Страница 62 из 64
– Продолжить это? – эхом отозвалась она.
Он снова принялся целовать ее.
– Я не такой грубиян. Я имел в виду ухаживание. В широком смысле этого слова.
Несколько раз она открывала и закрывала рот, и в итоге ее губы сложились в подобие улыбки.
– Но это было бы жестоко, – промурлыкала она.
– Жестоко? – переспросил он.
– Ммм. Не продолжить это.
– Он качнулся вперед. Всего на чуть–чуть, но этого хватило, чтобы исторгнуть удивленный возглас из ее груди.
Он уткнулся носом в выемку на ее горле и почувствовал, как участился ее пульс.
– Начать что–то и не закончить – это ведь неправильно, верно?
– Верно, – голос почти не слушался ее, дыхание сбивалось.
И он продолжил. Он любил ее всем своим телом, так же как любил всем сердцем. И когда, наконец, он почувствовал дрожь ее желания, достигшего апогея, он излился в нее с мощью, оставившей его опустошенным, обессиленным… и всемогущим.
Возможно, это был и не лучший способ соблазнить любимую женщину, но это было воистину прекрасно.
Глава двадцать вторая
В конце концов, Томас сделал то, что было правильным.
Ну, почти.
Амелия ждала, что он встретится с ее отцом на следующий день и официально попросит ее руки. Вместо этого, он снова обратился к ней с просьбой передать его письмо и кольцо, и добавил, что увидится с ней в Англии через две недели.
Он сказал, что любит ее. Он любил ее много больше, чем мог выразить словами, но ему нужно было вернуться, чтобы обрести себя.
Амелия понимала это.
Так и получилось, что только спустя почти три недели, когда она сидела в компании своей матери, четырех сестер и двух собак ее отца в гостиной Берджес Парка, в дверях появился дворецкий и объявил:
– Мистер Томас Кэвендиш, миледи.
– Кто? – тут же переспросила леди Кроуленд.
– Это Уиндхем! – прошипела Элизабет.
– Он уже не Уиндхем, – поправила Милли.
Амелия уткнулась в книгу, которую держала в руках – ужасное пособие по этикету, которое ее мать назвала «улучшенным», – и улыбнулась.
– Почему, ради всего святого, он решил нанести нам визит? – спросила леди Кроуленд.
– Возможно, он все еще помолвлен с Амелией, – предположила Милли.
Ее мать оглянулась на нее с выражением нескрываемого ужаса на лице.
– Мы не знаем точно?
– Думаю, нет, – отозвалась Милли.
Амелия не отрывала свой взгляд от книги.
– Амелия, – резко позвала леди Кроуленд. – Твоя помолвка еще действительна?
Амелия уклончиво пожала плечами, но поскольку этого было явно недостаточно для ее матери, она все же вымолвила:
– Я не уверена.
– Разве так бывает? – удивилась Милли.
– Я не разрывала помолвку, – сказала Амелия.
– А он?
– Ммм… – Амелия выдержала паузу, не зная, к кому лучше обратиться с ответом, поскольку вопрос был задан одновременно с пяти сторон. В итоге она выбрала леди Кроуленд и, повернувшись к ней, произнесла:
– Нет. Не официально.
– Как все запуталось, – ее мать в расстройстве прижала руку к виску. – Тебе следует покончить с этим. Он не откажется, он слишком джентльмен для этого. Но, разумеется, он не ждет, что ты теперь выйдешь за него замуж.
Амелия закусила губу.
– Скорее всего, он здесь для того, чтобы предоставить тебе возможность вернуть ему слово. Да, должно быть именно так, – леди Кроуленд повернулась к дворецкому. – Пригласите его, Гренвилл. А все остальные, – она махнула рукой в сторону своих дочерей, стараясь охватить их всех (что на самом деле было совсем непросто, так как девушки рассредоточились по разным углам гостиной). – Мы все поприветствуем его, а затем вежливо извинимся и оставим их одних.
– Массовое бегство считается признаком вежливости? – поинтересовалась Милли.
Леди Кроуленд строго взглянула на нее, затем перевела взор на Амелию и воскликнула.
– О! Наверное, будет правильнее, чтобы ваш отец тоже присутствовал при этом.
– Полагаю, да, – согласилась Амелия, все обдумав и чувствуя себя теперь совершенно спокойно. – Полагаю, так действительно будет лучше.
– Милли, – решительно сказала леди Кроуленд, – пойди, позови вашего отца.
Милли возмутилась:
– Но я не могу уйти отсюда прямо сейчас.
У леди Кроуленд вырвался страдальческий вздох. – О, ради всего святого, за что мне все это? – Она повернулась к Элизабет.
– Нет–нет, – тут же отозвалась та, – я не хочу пропустить самое интересное.
– Вы обе, – леди Кроуленд обратилась к младшим дочерям, – немедленно найдите отца, и никаких возражений, – она снова прижала руку к виску. – Уверена, у меня начинается мигрень.
Когда посланницы не спеша начали подниматься, она резко добавила:
– Здесь не на что смотреть! Уиндхем…
– Кэвендиш, – поправила ее Милли.
Леди Кроуленд закатила глаза.
– Кто бы мог подумать? Потерянный кузен, право слово. – И тут же, словно и не прерывала только что свою мысль, велела младшим: – Да ступайте же, наконец!
Они ушли, успев, правда, столкнуться с Томасом, как раз появившимся в дверях. Он держал в руках большой плоский пакет, который, с согласия леди Кроуленд, сразу же поставил у стены.
– Леди Кроуленд, – он отвесил глубокий поклон.
Амелия почувствовала, как локоток Элизабет уперся ей в ребра.
– Он не выглядит разоренным, – прошептала Элизабет. – Разве он не потерял все?
– Возможно, не совсем все, – прошептала Амелия. Но Элизабет уже не слушала; она изо всех сил старалась не показать, что во все глаза разглядывает гостя, хотя занималась, конечно, именно этим.
Томас повернулся к трем сестрам Уиллоби.
– Леди Элизабет, – вежливо произнес он. – Леди Амелия, леди Миллисент.
Девушки дружно присели в реверансе, он в ответ элегантно кивнул головой.
Леди Кроуленд откашлялась:
– Какая приятная неожиданность, ваша… ммм…
– Мистер Кэвендиш, – подсказал он с мягким юмором. – Мне потребовалось несколько недель, чтобы привыкнуть к этому.
– И, несомненно, это ваше имя, – вставила Милли.
– Миллисент! – возмутилась ее мать.
– Нет, нет, – вмешался Томас, улыбаясь кривоватой улыбкой. – Она права. Томас Кэвендиш – мое имя с рождения.
На какой–то миг все неловко замолчали, затем леди Кроуленд сказала:
– Рады видеть вас в добром здравии. Вы же хорошо себя чувствуете, не так ли?
– Очень хорошо, миледи. А Вы?
– В той мере, что и следовало ожидать, – она вздохнула. – Дети могут быть такими утомительными.
– Надеюсь убедиться в этом на собственном опыте, – произнес Томас.
Леди Кроуленд покраснела и, запинаясь, пробормотала. – Ну, конечно, все мы надеемся, что Бог благословит вас детьми.
– Не припомню, чтобы меня когда–либо называли благословением, – буркнула Милли.
Амелия проигнорировала это замечание. Она была так счастлива снова видеть Томаса! Она скучала по нему, но только сейчас, когда он наконец был всего в нескольких шагах от нее, она поняла, как же ей на самом деле не хватало его все это время. Как же ей хотелось к нему прикоснуться! Броситься в его объятия, обвить своими руками его плечи, целовать его, вдыхать его запах, просто быть рядом с ним.
Она вздохнула. И, видимо, достаточно громко. Милли толкнула ее, и Амелия внезапно осознала, что все присутствующие уставились на нее.
Амелия лишь усмехнулась. Она ничего не могла с этим поделать.
Ее мать бросила на нее странный взгляд, затем снова повернулась к Томасу и сказала:
– Полагаю, Вы хотели бы переговорить с Амелией тет–а–тет?
– Да, главным образом, именно это, – вежливо подтвердил он. – Хотя я также…
– Кэвендиш!
Амелия посмотрела на дверь. Ее отец, наконец, прибыл.
– Лорд Кроуленд, – поприветствовал его Томас.
– Был удивлен, когда вы уехали. Не то, чтобы я винил Вас за то, что Вы покинули нас в Ирландии. Что ж, думаю, нам есть, что обсудить, – он оглядел комнату, словно только сейчас заметил стайку дам Уиллоби, расположившихся в гостиной. – Хммм. Может быть, у меня в кабинете?