Форрест Гамп

Мы протряслись в автобусе наверно не меньше ста часов, и прибыли в Форт Беннинг, что в Джорджии, и я подумал — 35:3! Это счет, с которым мы обставили «Псов Джорджии». Условия в казарме были немного получше, чем в Обезьяннике, зато еда хуже. Правда, жрать давали до отвала.

А в остальном, на протяжении нескольких месяцев от нас требовалось только делать то, что нам говорили и выслушивать их крики. Если мы делали что-то не так, то нас просто заставляли куда-нибудь бежать или чистить туалеты. Еще нас учили стрелять из ружья, бросать гранаты, и ползать на животе. Главное, что мне запомнилось, что никто не мог делать это ловчее, чем я, и этому я был очень рад.

Сразу, как только мы прибыли, мне дали наряд вне очереди, потому что я случайно прострелил бак в водокачке во время учебных стрельб. Только я пришел на кухню, оказалось, что повар заболел или что-то такое еще, и кто-то мне говорит:

— Гамп, сегодня ты будешь готовить!

— Что такое мне готовить? — спрашиваю я. — Я раньше никогда ничего не готовил.

— Неважно, — отвечали мне. — Тут тебе не отель «Ритц». Понял?

— Почему бы тебе не сделать картофельный суп с тушенкой? — вмешался кто-то. — Это самое простое.

— Из чего? — спросил я.

— Ну посмотри, что там есть в холодильнике, — говорит тот парень. — Что у видишь, волоки на кухню и отвари.

— А что, если получится невкусно? — спросил я.

— Хрен с ним. Ты что, ел тут когда-нибудь что-нибудь вкусное?

В этом смысле, он был прав.

Ну, тогда я стал волочь все из кладовки. Там были бобы, консервированные помидоры, персики, бекон, рис, мука, картошка и прочее. Я собрал это все, и спросил кого-то из парней:

— А в чем готовить-то?

— В шкафу лежат всякие кастрюли, — говорит тот парень. Но в шкафах были только маленькие кастрюли, картошку на две сотни парней в них не сготовишь.

— А почему бы тебе не спросить у лейтенанта? — спросил кто-то.

— Он на учениях, — ответил другой парень.

— Да, — сказал первый, — когда ребята вернутся назад, они будут голодны, как звери. Так что думай, парень, думай!

— А как насчет этого? — сказал я, показывая на огромный стальной котел шести футов высотой и пяти футов шириной в углу кухни.

— Это? Да это же чертов водонагревательный котел. Там готовить нельзя.

— Вот как, — говорю я.

— Ну, не знаю. Но на твоем бы месте я бы туда не полез.

— Но он же горячий, и вода в нем есть, — говорю я.

— Делай, как знаешь. — говорят они. — У нас своей работы полно.

Ну, и я и начистил картошки, бросил ее и все мясо, что смог найти, в этот котел, добавил луку, моркови, и вылил бутылок десять кетчупа и горчицы. Примерно через час, запахло готовой картошкой.

— Ну, как там наш ужин? — спросил кто-то.

— Надо попробовать, — отвечаю я.

Поднимаю я крышку, и вижу, что там все кипит, пузырится, и время от времени на поверхности появляется луковица или картофелина.

— Дайка я попробую, — говорит один из парней, взял кружку и зачерпнул супа.

— А, еще не готово, — сказал он. — Я бы на твоем месте прибавил жару, парни вернутся с полигона с минуту на минуту.

Я прибавил жару, и точно, парни стали прибывать с полигона — слышно было, как они моются в душе и переодеваются, ясно, что вот-вот начнут собираться в столовой.

А суп еще не была готов. Я еще раз попробовал, и понял, что коечто еще не совсем сварилось. Из зала сначала слышалось какоето недовольное бурчание, но скоро ребята начали колотить ложками по тарелкам — тут я еще прибавил жару.

Еще через полчаса они колотили ложками по столу, словно заключенные в тюряге, и я понял, что надо ускорить процесс, и еще прибавил жару.

И пока я там сидел, не зная, что делать и нервничал, в дверях появился сержант.

— Что тут происходит? — спросил он. — Где еда для людей?

— Почти готова, сержант, — ответил я, и в этот момент котел зашипел, как змея. С одной стороны начал выходить пар, а снизу одна из ножек вдруг оторвалась от пола.

— Что такое?! — завопил сержант. — Ты что, готовишь что-то в водонагревательном котле?

— Это ужин, — ответил я, и сержант удивленно уставился на меня. Потом у него вид стал такой, как сразу перед аварией, а потом котел взорвался.

Что было потом, я точно не помню. Помню только, что снесло крышу столовой и вылетели все стекла и двери.

Ну, еще посудомойщика влепило в стену, а того парня, что складывал вымытые тарелки в стопки, подбросило в воздух и он полетел, точно Карлсон.

Каким-то чудом мы с сержантом остались целыми и невредимыми, потом говорили, что так бывает при взрыве гранаты, когда ты так близко от нее, что тебя даже не задевает осколками. Ну, только с нас сорвало все одежды, кроме поварского колпака с моей головы. Ну и еще нас с ног до головы заляпало картофельным супом. Вид у нас был такой… ну, даже не могу точно сказать, какой, только очень, очень странный.

И еще поразительно, что с теми, кто сидел в столовой, тоже ничего не приключилось. Они так и остались сидеть за столом, словно контуженные, только их тоже заляпало картошкой. Ну так ведь они сами устроили такой шум из-за того, что им вовремя не подали жрать!

Тут в столовой внезапно появился дежурный офицер.

— Что такое! — заорал он, — что здесь у вас такое творится!? — Тут он заметил нас с сержантом и заорал:

— Сержант Кранц! Это вы?!

— Гамп! Котел! Суп! — тут он слегка пришел в себя и схватил со стены секач для мяса.

— Гамп! Котел! Суп! — завопил он и погнался за мной с секачом. Я рвану в двери и он помчался за мной по плацу, и гнался сначала до здания Офицерского собрания, а потом и машинного парка. Ну, я, конечно, его обогнал — это же моя профессия — но главное, я не сомневался — на этот раз я его чем-то сильно допек.

Осенью в казарме вдруг раздался звонок — это звонил Бабба. Он сказал мне, что его тоже выгнали с физкафедры, потому что с ногой у него было все хуже и хуже. Но звонил он для того, чтобы спросить меня, не смогу ли я приехать в Бирмингем, посмотреть игру с командой Миссисипи. Жалко, что по субботам меня с тех пор, как взорвался котел, всегда назначали дежурить по казарме, а с тех пор прошел уже целый год. Зато я смог послушать репортаж по радио, пока чистил сортир.

К концу третьего периода счет был почти ровным — 38:37 в нашу пользу, и Снейк вел себя героем. Но потом эти парни из Миссисипи сумели сделать тачдаун. Всего за минуту до свистка. Начался четвертый период и у нас больше не было таймаутов. Я про себя молился, чтобы Снейк в этот раз не сделал так, как в финале Оранжевого кубка, то есть, не забросил мяча за линию и не испортил игру — но надо же, ИМЕННО ТАК он и сделал!

У меня просто сердце екнуло. Но тут все заорали, и некоторое время комментатора не было слышно, а когда стало слышно, оказалось, что Снейк на самом деле сделал ЛОЖНЫЙ бросок за линию, а на самом деле передал мяч Кертису, а тот уже сделал победный тачдаун. Ну, понимаете теперь, насколько умен был тренер Брайант?! Он правильно предположил, что эти парни из Миссисипи настолько тупы, что решат, что мы второй раз подряд совершим одну и ту же ошибку!

Так что я сильно обрадовался, и подумал еще — а интересно, смотрит ли игру Дженни Керран, и вспоминает ли она обо мне?

Впрочем, все это оказалось неважно, потому что через месяц нас отправили за океан. Почти год нас натаскивали, как собак, чтобы отправить за десять тыщ миль отсюда — честное слово, не преувеличиваю! Отправили нас во Вьетнам, но говорили, что это гораздо лучше, чем то, что с нами было в течение прошлого года. Вот ЭТО оказалось преувеличением.

Во Вьетнам мы приехали в феврале, и нас тут же на фургонах для перевозки скота отправили из Кинхона на побережье Южно-Китайского моря в Плейку, в горах. Путь был нетрудным, и пейзажи очень красивыми — повсюду бананы и пальмы, и рисовые поля с крошечными косоглазыми на них. Мы вели себя дружелюбно, они нам тоже махали руками.

Мы почти сразу увидели гору Плейку, потому что над ней стояло облако красноватой пыли. А на окраинах города сгрудились такие жалкие хибары, каких я и в Алабаме не видел. Когда местные подходили поближе, было видно, что у них нет зубов, Дети их были чаще всего голые, и они в основном попрошайничали.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.