итаскийского колдуна хоть и не освободила их, но ослабила чары и вернула им малую толику свободы. А вдруг они настолько свыклись с нами, что…
Одна из птиц пронзительно крикнула и метнулась в пентаграмму.
Эти птицы — порождение чар. Они перенесены из другого мира. И заклинания, ограждающие существо в красном, подействовали на птицу слабее, чем на стрелы, кинжал или амулет.
Тем не менее она тяжело рухнула, не долетев до колдуна. Едкая вонь опалённых перьев ударила мне в ноздри. Корчащееся тело птицы словно вскипело и заструилось дымом.
Она издала невыносимо жалобный стон.
А затем, подобно той птице, которую колдун сбросил в море, она превратилась в дымную змею и серой молнией метнулась прочь — сквозь воздух и стену подвала…
Существо в алом всё же успело прибегнуть к чарам. Теперь тварь восседала посреди необъятной равнины, где вместо травы землю порывала чёрная пена, а горизонт окаймляла стена пурпурного тумана. Фигура существа неуловимо изменилась, она стала больше, раздалась в плечах, и вместе с тем очертания её стали зыбкими, а на лице трудно было разглядеть глаза и рот. Страх проник в наши души.
Здесь, в вотчине колдуна, казалось, мы бессильны что-то предпринять.
Но тут в пентаграмму бросилась вторая птица. Она пролетела на фут дальше. За ней, отчаянно хлопая крыльями, ворвалась третья, выиграв ещё немного.
— Капитан! Лучник! Поторопитесь, — откуда-то издалека послышался голос Мики. — Перед домом собралась большая толпа. Все вооружены. Если они доберутся до нас, придётся туго.
Ещё одна птица ринулась на колдуна. Этой удалось вонзить клюв в его лодыжку. Чародей метнул в неё молнию. Плоть разлетелась в ошмётки, вспыхнули перья.
За ней последовала следующая птица…
— Мика, передай Току и Тору, пусть собирают команду за домом, — приказал Старик. — Если мы вскоре не выйдем, бегите к порту. Там нас не ждите, сразу выбирайтесь из устья, пока не вернулся флот.
— Но, капитан!..
В голосе Мики звучало отчаяние. Я понимал его. Что они станут делать без Колгрейва? Без воли мёртвого капитана, которая вела «Дракона-мстителя», корабль станет бесполезной грудой дров.
— Это приказ!
В пентаграмму одновременно ворвались две чёрные птицы.
Первую чародей спалил на лету, но вторая свалилась прямо ему на колени и принялась терзать его плоть клювом и когтями. Он вскрикнул от боли, и мы вновь оказались в подземелье.
Нет, этими птицами явно движет нечто большее, чем воля мёртвого колдуна. Уж не боги ли сыграли с нами очередную шутку?..
Ячмень, пошатываясь, встал на ноги. Колгрейв поддержал его. Над нашими головами загрохотали шаги, послышались крики. Толпа ворвалась в дом.
Мы оказались в ловушке.
— Надо уходить! — вскричал Святоша, но ледяной взгляд Колгрейва заставил его умолкнуть.
— Я не отступаю, — сказал капитан. — Вот наш враг, и вот мы. Он пытается отправить нас обратно. Мы должны его остановить. Всё просто. К тому же от нас зависит судьба шестидесяти человек. Я не хочу, чтобы кто-либо из нас вернулся в Туманное море. Потому что оттуда больше не будет возврата.
— Это точно, — пробормотал я.
Капитан был прав. Он рассуждал здраво, но всё же было удивительно и непривычно слышать связные рассуждения из его уст. И в чём он был трижды прав, так это в том, что никто не хотел возвращаться в Туманное море.
Смерть колдуна станет избавлением для нас.
Ещё одно убийство.
А что значит для моей души ещё одна смерть? Пустяк, груз не тяжелее пёрышка.
Последний чёрный стражник влетел в пентаграмму.
Тело колдуна заливала кровь, делая его одного цвета с мантией.
Боль исказила черты лица. И всё же было видно, что губы его искривились в еле заметной высокомерной улыбке.
Я натянул лук до уха и пустил стрелу.
Одна и та же мысль озарила нас всех одновременно. Троллединжан метнул топор. Святоша и Ячмень бесстрашно перепрыгнули через светящиеся линии пентаграммы. Колгрейв с тесаком в руке последовал за ними.
Моя стрела испарилась, не долетев до трона, а топор Троллединжана разлетелся вдребезги от удара молнии. Дымный змей, в которого превратилась наша последняя спутница, исчез.
Защитные чары колдуна обгладывали Святошу и Ячменя, словно термиты гнилушку. Они истошно вопили, однако упорно шли вперёд.
Любимые охотничьи псы Колгрейва — их никто не мог остановить. В рукопашной они были самыми страшными бойцами западных морей.
Троллединжан, выхватив кинжал, тоже вступил в пентаграмму. Колгрейв молча ковылял вперёд, согнувшись словно от встречного ураганного ветра.
Святоша и Ячмень упали. Они корчились в муках, но всё же пытались ползти, чем-то уподобившись птицам, которые любой ценой хотели нанести урон чародею.
Лезвие меча Святоши высекло искру из камня близ лодыжки колдуна.
Улыбка твари стала шире. Колдун решил, что дело уже сделано. Но сейчас он поймёт, что ошибается.
Я выпустил три стрелы подряд, одну за другой, так быстро, что они почти слились в длинную линию.
Первая сгорела на лету. Вторая, рассыпаясь, всё же царапнула существо и хоть на миг, да отвлекла его внимание.
Третья пронзила сердце твари.
Тесак Колгрейва свистнул наискось и врезался в голову колдуна, срезав плоть почти с половины его лица.
Существо медленно поднялось. Оно повисло в воздухе над троном, издав скорбный вой. Звук нарастал, становясь всё пронзительнее и страшнее. Я выронил лук и зажал уши ладонями.
Не помогло. Вой продолжал терзать меня, причиняя сильнейшую боль. Троллединжан рухнул рядом с Ячменём и Святошей.
Колдун дотронулся невидимой рукой до Колгрейва. Это прикосновение было еле ощутимым, но капитан покачнулся и не устоял на ногах.
Он падал медленно, как рассыпающееся на куски могучее царство.
— Уходи, Лучник, — приказал он мне негромко, почти шёпотом, и всё же я расслышал его снова сквозь неистовый вой. — Уводи «Дракона-мстителя» в море. Спасай людей.
— Капитан!
Я схватил его за руку и попытался оттащить. Тварь в алой мантии коснулась его вновь, и это прикосновение намертво приковало Старика к месту.
— Убирайся отсюда! — просипел он. — Я сам с ним справлюсь.