Страница 16 из 24
– Дэвид? Забавный?
Сюзанна вспомнила их недавнее барахтанье в сугробе, звук смеха Дэвида и волшебство его улыбки.
– Да, – сказала она, улыбнувшись своим воспоминаниям. – Он заставляет меня смеяться.
– Не знаю, что происходит, – пробормотал Клайв, – но у моего брата совершенно отсутствует чувство юмора.
– Это явно не так.
– Сюзанна, я знаю его в течение двадцати шести лет. И думаю, что это имеет большее значение, чем ваше знакомство… сколько вы знакомы? одну неделю?
Сюзанна почувствовала, как на лице заходили желваки. У нее не было никакого желания унижаться перед кем–либо, тем более перед Клайвом.
– Я хочу вернуться на берег, – огрызнулась она. – Сейчас же.
– Сюзанна…
– Если ты не желаешь проводить меня, то я возвращаюсь одна, – предупредила она.
– Еще один кружок, Сюзанна, – уговаривал он. – Как в старые добрые времена.
Она взглянула на него, что было ужасной ошибкой. Поскольку он пристально смотрел на нее с тем самым выражением, от которого у нее всегда подгибались ноги. Она не понимала, как синие глаза могут выглядеть настолько теплыми, но его взгляд практически растапливал все вокруг. Он смотрел на нее, словно она была единственной женщиной в мире, или, возможно, последним куском хлеба у голодающего, и…
Теперь она была сделана из более стойкого материала, и прекрасно знала, что была не единственной женщиной в его мире, но он действительно казался искренним, и, несмотря на все его ребяческие выходки, в глубине души Клайв не был злым человеком. Она чувствовала как ее решимость ускользает, и, вздохнув, ответила:
– Хорошо, – ее голос выражал покорность. – Еще один круг. Но это – все. Я приехала сюда с Дэвидом, и не справедливо оставлять его одного.
И как только они двинулись, чтобы сделать круг по одной из дорожек, которые лорд и леди Моленд залили для своих гостей, Сюзанна поняла, что она действительно хочет вернуться к Дэвиду. Клайв мог быть красивым, Клайв мог быть очаровательным, но ее сердце больше не трепетало от одного его взгляда.
А от взгляда Дэвида – да.
И ничто не могло удивить ее сильнее.
* * *
Слуги Молендов развели костер под чаном шоколада, и потому напиток был замечательно теплым, хотя и не достаточно сладким. Дэвид выпил три чашки горького варева прежде, чем, наконец, понял, что жар, который он чувствовал во всем теле, не имел никакого отношения к горевшему слева от него огню, а полностью был следствием гнева, который кипел в нем с того самого момента, как Клайв подкатился к сугробу и опустил взгляд на них с Сюзанной.
Черт возьми, но это не совсем точно. Клайв смотрел на Сюзанну. Он, возможно, меньше всего интересовался Дэвидом, его братом, как никак, а пристально разглядывал Сюзанну взглядом, которым ни один мужчина не должен смотреть на женщину, не являющуюся его женой.
Пальцы Дэвида сжали кружку. О, замечательно, он начал преувеличивать. Клайв не смотрел на Сюзанну похотливым взглядом (уж Дэвид–то должен это знать, поскольку сам поймал себя на том, что смотрит на нее именно так), но его взгляд определенно был взглядом собственника, и его глаза сверкали от ревности.
Ревность? Если Клайв хотел иметь право ревновать Сюзанну, он, черт его возьми, должен был жениться на ней, а не на Харриет.
Сжав челюсти, словно тиски, Дэвид наблюдал, как его брат катается с Сюзанной. Клайв все еще хочет ее? Дэвида это не волновало, хорошо, не совсем так. Сюзанна никогда не опозорит себя тем, что станет слишком близка с женатым человеком.
Но что, если она все еще тоскует по нему? Черт, что, если она все еще любит его? Она сказала, что нет, но знает ли она свое собственное сердце? Мужчины и женщины имеют склонность вводить себя в заблуждение, когда дело касается любви.
И что, если он женится на ней (а он, несомненно, собирается на ней жениться), и она все еще будет любить Клайва? Как он сможет перенести сознание того, что его жена предпочитает ему его же брата?
Это была ужасная перспектива.
Дэвид поставил свою кружку на соседний стол, не обращая внимания на выплеснутый шоколад, и игнорируя пристальные взгляды соседей, привлеченные громким стуком.
– Ваша перчатка, милорд, – обратился к нему кто–то.
Дэвид хладнокровно посмотрел вниз на свою кожаную перчатку, которая теперь стала темно–коричневой в том месте, где впитался шоколад. Она наверняка была испорчена, но Дэвида это не заботило.
– Милорд? – окликнул его все тот же человек.
Дэвид, должно быть, повернулся к нему с выражением готового зарычать льва, потому что молодой джентльмен быстро исчез.
Если кто–то захотел уйти прочь от огня в такой холодный день, то значит ему крайне необходимо быть в другом месте.
Некоторое время спустя, Клайв и Сюзанна появились вновь, совершенно синхронно скользя на коньках. Клайв уставился на нее с тем удивительно теплым выражением, которым уже во всю пользовался в возрасте четырех лет (Клайва ни за что никогда не наказывали: один раскаивающийся взгляд этих огромных синих глаз позволял ему избежать любой неприятности), и Сюзанна в ответ смотрела на него с выражением…
Хорошо, по правде говоря, Дэвид не был точно уверен, какое же выражение было написано на ее лице, но точно не то, что он хотел бы видеть, то есть вполне сложившуюся ненависть.
Возможно, ярость тоже была бы вполне приемлема. Или полное отсутствие интереса. Да, полное отсутствие интереса было бы лучше всего.
Но вместо этого она смотрела на него с чем–то близким к утомительной привязанности, и Дэвид не знал, что с этим делать.
– Вот она, – сказал Клайв, как только они подъехали достаточно близко. – Возвращаю ее тебе. Целой и невредимой, как и обещал.
Дэвид подумал, что зря Клайв это сказал, но у него не было никакого желания обострять отношения, потому он просто ответил:
– Спасибо.
– Мы замечательно провели время, не так ли, Сюзанна? – заметил Клайв.
– Что? Ах, да, конечно, – ответила она. – Было приятно прокатиться.
– Разве ты не должен вернуться к Харриет? – спросил Дэвид многозначительно.
Клайв только вызывающе усмехнулся.
– Харриет прекрасно побудет без меня еще в течение нескольких минут. Кроме того, я сказал тебе, что она со своей матерью.
– Тем не менее, – сказал Дэвид, теперь действительно по–настоящему раздражаясь, – Сюзанна пришла со мной.
– Какое это имеет отношение к Харриет? – не успокаивался Клайв.
Подбородок Дэвида выдвинулся вперед.
– Никакого, за исключением того, что ты на ней женат.
Клайв упер руки в боки.
– В отличие от тебя, который ни на ком не женат.
Взгляд Сюзанны метался от брата к брату.
– Что, черт возьми, это должно означать? – потребовал Дэвид.
– Ничего, за исключением того, что ты должен привести свои собственные дела в порядок прежде, чем заниматься моими.
– Твоими! – почти взорвался Дэвид. – С каких это пор Сюзанна стала твоим делом?
Рот Сюзанны широко открылся.
– А когда она была твоей? – парировал Клайв.
– Не вижу, каким образом это тебя касается.
– Это касается меня больше, чем…
– Джентльмены! – вступила, наконец, Сюзанна, не в состоянии поверить, что эта безобразная сцена действительно разворачивается перед ней. Дэвид и Клайв ссорились, как пара шестилетних мальчишек, неспособных поделить любимую игрушку.
И она была той самой игрушкой – метафора, пришедшая на ум, ей совершенно не понравилась.
Но они не слышали ее, а если и слышали, то не обратили внимания, поскольку продолжали препираться до тех пор, пока она физически не встала между ними и не сказала:
– Дэвид! Клайв! Достаточно.
– Отойдите, Сюзанна, – сказал Дэвид, почти ворчливо. – Вы здесь ни при чем.
– Нет? – спросила она.
– Нет, – жестко ответил Дэвид, – Это все Клайв. Это всегда Клайв.
– Теперь слушай меня! – сказал Клайв сердито, толкая Дэвида в грудь.
Сюзанна задохнулась. Они собирались драться! Она огляделась вокруг, но к счастью, никто, казалось, не заметил нависшую угрозу, даже Харриет, которая сидела на некотором расстоянии от них, болтая со своей матерью.